Евгений Вишневский - Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая

• Название: Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая
• Автор: Евгений Вишневский
• Издательство: Армада-Пресс
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00258-8

Кто не помнит диалог из знаменитого фильма: «Федя (гостеприимно, с широкой улыбкой): Приезжайте к нам на Колыму!

Козодоев (поперхнувшись, с ужасом): Нет, нет, уж лучше вы к нам!!!»

По многим причинам наше представление о Колыме мрачноватое. Какое уж тут путешествие с улыбкой. Лучше держаться от тех мест подальше!

А вот Евгений Вишневский в составе множества экспедиций по собственной воле и с удовольствием посетил не только печально известную Колыму, но и знаменитые, хотя и спорные Курилы!!!

Впечатления о диковинных и довольно диких местах, о людях, хороших и плохих, о ситуациях, опасных и забавных, автор записывал в дневник... и получилась книга с интригующим подзаголовком — «Записки бродячего повара». Почему? Прочтете — узнаете!

---

Поздно ночью пришли с обнажения все ребята, мокрые (попали под дождь), но очень довольные: Юра наконец-то убил оленя, молодого телка лет трех-четырех. Кроме того, на блесну он поймал трех здоровенных ленков, одного килограмма на два, двух других — килограмма по полтора, так что рюкзаки у всех троих тяжеленные (Саня с Геной принесли еще и образцы.)

— Устали? — участливо спросил Колька, волоком оттаскивая рюкзаки в складскую палатку.

— Каждый день бы такую усталость! — весело усмехнулся Гена.

Юра весел, возбужден удачей, рассказывает мне:

— Амун это, а не карабин. Я ведь уже третьего дня одного оленя из-за него упустил. Мушка черт-те куда сбита. С упора бил, метров на сто — сто пятьдесят — и все мимо, так и ушел тогда олешек. Это уже я потом догадался: снял с себя штормовку, на сук повесил и пристрелял в нее карабин. Сбил мушку в другую сторону, сколько можно было, да еще опережение вычислил. Противно, правда, эдак-то охотиться: в пустое место целишь, а не в зверя. Я и этого оленя клал — семь патронов истратил. Двумя первыми рога ему пообломал, третьим — нижнюю челюсть вместе с языком отшиб и только четвертым в брюхо угодил. Нет, с таким карабином я на медведя не пойду. Только с жаканом.

Вечером по случаю почина в охоте Саня налил всем (кроме Кольки, разумеется) по стопочке разбавленного спирта.

Уже поздно ночью к нам в канаву опять заплыли два ленка (видимо, они же, вчерашние). Юра взял свою блесну и в две минуты выловил обоих.

11 июля

Мы с Юрой ушли к Евсеичу печь хлеб, а ребята остались хозяйничать в лагере. Кольке дано ответственное задание (которое единожды он уже с треском провалил) — в тени вывесить вялиться оленье мясо. Прежде чем коптить, его надо слегка подвялить до образования тонкой корочки, иначе дым, смешавшись с сырой плотью, даст сажу и никакого копчения не получится.

В маленьком полотняном мешочке я несу Евсеичу гонорар — граммов сто пятьдесят спирту и килограмма два картошки.

Узнав про спирт, Евсеич обрадовался, засуетился, и дело у нас пошло ходко. С Юрой произошла интересная метаморфоза: пока мы брали мясо у Евсеича, пока сам Юра никакого зверя не добыл, он на деда глядел с ненавистью, называл его Бандерой, старым вохром и всякими обидными словами. Теперь же, когда у Евсеича своего мяса нету и он вынужден одалживаться у нас, Юра к старику вмиг подобрел, хлопает его по плечу, шутит с ним, рассказывает всякие охотничьи байки, обсуждает охотничьи дела и заботы. Да, страшная, оказывается, штука — охотничья ревность.

Опять залаяла Сильва: наверное, где-то рядом ходит медведь. Начинается противный затяжной мелкий дождик (ветер снова принес с моря тучи), и перед дождем, видать, особенно остро вдоль долины наносит тухлятиной. Хочется медведю тухлятинки, но после вчерашних выстрелов подойти к лагерю он боится. Складываем хлеб в рюкзаки и под дождем несем его к себе в лагерь. Через заметно вздувшуюся Инынью (в сапогах ее уже не перейти) нас вместе с Евсеичем (он пришел к нам взять мяса) переправляет в надувной лодке Саня. Юра очень доволен: весел, шутит, подначивает деда и отваливает ему три огромных, прекрасных куска.

Ночью в нашу канаву опять приплыли три ленка. Колька, схватив блесну, кинулся ловить их. Юра перехватил его на лету, вырвал из рук блесну и сам в три броска выловил всю рыбу.

12 июля

Моросящий мелкий дождичек за ночь вырос в проливной дождь, который полоскал вовсю и лишь под утро вновь превратился в дождевую пронизывающую насквозь пыль. Наша Инынья, прежде обыкновенная горная речушка с кристально чистой водой, где глубины-то было всего по пояс, преобразилась неузнаваемо. Стремительный мутный поток мчался теперь по долине, постепенно наполняя ее до краев. Он нес с собой щепки, коряги, вывернутые с корнем деревья, катил довольно крупные камни. Если раньше, в спокойное время, русло речки занимало лишь очень небольшую часть долины, то теперь вода постепенно заливала все вокруг. Вот уже скрылась под водой высокая (как нам казалось прежде) галечная гривка, где у нас была кухня и столовая; вот вода залила наш холодильник и вплотную подошла к коптильне.

— Подъем! — кричу я в палатку. — Аврал! Потоп!

Ребята быстро повыскакивали из спальных мешков. Первым на ногах был Юра: уже через минуту он, одетый и обутый, спускал на воду резиновую лодку (спасибо, что мы, несмотря ни на что, всегда вытаскивали ее на высокий берег и привязывали к сосне). И вот уже все в деле, кроме, правда, Кольки: он мечется по палатке, стараясь найти свою вторую портянку.

— Нож! — кричит Колька. — Дайте нож!

— Зачем тебе? — спрашивает Саня.

— Я эту портянку пополам разрежу и обуюсь, — говорит Колька, — а то Юрка дерется, если я сапоги без портянок обуваю.

— Я вот покажу тебе нож! — подносит Саня Кольке под нос кулак.

— Ну, тогда я в одном сапоге наш лагерь спасать буду! — заявил Колька и вылез под дождь и в полчища комаров в тонкой нательной рубахе и одном сапоге, за что тотчас же получил от Сани по шее и отправился назад в палатку искать исчезнувшую там портянку. Тем временем мы перевезли на высокий берег, к нашим палаткам, все кухонное имущество, продукты и даже напиленные дрова.

— Тальник, — кричу я, — грузи на лодку тальник! Зря, что ли, мы с Геной целый день рубили его!

— Не надо, — рассудительно говорит Юра, — пусть там, на гривке лежит. Он поплывет, только если вода до наших палаток поднимется, а тогда нам уже не до тальника будет.

А вода все продолжает прибывать. Тут, возле наших палаток, самое высокое место, дальше нам с нашим имуществом деваться некуда. Выход один: рубить лес и строить высокие полати, на которые и складывать самые необходимые вещички (и в первую очередь образцы). Юра в резиновой лодке-трехсотке пересекает бушующую Инынью (сейчас это весьма непростое и опасное дело) — он отправился в лагерь за двуручной пилой. Колька доволен ужасно (он к этому времени нашел портянку, оделся и обулся), носится в восторге по берегу и орет:

— Ура! У нас настоящее наводнение! — С этим воплем он кинулся вброд через нашу протоку и моментально набрал полные сапоги ледяной воды, за что еще раз получил по шее (на этот раз от меня): у нас и так каждая сухая тряпка на счету, а он неизвестно зачем вымок почти по пояс.

Из своей командирской палатки вышел Саня. Он одет по-походному: в штормовке, плаще, закатанных до колен болотных сапогах, за спиной — рюкзак и мелкокалиберная винтовка.

— Ты куда это собрался? — вытаращил на него глаза Колька. — У нас же потоп!

— На выселки, — пожал плечами Саня, — там же у меня еще образцы остались.

— С ума сошел! — орет Колька. — А если нам лагерь спасать придется?! У нас же тут все вещи и вся еда!

— Вы и без меня тут управитесь, — говорит Саня, поправляя на плечах ремень винтовки, — а образцы, которые там остались, поважнее всех наших вещичек будут.

— Подумаешь, золото какое! — фыркает Колька. — Окаменелые ракушки с булавочную головку.

— Не золото там — это точно, — наставительно говорит Гена, — а закономерности... Тебе, Колька, еще расти и расти, чтобы понять их ценность.

Саня махнул рукой и пошел вдоль берега вниз по течению реки.

— Саня! — крикнул ему вслед Гена. — Осторожнее на скалах, они сейчас скользкие, смотри не загреми в реку. А мы, как с делами управимся, придем туда к тебе.

— Договорились. — крикнул Саня и скрылся за деревьями.

Из-за мыса показалась наша резиновая лодка. Юра стоит на одном колене и, как в каноэ, гребет одним веслом, лавируя между корягами и катящимися камнями. Тяжело достается ему, но мы ничем помочь не можем: стоим и подбадриваем его криками (половину их он наверняка не слышит: Инынья ревет).

Наконец он причалил к нашему берегу, вытащил и привязал лодку, предварительно выгрузив из нее пилу и два острых, как бритвы, топора.

— У Евсеича-то никаких проблем, — сказал он, тяжело дыша и отирая пот со лба, — у них лагерь высоко стоит, вообще они отличное место для него выбрали. А где Саня?

— На выселки ушел, — ответил Гена, — мы же образцы-то вчера не все забрали.

— А-а, — нисколько не удивился Юра. — Вы вот что, мало-мало, да ступайте с Женей туда к нему. Вода вроде бы прибывать перестала, а мы тут с Колькой и вдвоем управимся.

Вода и вправду перестала прибывать, и вскоре уровень ее, не дойдя до наших палаток сантиметров двадцати, установился.

Мы с Геной, надев поверх штормовок плащи и так же, как Саня, закатав болотные сапоги, отправились к нему на выселки. Несем с собой два термоса, один с горячим супом, другой с горячим чаем (мы-то уже успели пообедать — я между делом изладил обед, несмотря на дождь, — а Саня ушел совершенно голодный). Юра же с Колькой начали пилить лес и строить полати — на всякий случай.

Мокрая лесотундра, по которой мы идем, имеет совершенно другой вид: места, где нам, кажется, был знаком каждый куст, теперь совершенно переменились. Желтые полярные маки сморщились, сникли под тяжестью воды — куда только подевался их изысканно-гордый вид. Ягель, сухой и ломкий в обычное время (я все удивлялся, как его такой едят олени), теперь стал волокнистым и скользким, как мыло. И лишь незабудки остались все теми же. В сухое время тропа на выселки шла у самой Иныньи, теперь же она (тропа) более чем на метр под водой, так что приходится лезть по довольно крутой осыпи. Идем очень осторожно и медленно, оступиться страшно: внизу Инынья с ревом тащит деревья и катит камни.