Кирилл Хенкин - Охотник вверх ногами

• Название: Охотник вверх ногами
• Автор: Кирилл Хенкин
• Издательство: Терра
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-85255-056-6

Эту книгу автор посвятил памяти его близкого друга Вилли Фишера (Рудольфа Абеля), она проливает свет на специфику работы НКВД-КГБ среди интеллектуальной элиты Запада и русских эмигрантов.

---

А к моменту, когда в Америке подготовительная работа была закончена и взорвана первая атомная бомба, советские ученые уже располагали всеми нужными формулами, чертежами, описанием аппаратуры и технологии; из Монреаля были получены образчики урана-233 и урана-235. Все, как будто, было в порядке. Но знать, как делают другие — одно, уметь сделать самим — другое.

В номере от 16 января 1946 года газета «Правда» писала в разделе «Хроника»:

«Президиум Верховного Совета СССР удовлетворил просьбу Заместителя Председателя Совнаркома товарища Берия Л. П. об освобождении его от обязанностей Народного Комиссара Внутренних Дел СССР ввиду перегруженности его другой центральной работой. Народным Комиссаром Внутренних Дел назначен тов. Круглов Н. С.»

Об опале тогда речи не было. А раз наркомом назначен Круглов, бывший заместитель начальника СМЕРШа и кандидат в члены ЦК, то верховное руководство «органами» остается за Берия, ведь Лаврентий Павлович — кандидат в члены Политбюро! А Государственную безопасность, где наркомом Меркулов, он и так курировал.

Что же это за «центральная работа» на таком уровне? Только одна: создание отечественной атомной бомбы.

Никто, кроме Берия, не мог такое дело возглавить.

Во-первых, кто другой мог обеспечить незамедлительное сообщение в Москву каждой мысли, рождающейся в секретных лабораториях США, Англии, Канады? Без шпионажа создание атомной бомбы в Советском Союзе задержалось бы минимум лет на десять.

Во-вторых, надо было подобрать лучших физиков страны и заставить их работать над обработкой добытых таким образом материалов.

В-третьих, обеспечить секретность.

В-четвертых — производство! В Союзе это не может обойтись без использования заключенных. Опять-таки нужен Берия!

В-пятых, наконец, нужна политическая фигура самого высокого ранга для принятия решений, обязательных для различных областей: технических, разведывательных и политических.

Например — обеспечить систематическое выявление, арест и доставку в СССР нужных для работы немецких специалистов-атомщиков.

Или случай с Бруно Максимовичем Понтекорво. Кто мог компетентно решить: продолжать ли ему работать в качестве источника информации или бежать в Москву, дабы на месте объяснять советским коллегам, что и как надо делать.

В данном случае Берия решил, что в лабораториях США «товарищи» управятся и без Понтекорво, и пусть он едет в Союз «считать физику».

Понтекорво отправился на каникулы в Финляндию, исчез, а позже объявился в Москве, где заявил на пресс-конференции, что в Советском Союзе атом служит миру и бомб там не делают.

Позже Хрущев даже одолжил Понтекорво китайцам. Но уже перед самой ссорой. И Бруно Максимович был отозван, пробыв в Пекине меньше года.

В то время как многие ученые Запада открыто выражали сомнения в нравственной допустимости атомного оружия, с советскими учеными — кроме Капицы — этого не происходило. Нравственных возражений, публично по крайней мере, они не высказывали. Под руководством академика Игоря Тамма все рьяно принялись за дело. Тогда началась блестящая карьера молодого еще Андрея Сахарова, и менее блестящая тоже тогда молодого Вениамина Левича.

Когда все необходимые сведения были выкрадены и «творчески обработаны» отечественными учеными, надо было приступить к производству.

Оказалось, однако, что впопыхах забыли украсть документацию, связанную с антирадиационной защитой. Или украли, но еще не «освоили творчески».

Но и тут выручила бериевская хватка. Стали работать без защитных систем, отправляя на тот свет потребное в таких случаях количество заключенных, а заодно и вольнонаемных, рангом пониже.

Чтобы, к слову, вспомнить о непреходящей ценности шпионажа и вербовки агентов впрок, перейдем к нашим дням.

Был момент, когда у СССР возникли трудности с твердым топливом для ракет. Все, что нужно, было давно украдено, сейфы институтов Академии наук СССР ломились от добытой нашими славными разведчиками документации, а как до дела — ничего не выходило. Не могли получить промежуточное сырье необходимой чистоты.

Кто-то, однако, сообразил, что этим сырьем является попросту некое химическое удобрение, которое в Советском Союзе, кстати, тоже делать не умеют, зато с успехом делают в США.

Старый друг СССР заключил с Москвой очередную «сделку века».

В СССР были спешно построены необходимые заводы, и производство твердого ракетного топлива с тех пор поставлено на поток.

Со стороны американского правительства возражений не было. Вероятно, из опасения, что отказ в разрешении на вывоз мог бы навести Советы на мысль, что химические удобрения могут быть как—то связаны с сырьем для топлива.

Я попытался языком профана пересказать то, что поведал мне один бывший советский специалист, пожелавший остаться неизвестным.

* * *

Лирическое отступление.

Когда в 1921 году Вилли покидал родную Англию, отправляясь в Москву, из России в Лондон выехал молодой физик Петр Капица.

Десять лет спустя Капица сделал блестящую карьеру, стал научной звездой мирового значения, жил и работал в Кембридже у Резерфорда и не собирался возвращаться в СССР.

Сталин, однако, решил, что Капицу следует вернуть домой.

Сначала действовали деликатно. Но письма коллег, официальные демарши советских представителей, уговоры посланцев из России не достигали цели. Капица в Москву не ехал.

Тогдашнему советскому резиденту в Англии Орлову-Шведу пришла в голову мысль.

На жизненном пути Капицы встретился недавно приехавший из Советской России молодой инженер, англичанин. Молодой Вилли Фишер, женатый на русской, толковый техник, работяга, не только очень прилично говорил по-русски, но и знал условия жизни в Союзе. Он ведь несколько лет работал там по контракту. О стране, где Капица родился и вырос, учился, где оставил стольких друзей, молодой англичанин говорил без устали и с восторгом. Из его рассказов рождалась старая, как советская власть, картина: условия в России изменились, они уже не те, что были раньше. Там живется лучше, главное — дышится свободнее. Да зачем рассказывать? Самое лучшее — поезжайте, посмотрите сами.

Это говорил человек, который не мог быть заинтересован лично в том, чтобы склонить Капицу к поездке. Это говорил англичанин Вилли Фишер.

Теперь уже Капица по-иному слушал аргументы своих московских друзей: ведь их аргументы совпадали с тем, что он слышал от совершенно объективного советчика.

Он поехал. Назад его не выпустили.

О контакте с Капицей Вилли говорил мне еще во время войны. После возвращения из США он так изменился, что я даже не решился напоминать ему об этом неблаговидном задании его молодости. Один только раз, издалека, завел я разговор на эту тему — и сразу замолк, поняв, что Вилли неприятно и больно об этом вспоминать.

Когда возник и предстал перед американским судом «полковник Абель», живший тогда в США организатор этой операции Швед-Орлов мог о ней рассказать.

Ну и что? — скажете вы. В действиях Вилли в данном случае не было криминала. Да и времени прошло с тех пор немало.

Верно. Но произошел бы сдвиг перспективы. Оказалось бы, что для обаятельного и благородного, энциклопедически образованного «полковника Абеля» физика — не хобби, а часть подготовки к нравственно малопривлекательному заданию. Согласитесь: если человек научился играть на скрипке, потому что он меломан, — это одно, а если для того лишь, чтобы завоевать доверие своей жертвы, проникнуть в дом и зарубить топором, — это другое.

Кроме того, это было бы сильным ударом по системе защиты адвоката Донована, пытавшегося доказать, что его клиент не занимался атомным шпионажем.

Так, может быть, повременить с увольнением этого Фишера? Нос у него, правда, того... но он разбирается в физике...

11. Зачем надо ехать в Америку

И еще по одной причине нельзя было обойтись без общего руководства Лаврентия Павловича! Настала пора заняться коренной перестройкой системы советского шпионажа в США.

* * *

Признанием своей вины Юлиус и Этель Розенберги могли спасти свою жизнь. Но, несмотря на неопровержимые улики, они до конца отрицали все, чтобы не бросить тень на Советский Союз.

Примерно в то же время, в Москве, уже арестованного — как еврея — Мишу Маклярского начальник следственной группы полковник Соболев бил бутылкой по голове, поучая: «Все вы, жиды, — предатели. Жидочки Розенберги предали свою Америку, а вы здесь предаете Россию».

Печать травила «космополитов». По Москве ползли слухи: на дальнем Севере строят новые лагеря, специально для евреев. Позже мне подтвердили, что действительно были созданы такие лагеря. На треть еврейского населения СССР. Не потому, что собирались выселить только треть, а потому, что две трети должны были не доехать до места.