Александр Бондаренко - Подлинная история «Майора Вихря»

• Название: Подлинная история «Майора Вихря»
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-235-03678-9

Он вступил во Вторую мировую войну 1 сентября 1939 года и в первые дни войны сбил три «юнкерса». Он взорвал Овручский гебитскомиссариат в 1943-м и спас от разрушения Краков в 1945-м, за что дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но только в 2007 году был удостоен звания Героя России. В романе «Майор «Вихрь» писатель Юлиан Семёнов соединил блистательные результаты его работы с «военными приключениями» совершенно иного разведчика.

Военный историк, писатель, журналист А. Ю. Бондаренко рассказывает о судьбе партизана, диверсанта, разведчика-нелегала Алексея Николаевича Ботяна, а также — о тех больших и грязных «политических играх», которые происходили в то самое время, когда казалось, что усилия всех стран и народов сосредоточены на том, чтобы сокрушить фашистский режим гитлеровской Германии.

---

В архивном деле «Курган» говорится про «последний эпизод из боевых действий» Алексея Николаевича — всё тогда же, в январе 1945 года: «Находясь на выполнении специального задания А. Ботян с группой в 5 человек в районе села Пивничное Новосончского повята столкнулся с двигающейся по шоссе немецкой воинской частью, не растерялся, вступил в бой. Немцы, оставив 15 человек убитыми, отступили. Группа Ботяна захватила в плен 2-х офицеров и 35 солдат».

Ботян рассказывает об этом так:

«Шёл я один раз на встречу с одним нашим помощником из Армии Крайовой. Взял с собой четверых человек — а нас там, в отряде, всего было более трёхсот. Когда освобождали лагеря, то часть людей переправляли на восток, на фронт, а часть оставалась у нас. Ну и каждый день боевая работа: засады на дорогах, взрывы и т. д. Очень здорово помогли мы Красной армии! В ту пору немцы уже не шли по большаку, а стали ходить по мелким дорогам. Вот, только я стал подходить к назначенному месту, как поляки нам кричат: «Немцы!» Видим, их человек 40 или 50. Мы сразу же стали стрелять, может, кого убили — и немцы сдались. Поляки хотели их расстрелять, но я не дал: это не гуманно, раз они сдались, то всё! Потом, когда пришла Красная армия, я их передал Красной армии…»

Воинское благородство — пленный враг врагом уже не является.

Хотя, например, известен такой случай (вполне возможно, что подобное происходило не единожды), когда в отряде Ботяна допрашивали двух каких-то захваченных немецких офицеров. И как-то ужасно нагло, вызывающе они себя вели, и никакой информации от них получить, казалось, было невозможно.

Когда вскоре Алексею это надоело, он коротко, не повышая голоса, приказал кому-то из бойцов:

— Расстрелять!

Более наглого из гитлеровцев вывели на двор, раздалась короткая автоматная очередь, и боец возвратился обратно уже один, держа свой ППШ в руке, стволом в сторону оставшегося немца.

Ботян глянул на враз побледневшего офицера, спросил совершенно равнодушно:

— Ну?

Тот понял, что этот партизанский начальник, имевший, как видно, стальные нервы и железную выдержку, точно так же прикажет «вывести в расход» и его, и тут же потерял былую спесь и стал предельно словоохотливым.

Но это ведь не были пленные, сдавшиеся в бою! И это был партизанский отряд, воюющий «не по правилам». Соответственно, если кто-то из партизан оказывался в руках врага, то ни про какие Женевские конвенции не вспоминали — партизан, которых гитлеровцы именовали не иначе как «бандиты», даже не расстреливали, а вешали. Конечно, после того, как пытали.

Совсем скоро партизанская бригада Ивана Золотаря оказалась на территории, освобождённой войсками Красной армии.

«Нас уже поджидал старший радист Иван Николаевич Панфилов с радиограммой из Москвы. Генерал Павел Анатольевич поздравил личный состав нашего соединения с успешным окончанием партизанской борьбы и предложил передать всех товарищей призывного возраста, за исключением омсбоновцев, подлежащих возвращению в московскую бригаду полковника Орлова, в одно из фронтовых соединений Красной армии, расположенных поблизости.

Итак, наш боевой путь завершился».[326]

Вроде бы Ботяна тогда во второй раз представили к присвоению звания Героя Советского Союза. А может, начальники только сказали, что он этого звания достоин, но так как было известно, что первое представление всё ещё где-то «ходит» — как мы помним, про сбитый самолёт могли и не знать, — то второе представление могли просто и не делать. Мол, тебе ж вот-вот «Золотую Звезду» дать должны! Кто ж тебе сразу ещё одного «героя» присвоит?!

Вообще, как известно, дважды героев Советского Союза среди разведчиков не было…

* * *

Заканчивая рассказ о фронтовом (точнее — зафронтовом) периоде жизни Алексея Николаевича Ботяна, есть смысл подвести и некоторые итоги деятельности Четвёртого управления НКВД — НКГБ:

«За годы войны 4-м Управлением на базе ОМСБОН было подготовлено 212 спецотрядов и 2222 группы общей численностью до 15 тысяч человек (в том числе 7316 воинов-омсбоновцев). Их силами было проведено 1084 боевых операции…

При выполнении заданий командования на фронтах и в тылу врага погибло свыше 1000 бойцов и офицеров ОМСБОН…

В боевых столкновениях омсбоновцами уничтожено: 136 130 вражеских солдат и офицеров, 87 представителей германской администрации разного уровня, 2045 немецких агентов и пособников врага; заложено 49 252 минных поля, пущено под откос 1415 воинских эшелонов с техникой, живой силой, боеприпасами, горючим и продовольствием, взорвано 335 железнодорожных и шоссейных мостов, уничтожен 51 самолёт, 21 единица гусеничной техники, осуществлено более 400 других диверсионных актов».[327]

Война, однако, ещё не была закончена.

«Потом Красная армия прошла дальше, — рассказывает Ботян, — а я остался, сотрудничал со «Смершем»… У меня на связи много поляков было, я их передавал военной контрразведке для дальнейшей работы».

Работа спецслужб на освобождённой территории — тема, скажем так, весьма деликатная. Поэтому ограничимся рассказом одного из участников тех далёких событий, генерал-майора Леонида Георгиевича Иванова:

«Где-то в ноябре 1944 года мы получили команду: проводить разоружение подразделений Армии Крайовой. Как это осуществлялось? Когда мы выясняли, что в лесу есть какая-то аковская часть, то наши работники — обычно, зам. начальника контрразведки дивизии, представитель командования, ну и взвод автоматчиков с ними, выезжали на место, находили командира и объявляли, что по приказу Верховного командования Красной армии и Польского комитета по освобождению Польши вы подлежите ликвидации. То есть вам следует сдать оружие, а людей распустить по домам. Насколько я знаю, какого-либо сопротивления они при разоружении не оказывали. Но были случаи, когда некоторые аковцы возмущались: «На каком основании, мы армия народная, защитники польского народа, вы не имеете права нас расформировывать, мы должны остаться!» Но, несмотря на все эти заявления, приказ о разоружении они всё-таки выполняли. Количество людей было разное: иной день по 200 человек складывало оружие, а иногда и по 500. В какой-то период в декабре я собирал сведения из отделов контрразведки дивизий, сколько изъято оружия, сколько подразделений распущено, а потом вся эта информация передавалась во фронт, то есть в управление контрразведки «Смерш» нашего 1-го Белорусского фронта. Фронт, как мне говорили, ежедневно докладывал об этом Сталину. Сталин был обеспокоен наличием на польской территории Армии Крайовой и ставил задачу как можно скорее полностью её разоружить!»

Как можно понять, Ботян и его боевые товарищи помогали сотрудникам Смерша разыскивать блуждавших по лесам аковцев… Да и не только их одних, так что работы было достаточно. Но очень хотелось домой!

* * *

21 апреля 1945 года был подписан Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между СССР и Польской Республикой. В этом документе, в частности, было сказано:

«Статья 2. Высокие Договаривающиеся Стороны, уверенные в том, что интересы безопасности и процветания советского и польского народов требуют сохранения и усиления в период и после окончания войны прочной и постоянной дружбы, будут укреплять дружеское сотрудничество между обеими странами в соответствии с принципами взаимного уважения к их независимости и суверенитету, а также невмешательства во внутренние дела другого государства.

Статья 3. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются и по окончании настоящей войны с Германией предпринимать совместно все меры, находящиеся в их распоряжении, для устранения любой угрозы повторения агрессии со стороны Германии или какого-либо другого государства, которое объединилось бы с Германией непосредственно или в какой-либо иной форме.

Для достижения этой цели Высокие Договаривающиеся Стороны будут участвовать в духе самого искреннего сотрудничества во всех международных действиях, направленных к тому, чтобы обеспечить мир и безопасность народов, и будут полностью вносить свой вклад вдело осуществления этих высоких целей».[328]

Именно на этих самых принципах отношения между двумя нашими странами строились на протяжении более чем сорока последующих лет.

* * *

Недавно мы наткнулись на газетные рассуждения одного польского историка, убеждённо (но не убедительно!) доказывающего, что, мол, Ботян, которого он на польский манер называет Боцяном, не мог быть «спасителем Кракова», так как склад в Новом Сонче был взорван 18 января 1945 года, а советские войска вошли в город 19-го.

Как видно, историк этот не понимает разницы между баталиями на шахматной доске, столь любимыми Алексеем Николаевичем, и реальными боями. Ведь если первые заканчиваются признанием поражения, то вторые могут продолжаться и после «объявления мата».