В. Бирюк - Догонялки

• Название: Догонялки
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

---

Малость подумавши, мы с Чарджи обнаружили интересную закономерность: все сегодняшние покойники были упокоены без пролития крови. Каждый раз бить железом было или — неудобно, или — руки другим заняты. Наверное, это что-то значит. Во всяком случае, отсутствие крови и следов явной борьбы на берегу позволяет попробовать сбить с толку всю эту остальную… мокшу.

Мы затащили на борт трупы обоих береговых сторожей, чуть прибрались у костра и аккуратненько развязали канат. Гипотеза о побеге части экипажа с хищением судна и груза — получает право на существование. Что создаёт нам дополнительную проблему — Филькина лодочка. Чарджи выразил своё резкое неудовольствие. Но сдержанно — это самое разумное решение. И утопал в темноту — забирать наш пердуновский речной транспорт.

А мы, не дожидаясь его — вот только на смену караулов, или чего тут у них, мне нарваться осталось! — снялись со стоянки. Сухан встал к рулевому веслу и вывел лодку на стрежень.

— Сухан, а как ты узнаёшь, что мы на самой сильной струе? Нет, я понимаю, что середину реки можно определить по плеску волн о берега. Но ведь стрежень не всегда посередине.

— Где течение сильное — там глубоко. Звучит иначе.

Ну что сказать? «Глубокая вода тихо течёт» — русская народная мудрость. Как известно, хороший слух нужен не для того, чтобы слышать звуки, а для того, чтобы слушать тишину.

Возбуждение от удачно проведённой боевой операции постепенно оставляло меня. Снова стало холодно. Надо что-нибудь из мертвяковской одежды подобрать, а то в кольчужке на голое тело… На моё шевеление из-под носового навеса высунулись две девичьи головки. Я автоматически погладил Трифену по щёчке и был пойман за руку:

— Ой, господине! Руки-то какие холодные. Замёрз же совсем. А давай к нам — у нас тут тепло.

Если кто думает, что я буду отказываться… Нет, я, конечно, устал, и перенервничал, и … Но это — в прошлом. Вот сейчас водичкой забортной ополоснусь… Шипение Елицы с упоминание пресловутых хорьков, сопровождавшее стягивание кольчужки через голову, я проигнорировал. При моём приближении, она вылетела из этого мешка пулей. Ну и ладно. Потом пришла холодненькая, после своего умывания, Трифена.

А мешок такой называется — «медвежья полость». Я раньше никак понять не мог: зачем медведям — полость. Где она у них? Брюшную полость — знаю, гайморова полость — помню, полость кенгурячьей сумки — слышал. Но медвежья… А она, оказывается — не для медведей, она — для людей. Которые конкретного мишку — убили, шкурку — сняли, мешок из неё — пошили. Для тепла. И теперь два молодых голых разнополых человеческих тела в медвежьей полости очень быстро… перестают замерзать. Даже совсем наоборот — дышать нечем. Пришлось откинуть клапан этого… места близкого общения. Пока я… близко общался, Трифена — делилась впечатлениями от похищения.

Прежде всего, она попыталась доказать свою невиновность в этом инциденте:

— Я же не знала! Видела сквозь дрёму, что они мимо прошли, по реке вверх, но и подумать не могла. А они нас углядели, к берегу пристали выше и… О-ой! Господин мой! Что ж ты делаешь! Ещё…

Что я делаю — я знаю. Но рассказывать не буду, занят я. Что твоей вины нет — не верю. Вы должны были подумать о том, что вздремнуть в пустынном месте в зоне видимости с реки — опасно. Но «разбор полётов» будем делать позже. А пока главное — все целы.

Вопрос о своей целостности девочка пыталась обсудить отдельно:

— Они меня… я с ними… Господин! Я верна тебе! Ты мне веришь? Они там — бессермены, Коран почитают. Поэтому… Ой-ёй-ёй…. Ой не надо так… Ох… Стыдно-то… Сильнее… Ох как… Ещё…

У мусульман есть широко распространённое правило, что новую рабыню можно употреблять как наложницу только на третий день после приобретения. Понятно, что в боевых условиях… или приближённых к ним… Да вообще есть куча ситуаций и причин, по которым этим правилом пренебрегают. Как часто не исполняется православное правило о похоронах на третий день. Но всё равно — «слава аллаху». Хотя странно как-то: мордва, сколько я помню, были язычниками. Ну и фиг с ними. Не до того.

Трифена страстно ахала и охала подо мной. Просила ещё и ещё. И я давал… «просимого». Избавляясь от страшного напряжения последних часов, от бездонности неопределённости, собственной глупости и непонимания, тяжести ответственности и ощущения беззащитности. Я очень мало знаю и ещё меньше — умею в этом мире. Кроме вот этого — «ещё».

Как особенно приятно, по контрасту с остальными занятиями, делать то, в чем ты уверен, что вполне знакомо и получается хорошо. «Делай что можешь…». Вот я и стараюсь.

Подняв глаза, я разглядел сидевшую у борта, в двух шагах от нас, Елицу. Видно плохо, темно, но когда к смутно белеющему лицу с обеих сторон рывком прижались белеющие же в темноте кисти рук, явно затыкая уши, а сама девка подхватилась с места и метнулась на корму к Сухану, я удовлетворённо хмыкнул: достали мы девку своей озвучкой. И это правильно: живёшь среди людей — живи по-людски. Или — по не-людски. Как я. Но — в коллективе.

Трифена, не вполне отошедшая от недавних переживаний, несколько пренебрегла ограничениями местной классики и вцепилась в меня. Что, безусловно, есть разврат, похоть и диавольское наущение — здешние приличные женщины так не делают. Да и мне… Когда тебя со всех сторон и со всех сил обнимают и руками, и ногами, и прижимают к телу… Я, вообще-то, люблю всё сам, а для этого нужна кое-какая свобода… Но сейчас… У меня же тоже… эмоциональная отдача. «Битвы постельные», на мой вкус, куда приятнее битв ножевых-сабельных. Вот весь пыл свой, заготовленный для боя с мокшей, и надо выпустить в этой… схватке в полости. Так что я и сам могу… и обнять, и прижать, и воткнуть…

Потом мы лежали рядом в этой медвежьем мешке, медленно остывая. Дыхание девочки постепенно успокоилось, она засыпала. Вдруг я услышал вполне не сонный, напряжённый голос:

— Господине… можно попросить… от щедрот твоих…

Блин! Как всегда… Ну и что она будет выпрашивать? Какую ей цацку захотелось?

— Яви милость твою, господине. Сделай мне… как с той девкой, с Пригодой, сделал. Пожалуйста.

Чего?! Не понял.

— Ты хочешь, чтобы я на тебя наложил заклятие? От которого она умерла? Зачем?

— Когда они меня схватили… а потом… они смеялись, щипали, щупали, в рот лазили зубы смотреть и в… ну, что я баба уже… чужие, дикие, безъязыкие, лопочут бессмысленно… так противно и страшно… я чуть не умерла. Если вдруг… ну, в другой раз… чтоб меня никто трогать не мог… лучше смерть. Сделай, господин, со мною — как с той девкой.

Ё! И ещё раз… Просить после очень даже неплохих «мгновений любви», после освобождения из лап похитителей, в момент счастливого возвращения домой после всяких переживаний… Просить о… о смерти?!

Ближайший аналог — ампула с цианистым калием, зашитая в воротник агента. Но это атрибут человека, действующего на вражеской территории! Причём, враг отличается особой жестокостью. А тут ещё хуже — самоликвидатор без права выбора. Как у ракеты — срабатывает по команде с пульта управления или автоматически при уходе с траектории. И то, и другое из серии боевых действий. В основе — стремление не причинить вреда своим. Избавить других людей от опасности. Но то, что она просит — только личная смерть, «бесприбыльное» самоуничтожение. Эта девочка… у нас же тут нет войны! Тут же просто средневековье, тихая мирная жизнь, «Святая Русь»!

Хотя… ей просто чуть больше дано. Чуть больше знаний и чувств. Может быть, от церковных служб и книг. Чуть больше «горяченького до слёз» от её личной жизни. Вот попала она ко мне, где её не обижают, не унижают, не бьют ежедневно по поводу и без. И она готова умереть, но не возвращаться в нормальную «святорусскую жизнь». Как подпольщик — в гестапо.

Да уж… Сама «раскусить ампулу с ядом» она не может — грех, христианство запрещает. Я «подать команду на самоликвидацию», возможно, не смогу — далеко буду. Вот как в этом прошедшем случае. Нужно аккуратно продумать условия срабатывания. Всеобъемлющие, но так, чтобы не было ложных.

У одного из французских партизан Второй Мировой попался пассаж о его друге. После успешного проведения диверсии тот застрелился. Хотя мог избежать захвата немцами. В состоянии крайнего нервного напряжения тяжело адекватно оценивать обстановку.

— Хорошо. Сделаю. Домой придём — тогда.

В Пердуновку мы пришли под утро. Вёрст за пять нас догнал и Чарджи на лодочке. Всё-таки, гружёная лодия идёт вниз по течению очень ходко. По сравнению с лёгкой лодочкой, даже и с гребцом.

Я опасался появления этих… мокшей. Поэтому лодейку в аварийном порядке разгрузили и саму посудину с реки убрали.

И оказался прав: после полудня вниз спешно пробежали две лодочки. Обычных, рыбацких. Видать, «гостям» всё-таки пришлось пообщаться с местными. Представляю — какую цену за эти корыта заломили туземцы.