Евгений Вишневский - Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая

• Название: Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая
• Автор: Евгений Вишневский
• Издательство: Армада-Пресс
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2001
• ISBN: 5-309-00258-8

Кто не помнит диалог из знаменитого фильма: «Федя (гостеприимно, с широкой улыбкой): Приезжайте к нам на Колыму!

Козодоев (поперхнувшись, с ужасом): Нет, нет, уж лучше вы к нам!!!»

По многим причинам наше представление о Колыме мрачноватое. Какое уж тут путешествие с улыбкой. Лучше держаться от тех мест подальше!

А вот Евгений Вишневский в составе множества экспедиций по собственной воле и с удовольствием посетил не только печально известную Колыму, но и знаменитые, хотя и спорные Курилы!!!

Впечатления о диковинных и довольно диких местах, о людях, хороших и плохих, о ситуациях, опасных и забавных, автор записывал в дневник... и получилась книга с интригующим подзаголовком — «Записки бродячего повара». Почему? Прочтете — узнаете!

---

В час ночи под внезапно начавшимся проливным дождем выехали на главную трассу и вскоре без особенных приключений добрались до Сусумана. У въезда в аэропорт висит «кирпич» и, несмотря на то что в такую рань и погоду никакого, даже самого отчаянного, автоинспектора тут не встретишь, дисциплинированный Виктор наотрез отказался въезжать на территорию аэропорта. Тогда мы с Саней, покинув машину, якобы отправились искать местное начальство, чтобы испросить разрешения стать здесь лагерем. Никого, конечно, не нашли, вернулись и соврали Виктору, что разбудили самого главного начальника и он разрешил нам стать лагерем и ездить по территории аэропорта на грузовой автомашине.

Под проливным дождем и свирепым ветром с трудом поставили палатку и в пятом часу утра улеглись.

24 июня

Спали до обеда. Дождь кончился, но по-прежнему холодно и ветрено. Срок аренды нашей машины кончается только завтра, а потому, оставив Гену дежурным в лагере, отправились мы на ней осматривать Сусуман и близлежащий поселок Берелех.

Сусуман, молодая золотая столица, недавно получившая статус города, а Берелех хоть и существует давным-давно, но как был заштатным поселком, так им и остался. Причем в прежние времена он был по всей Нексиканской долине знаменит тем, что не имел ни лагерей, ни приисков. Своим существованием он был обязан ленд-лизу, через который (так же, как и через другие такие же специальные «вольные» поселки) американцы гнали свои самолеты с техникой, тушенкой и яичным порошком. Аэропорт, естественно, тоже назывался Берелехом, а поскольку Аэрофлот свои порты переименовывать не любит, то наш аэропорт называется по-прежнему Берелехом, хоть и расположен он фактически в Сусумане.

В Сусумане мы увидели первых каторжных зэков, обритых наголо, с номерами на спине и коленях. Они строят какое-то большое здание возле дороги.

25 июня

Рано утром на своем ставшем нам уже родным самосвале мы с Саней вдвоем отправились в близлежащий райцентр Ягодное (близлежащий, впрочем, по местным масштабам — сто километров). В Ягодном располагается большая геологическая экспедиция, один из отрядов которой ведет съемку листа как раз в тех местах, где мы должны будем работать. Наша задача — договориться о контактах с производственниками и, кроме того, получить на местной почте деньги, которые бухгалтерия института должна нам выслать туда.

Едем вдоль по трассе (впрочем, никаких других дорог здесь и нет). Саня в кабине, а я в кузове. Настелил себе сена, набросал ветоши и устроился довольно уютно, причем так, что меня не видно, я же видел вокруг все. Вдоль трассы один за другим стоят поселки — в прошлом сплошь каторжные лагеря, а ныне обыкновенные вольные прииски. В прежние времена Нексиканская долина давала стране почти дармовое золото (труд рабов не стоил, в сущности, ничего, все расходы были связаны лишь с их жалким питанием да охраной), а теперь это золото дорого — вольным приходится много платить, строить жилье, благоустраивать быт, думать о снабжении. Прямо вдоль дороги встречаются отвалы и на них — работающие драги, а навстречу прут потоком «татры», МАЗы, «колхиды». Да, это вам не Хандыгская трасса, тут зайцев дорогой не настреляешь.

С невысокого перевала открылся нам небольшой аккуратный поселочек, утопающий в зелени. При ближайшем рассмотрении, правда, выяснилось, что зелени не так уж и много: небольшая тополиная рощица да пара десятков пышных кустов, высаженных возле административных зданий. Поселок чистенький, какой-то словно недавно умытый, белые двухэтажные домики сияют под лучами солнца. Причем везде в округе небо плотно застлано тучами, и только здесь большая дыра — прямо против Ягодного. Говорят, что солнечная погода в этих местах бывает довольно часто — тут микроклимат.

На центральной улице в палатке продавались свежие огурцы и красные помидоры, очень хорошие на вид: огурцы небольшие, крепенькие, в зеленых пупырышках, а помидоры круглые, наливные, без единого желтого или зеленого пятнышка. Правда, и цена этим овощам хорошая: огурцы стоят семь, а помидоры — десять рублей за килограмм. Овощи эти, оказывается, местные, выращены в парниках, разумеется.

Возле автозаправки простились с нашим Виктором (скорее всего — навсегда), и старенький самосвал, четверо суток бывший нашим домом на колесах, слегка виляя своим обшарпанным задом, заляпанным раствором, укатил от нас в вечность.

Обедали в местном ресторане «Северянка», довольно славно расположившемся в веселеньком деревянном доме с голубыми ставнями, более похожем на дачу. В ресторане светло, чисто, на столах ослепительные скатерти, полевые цветы, а вечером, судя по всему, играет оркестр. И, как ни странно, совершенно пусто: кроме нас, всего один посетитель, здоровяк в пиджаке, помятой белой рубахе и несвежем галстуке. Посетитель совершенно пьян, и его дочерна загорелое лицо покрыто свежими ссадинами. Не успела официантка принять у нас заказ, как загорелый здоровяк, прихватив свои тарелки и графины, переместился к нам за стол и тут же начал рассказывать свою жизнь. Мы узнали, что он — техник-маркшейдер с какого-то далекого, глухого прииска. Их прииск занял первое место, получил переходящее красное знамя и огромную премию. Однако премию дали не всем рабочим и вообще не тем, кто ее заслуживает (так, по словам нашего нового знакомца, счел коллектив), и вот потому-то он, Володя (с этими словами здоровяк сунул каждому из нас огромную и грязную, как лопата, ладонь), прилетел сюда, в главную контору экспедиции, выяснить правду и отстаивать права рабочих. Но, прилетев на вертолете в Ягодное, Володя сразу же напился водки и коньяку и с тех пор не просыхает.

— Вы не обращайте внимания, — сказал он, указывая пальцем на свои ссадины, — это я вчера здесь, в ресторане, с крыльца упал. — И принялся настойчиво угощать нас коньяком.

Мы твердо отказывались.

— Нет, почему?!! Почему?!! — хлопнул он вдруг ладонью по столу так, что все приборы подпрыгнули. — Скажите, им премия за что?! За что премия бухгалтерам?! Они его мыли?! Комаров кормили?! По восемь месяцев без баб и водки сидели?! Ненавижу! Вот прямо сейчас пойду и перестреляю всех бухгалтеров к такой матери!.. И ведь по тыще каждому!.. По тыще!.. За что?!!

Подошла толстая фамильярная официантка и сказала Володе:

— Вон там товарищ твой пьяный к нам на кухню взошел, и его на улицу выкинули...

Володя встал, вышел на крыльцо, но буквально через минуту вернулся назад:

— Хрен с ним! Он же выпимши был... — сказал Володя и махнул рукой, усаживаясь вновь к нам за стол.

Официантка, которая все продолжала стоять у нашего стола, вдруг сложила губы бантиком и высокомерно спросила:

— А ведь я два бифштекса жарить заказала. Кто за второй бифштекс платить будет?

— Да заплачу я тебе за десять бифштексов, — рассвирепел Володя, — только катись отсюда к едрене фене!..

— Ты тут не очень-то лайся, — уходя, бросила через плечо официантка, — а то я на тебя живо управу найду.

— Нет, — грустно покачал головой Володя, — не пойду я нынче в управление, не пойду... Покамест я в приличный вид не приду, я к ним, к бухгалтерам этим проклятым, на глаза не покажусь. Раз я за правдой приехал, то должен быть как огурчик.

— Да ведь ты, пока все деньги не пропьешь, не успокоишься ни за что, — сказал я ему, — у тебя денег-то много осталось?

— Деньги что... — грустно сказал Володя, — деньги кончатся — сберкасса выручит.

— А на книжке-то у тебя их много? — продолжал я неприличные расспросы.

— Много, — огорченно махнул рукой Володя, — целый год пьянствовать можно.

— Жениться бы тебе надо, — посоветовал ему Саня.

— Да я уже пробовал раз, — грустно сказал Володя, — больше не хочу — И он опять стал настойчиво угощать нас коньяком. — А вы, собственно, кто такие? — вдруг подозрительно сдвинул брови борец за правду, — с виду геологи, а сами не геологи, нет... Настоящий геолог от коньяка не откажется. А может, вы стукачи какие-нибудь, а?..

— Да нет, — примирительно сказал Саня, — нам сейчас к начальству идти. Сейчас мы не можем. Вот вечером — пожалуйста.

— А-а-а, — вдруг догадался Володя, — так вы — большие начальники, и вам на людях пить нельзя. Точно? Точно! Начальник экспедиции, — он ткнул Саню пальцем в грудь, — и прораб. Как я вас раскусил, а?! — И он весело засмеялся, довольный своей сообразительностью. — Вечером, — игриво подмигнул он нам, — в гостинице, ага?

— Ага, — согласились мы, рассчитались и ушли.

С грустью думали мы о тех рабочих, чьи права прилетел защищать маркшейдер Володя. Не дождутся они премии. Привезут его, родимца, на прииск, чуть теплого, и, должно быть, скажет он, что правды у начальства нипочем не добьешься и надо терпеть.

Пока Саня улаживал наши дела в геологоуправлении экспедиции, я знакомился с местной многотиражкой, вывешенной под стеклом на улице. С удивлением прочитал название передовой статьи — «Достижения и упущения в нашей партии». И начиналась она так: