Георгий Тушкан - Первый выстрел

• Название: Первый выстрел
• Автор: Георгий Тушкан
• Издательство: М.: Детская литература, 1967
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Действие романа развертывается на историческом фоне событий предреволюционных лет на Украине и гражданской войны в Крыму. Но он не является документальной исторической хроникой. Классовая борьба на Украине и героические битвы за власть Советов в Крыму показаны так, как их видел и понимал мальчик, а потом подросток Юра, подчас еще по-детски наивно. В те годы немало таких мальчиков и девочек из семей трудовой интеллигенции, пылких, честных сердцем, отважных, приходили в революцию, целиком отдавали себя служению большевистской правде, совершали героические поступки.

Герой романа Юра Сагайдак, несмотря на то, что он живет в маленьком курортном городке Судаке, вдали от центров революции и контрреволюции на юге России, оказался свидетелем и участником многих грозных событий.

---

— Ты что, тоже ополоумел? — прикрикнул на него Шура. — На старое тянет?

Мышонок сразу, сник. Он виновато взглянул на Сандетова и проговорил:

— Так я ж не для себя. Мы бы этот чемодан Мокроусову сдали… — и запел: — «Когда б имел златые горы…»

— Прекрати… Если Бескаравайный спросит, где задержались, — сказал Сандетов Юре, — отвечай, что ждали хлеба, агитировали население не работать на беляков, не заготовлять шпалы и дрова, не выходить на трудповинность.

— Но я же должен рассказать насчет Гоги Бродского, который будто бы командир степных партизан, а на самом деле каратель, И об этом воре-подполковнике.

— Да, это правильно, — согласился Сандетов, — Только не рассказывай, что мы пили и плясали. Говори, что хлеб нас задержал.

— Ладно, — нехотя проговорил Юра. — Да, Дуся велела передать тебе бланки карателей для пропусков. Они у меня в башмаке. Приедем — отдам.

— Ну и молодчина! Как же это ей удалось? Рассказывай!

7

Утром Юру разбудил Серый. Привязанный к задку повозки, он толкал мордой спавшего хозяина и тихонько ржал.

Юра сел и громко зевнул. Глаза еще слипались, голова болела. И вдруг вспомнилось все! Сразу исчезла сонливость. Солнце уже стояло высоко. Юра сводил Серого к реке, сам выкупался и от студеной воды горной речки сразу подбодрился. Он напоил буланого и насыпал обоим коням по полведра овса.

Теперь к командиру! Надо все рассказать.

Однако часовой, стоявший у командирского шалаша, не пустил его.

— Командир на операции!

— На операции? — удивился Юра, но сейчас же сообразил, что речь идет не о медицинской, а о военной операции.

Умар и другие подводчики ловили в лесу барашков на обед. Юра присоединился к ним, но барашек никак не давался ему в руки.

— Шура, помоги! — крикнул он проходившему мимо Сандетову.

— Не до баранов! — ответил тот. — Командир сотни приказал еще двадцать бойцов привести.

— Куда? — Юра бежал уже рядом с поспешно шагавшим Сандетовым.

— Ну, что пристал? В засаду на шоссе. Беляки из Салов в Судак идут. Ага, вот и командир.

— Я тоже пойду, — заявил Юра.

— И думать не моги. Ты подводчик. Каждый на своем месте должен быть. Лови баранов. Вари обед. И чтобы к нашему приходу поспел!

Как?! После вчерашнего Шурка говорит с ним, как с мальчишкой, как с чужим? Юра был возмущен. Он докажет! Жаль только, что винтовки нет.

Швырнув Серому и буланому по охапке сена, он отправился к речке, взял из своего тайника в кустах морской наган и японские патроны и побежал за Сандетовым. Но того и след простыл. «Засада у шоссе», — вспомнил Юра и побежал к шоссе, но не по дороге, а лесом, сокращая путь. «Наверное, — думал Юра, — Сандетов с партизанами заляжет в засаде там, где шоссе идет между крутыми шиферными склонами, сверху поросшими кустарником». Юра бежал и на ходу заряжал наган.

Издали послышалась стрельба. Трещали пулеметы, рвались гранаты. Юра прибавил ходу, скоро нагнал партизан, которых почти бегом вел Сандетов, и пристроился сзади. Но когда сандетовский взвод выбежал к обрыву над шоссе, там все уже было кончено. Бой затих так же внезапно, как и начался. Колонна белогвардейцев была разгромлена, большая часть офицеров и солдат разбежалась, на шоссе лежали убитые, валялось брошенное оружие.

На полянке стоял командир, а перед ним — три пленных офицера.

Пленный штабс-капитан говорил:

— Мы мобилизованные. Воевать за Врангеля не хотим. Нас заставляют терзать родину, Россию, которая отбилась от всех врагов и должна начать мирную жизнь. Мы поверили вашим листовкам и сразу сдались в плен. Если оставите нам жизнь, будем честно служить народу, служить Советской России.

— Шлепнуть! — крикнул Мышонок, потрясая винтовкой. — В расход гадов!

Командир спокойно и твердо приказал Мышонку, Сандетову и другим побыстрее собрать оружие на шоссе, погрузить все на лошадей и уходить в лес. Пленных, в том числе и офицеров, взять с собой. За жизнь их командиры взводов отвечают головой!

Тут же был выделен заслон.

— А ты как здесь очутился? — спросил командир, увидев Юру.

— Я? Воевать!

— Молод еще!

Когда партизаны возвращались в лагерь, Юра шел возле командира и рассказывал ему о вчерашних событиях в Эльбузлах. Закончил он просьбой зачислить его в какую-нибудь партизанскую роту или, еще лучше, в конный взвод Бескаравайного.

— Пойми, дружок, ты будешь нам полезнее в Судаке, если захочешь, — сказал командир. — Может, услышишь что-нибудь новое о Степном отряде. Похоже, что это фальшивые партизаны, провокаторы. Белые стягивают войска. Предстоят серьезные бои. И вас, подводчиков, мы скоро отпустим по домам. Большой обоз только мешать будет, руки свяжет.

В лагере командир вызвал к своему шалашу человек двадцать, в том числе Бескаравайного, Сандетова, Мышонка. Юра остался возле шалаша. «Раз не прогоняют, значит, можно», — решил он.

— Мне известны случаи нарушения воинской революционной дисциплины в наших рядах, — начал командир. — Предупреждаю в последний раз: людей, уличенных в пьянстве и буйстве, в анархических выходках, в самовольных действиях будем карать беспощадной пролетарской железной рукой. Из многих маленьких и разобщенных отрядиков создана Крымская повстанческая армия, сформированы полки. Здесь не махновское Гуляй-Поле, где каждый сам себе батька и атаман. С пленными и перебежчиками из врангелевской армии приказываю обращаться с умом, не запугивать и не отпугивать их. С населением обращаться вежливо! За продовольствие и фураж будем платить. Ясно? Самовольные реквизиции запрещаю! Виновных будем расстреливать. Особо предупреждаю перебежчиков из махновских отрядов. — Тут командир взглянул на Мышонка.

Юра чувствовал себя очень нехорошо. «Вот почему, — думал он, — командир не хочет меня оставить… Он узнал, наверное, о вчерашней гулянке…»

Потом командир приказал созвать всех мобилизованных в Судаке подводчиков. Он сказал, что повстанческая армия состоит только из людей, добровольно вступивших в нее.

— Каждый наш боец пришел в горы, чтобы сражаться с оружием в руках за советскую власть и против белогвардейщины. Пришел по своему личному убеждению и по зову сердца.

Он сообщил, что, как было обещано, подводчиков отпускают по домам, к своим семьям. Но строго приказал им молчать обо всем, что они видели и слышали.

— Ехали-де ночью, в лагере держали нас в лесу, отлучаться не разрешали; а сегодня утром проснулись — никого нет, партизаны ушли. А вам приказали побыстрее сматываться. Сколько всего партизан, как вооружены, вы не знаете. Ваше дело было привезти груз. Пробыли несколько дней, и вас отпустили. Ясно?.. Мне известно, — говорил он, — что некоторые из вас припрятали трофейное, взятое у беляков оружие. Мы посоветовались с товарищами. Решили вас не обыскивать и оружия не отбирать. Это оружие никогда против нас не повернется. Верно я говорю?

— Верно!

— Правильно!..

Юра грустно побрел к своему возку. Он прощался с Бескаравайным. Казак обнял его, поцеловал:

— Держи, хлопец, хвост пистолетом! Бог даст — встретимся. Благодарствую, сынок, за заботу. Хоть рикошетная была пуля, но шибко контузила… А ты молодец!

Подошел Лука:

— До свиданья, Сагайдак! Ты парень грамотный, в комсомоле такие нужны. Ну, бывай!

Мышонок сказал:

— Давай все пять, кореш! Надейся на Жору, как на брата родного!

С Сандетовым Юра не попрощался. Его все время мучило, что они командиру не сказали всю правду.

Пустые подводы и повозки быстро катили по дороге в Судак. Жар полуденного солнца. Стрекот цикад. Пыльные кусты и деревья у дороги. Юра едет вторым, вслед за Умаром.

Все подводчики веселы. Кто не обрадуется возвращению домой! Веселы и встревожены: не попасть бы в лапы контрразведки. Там шутить не любят… Многих беспокоило оружие. Если хорошенько поискать в подводах, найдут. И тогда… Поэтому возле Таракташа подводчики свернули с шоссе на плохую, но безлюдную дорогу, а на перекрестке разъехались.

Глава V. ИСПЫТАНИЕ

1

Дома ворота были заперты. Пока Юра вытаскивал деревянный засов, к нему выбежали все. Конечно, объятия, поцелуи, слезы, вопросы.

— Потом, потом! Сейчас же идите все домой! — строго приказал отец. — А мы с Юрой выпряжем Серого. Идите! Идите же!.. Правь к сараю! — распорядился отец, закрывая ворота.

Пока Юра распрягал, отец говорил:

— Никому: ни домашним, ни знакомым, ни тем более в контрразведке о партизанах ни слова! Все видели, как ты вез раненого. Слышали, как ты требовал в больнице матрас и подушку. В Таракташе тебя тоже видели.

— Я только с Юсуфом говорил…

— При чем тут Юсуф? Тебя видели многие. Будут допрашивать, скажешь: «Силой мобилизовали. Заставили ехать ночью в горы, куда — не знаю. Какой численности был десант красных, не знаю. Нас никуда не пускали, стерегли. Был все время возле лошади. Потом отпустили. Поэтому я ничего не знаю».