Адам Данн - Реки золота

• Название: Реки золота
• Автор: Адам Данн
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072879-4, 978-5-271-36659-8, 978-5-4215-2460-1

Героиновый трафик становится все активнее — а у полиции Нью-Йорка, пытающейся перекрыть поток «белой смерти», все меньше шансов на успех.

Наконец, копам дают новых напарников — людей, прошедших ад «локальных войн» и верящих, что цель оправдывает средства.

Одна из таких команд — детектив Сиксто Сантьяго и его партнер Мор — молчаливый мастер боевых искусств, не расстающийся с оружием.

Их цель — особый наркодилер, который разработал новый, уникальный канал сбыта.

В Нью-Йорке на него работают десятки, сотни курьеров. И никто не может понять — как его людям удается избежать любых полицейских засад и при любых обстоятельствах вовремя доставить «товар» клиентам…

---

— Она упоминала и твоего босса.

— Что? Что она говорила о моем боссе? Называла его по имени или…

— Успокойся, малыш, она просто упомянула тебя и человека, на которого ты работаешь, ничего конкретного. У нее это походило на… соперничество.

«Можно назвать это и так», — произношу я мысленно.

— Когда ЛА говорила о вас обоих, у нее был какой-то странный взгляд. Не могу толком описать его, но у меня создалось впечатление, что она недолюбливает твоего босса, понимаешь?

(О, милочка, ты и понятия не имеешь.)

Н поворачивается ко мне еще больше.

— Ренни, может быть, тебе следует… найти другое занятие? Для своего возраста ты добился большого успеха в фотографии. Как знать: может, твои снимки появятся на стене галереи, в которой мы только что были. Появятся в скором времени. Может, если… оставишь работу, которую делаешь для этого своего босса, у тебя будет больше времени на занятия фотографией. Ты все время говоришь, что хочешь этого, так ведь?

Она касается ладонью моей шеи чуть ниже уха.

— Сейчас самое время, Ренни.

Я поспешно думаю. Н не может знать, как это развитие событий изменило положение вещей. Если она вступит в команду ЛА, у меня появится соглядатай в том лагере. Это может быть опасно — меня не прельщает мысль стать шпиком Резы, — но я получу гораздо лучшую возможность узнать, какая лошадь выиграет эту скачку. И на какую делать ставку.

Разумеется, я не в силах препятствовать Н в этой неожиданной удаче. Она будет зарабатывать хорошие деньги, легальные деньги, к которым я смогу добавить комиссионные от Резы. Смогу получить работу, снимая Н и других штатных девиц для лидирующих корпораций моды, сумевшей пережить катастрофу, — со ссылкой на Маркуса Чока это будет выгодным делом. Мы с Н могли бы поселиться вместе, быстро накопить денег, а потом сделать то, что сделала X, бросив меня ради того типа с Уолл-стрит, — мы сможем уйти. От Резы, ЛА, точек, от этой гнили. У нас будут деньги в банке, отличная престижная работа, пока мы еще в расцвете сил. Теперь я наконец вижу выход.

Только еще рано. Для этого нам потребуется два, может быть, три года. Но мы своего добьемся.

Я могу иметь все.

Я притягиваю Н к себе и целую на балконе замка Велес-Бланко. В поцелуе много жара, но под огнем ощущается глубокое тепло. Это нечто новое.

— Пошли со мной, — выдыхаю я, когда мы отрываемся друг от друга. Глаза у Н влажно блестят, но она не может быть печальной — должно быть, это слезы радости, о которых я столько слышал, но ни разу не видел. Мы почти бежим через зал древнего ближневосточного искусства (бородатые воины с вытянутыми лицами и пустыми глазами преследуют нас), по балкону Большого холла, мимо рядов корейской керамики, через зал древнего китайского искусства (спасибо, Шарлотта С. Уэбер) и, спотыкаясь, входим в крыло Сэклера, лучшее собрание японского искусства за пределами Токио.

Воздух здесь всегда тихий, когда проходишь мимо громадного изваяния Будды, и более влажный благодаря почти бесшумному фонтану Ногучи. Мне приходится сдерживаться, чтобы не повалить Н на одно из татами в зале с древним громадным свитком, свисающим со сливового дерева, — охранники появятся тут же. Особый подарок для Н требует уединенного уголка и могильной тишины.

Я веду ее за руку в библиотеку искусства Азии. До катастрофы здесь был научный центр, потом сокращения штатов привели к тому, что тут снова образовался кинотеатр для демонстрации документальных фильмов. Исчезли памятные мне ряды книг, компьютерных терминалов и длинные столы, но зато установили старые дешевые скамьи со спинками. Мы садимся в дальнем углу последнего ряда, И устраивается слева от меня. Из невидимых динамиков звучит музыка кото. В переднем ряду сидят два пожилых азиатских туриста. Больше никого нет.

Со всей ловкостью, на какую способен, я достаю подарок для Н. Глаза ее округляются, и она вскидывает руку ко рту, чтобы подавить вскрик. Это штучка «Джимми Джейн», длиной чуть больше пяти дюймов, с платиновым наконечником. Она беззвучна, легко вводима и совершенно влагонепроницаема. Я включаю ее на минимальную скорость и сую под тунику Н, меж ее гладких смуглых бедер, в то место, с которым очень близко познакомился за весьма короткое время.

Н выгибает спину и закрывает глаза. Медленно кладет руку поперек моей груди, поднимает ладонь к лицу, ее пальцы слегка поглаживают мое правое ухо. На экране перед нами замок Фениксов поднимается из дымки вишневых цветов.

— Mi pobrecito,[30] — задумчиво бормочет она, когда я увеличиваю скорость вибратора, — что нам с тобой делать?

Eau de мертвого таксиста

Мор беспокоил Сантьяго.

Не то, что́ он говорил, — Мор мог молчать всю смену и зачастую так и делал. И не то, как поступал или не поступал, во всяком случае, на работе. Мор легко одерживал верх в схватках, справлялся даже с самыми сильными забияками без особого напряжения и (главное) неизменно переводил на счет Сантьяго аресты — и тем самым очки. ОСИОП уже казался не слишком далеким.

Беспокоило даже не то, что Мор был как будто совершенно лишен всяких привязанностей. На сотовом телефоне у него отсутствовали семейные фотографии (собственно говоря, Сантьяго ни разу не видел телефона у Мора, даже не знал, есть ли у него телефон). Мор не признавал выпивок после работы, что начинало становиться у полицейских из ОАБ все более обычным делом, по мере того как креп дух товарищества в небольшой, находящейся в почти отчаянном положении группе. Сантьяго перенял манеру Мора пить только воду, когда они работали в барах. Мор никогда не являлся на службу похмельным, от него не несло перегаром. Кем бы Мор ни был, решил Сантьяго, он не пьяница. Мор обычно невесть откуда появлялся в начале их смены, производил задержания и в конце смены исчезал снова. Вторая работа и учеба Сантьяго не позволяли ему трудиться в две смены (да и бюджет управления не позволял оплачивать сверхурочные), но Маккьютчен сказал ему, что, если того потребует обстановка, Мор будет работать по две смены вместе с ним.

— Ты ему нравишься, — сказал Маккьютчен Сантьяго однажды поздно вечером у себя в кабинете. — Ты его не беспокоишь.

— Его не беспокоит ничто, — ответил Сантьяго. — И это тревожит меня. Пол года в самых дрянных условиях, а он даже глазом не моргнет. Черт, кажется, он не способен моргать. Все, что происходит у нас на улице, оставляет его равнодушным. Он не разговаривает, не хочет набирать очки… Капитан, в чем дело?

Маккьютчен пожал мясистыми плечами, улыбка под слоями жира была едва заметной.

— Он из спецназа.

В этом и заключалась суть дела, загадка, не дававшая Сантьяго покоя, когда он поднимал тяжести, собирал моллюсков или корпел над учебниками. Спецназ поощрял драчливых полицейских и был скандально известен изнурительными тренировками и высокими стандартами пригодности. Сантьяго слышал, что стажеры спецназа спускались по веревкам с вертолетов на крышу под проливным дождем и в полной боевой экипировке взбирались с речных барж на мост Трайборо. Спецназ пришел на смену группам захвата вооруженных преступников, управлению полиции потребовалось современное военизированное подразделение, чтобы справляться с любыми неожиданностями. Полицейские, которые выдерживали вводный курс спецназа, получали «специальное» оружие и медицинскую подготовку, а также изучали новейшие системы связи и сбора визуальной информации. У них были совместные занятия с воздушными и морскими подразделениями управления, к ним приезжали приглашенные инструкторы из ФБР, различных родов войск, даже из иностранных органов безопасности и разведки, как только кому-то казалось, что Аль-Каида собирается нанести удар по Конференц-центру имени Джевитса (хотя никаких конференций в городе не проводилось уже три года). Спецназ был элитным подразделением управления полиции, и служившие в нем полицейские обычно получали лучшие назначения, когда переводились. Если оставались в живых.

Но спецназ не дал Сантьяго никаких сведений о Море. Когда он наконец пробился к лейтенанту из отряда спецназа в Бруклине, разговор шел примерно так:

Сантьяго. Я пытаюсь разузнать кое-что о детективе Море.

Безмозглый лейтенант. О ком?

С. О Море, детективе Море!

Б. Л. Детективе-специалисте Море? О новом снайпере?

С. У вас он не один?

Б. Л. У нас есть снайперы и снайперы-инструкторы. Это зависит от курса, который он…

С. Скажите, на каком вы его учите?

Б. Л. Учим его? Он учит нас!

С. Чему?

Б. Л. Скажите еще раз, кто вы?

С. Детектив Сантьяго, ОАБ, первая группа.

Б. Л. Если вам не говорят, с кем работаете, с какой стати буду говорить я?

Щелк.

Чего ради полицейскому уходить из спецназа, чтобы тащить задержанных в какое-то паршивое такси? И почему этот полицейский отказывается от очков за аресты, которые могли бы поднять его над хваленым спецназом, может быть, до самого ОСИОП? Мор не добивался успехов за счет напарника; он производил за вечер больше арестов, чем Сантьяго за два (или чем большинство других групп за пять). Мор выполнял основную часть нелегкой работы, но ради чего?