Борис Мишарин - Куртизанки дорог

• Название: Куртизанки дорог
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Изнасилованная в детстве и чуть не ставшая наркоманкой, Диана взрослеет и расправляется со своим обидчиком. Всегда помнит о своем тяжелом и голодном детстве, помогая заблудшим и обездоленным.

---

Рогов молча пожал плечами, не хотел возражать или говорить чего-либо в этот момент хозяйке. Понимал, что сорвалась она от напряжения — пусть выговорится.

А Мурашова продолжала свой бабий «эпос»:

— Чего плечами жмешь? Возразить нечего? И не возражай — не получится. Демократия… Свобода выбора рабом себе господина? Туфта полная, раб даже господина себе выбрать не может, но должен проголосовать за выбранного элитной кучкой человека. Президента что, народ выбрал? Конечно, народ. А может более правильно сказать будет, что его старый выборно назначил? Молчишь? То-то… и дальше молчи — целей будешь. — Она снова отпила глоток вина, помолчала немного и продолжила. — У одного Жирика здравых мыслей больше, чем у всей Думы. Но Президентом его, однако, не выбирают и не выберут никогда. И не потому, что приказывают голосовать за конкретного кандидата — это я тоже проходила. В день выборов встретила одну знакомую, давно не виделись, пригласила ее в ресторан — посидеть, поговорить. Так она знаете что мне ответила? Некогда, видите ли, ей еще проголосовать надо успеть, а потом своему начальству отзвониться, что проголосовала и не просто, а за конкретного кандидата. Вот это, видимо, и есть демократия… Но, вернемся к Жирику. Боится его народ, слова — одно, дело — другое. Как поведет он себя у власти? Кончит кучку говнюков — здорово! А если на большее замахнется, если всех начнет без разбору… Вот и боятся люди, может и правильно боятся.

Мурашова немного выговорилась и почувствовала внутреннее облегчение, прикрыла веки. Караваев ткнул легонько в бок Рогова, кивнул головой в сторону хозяйки — мол уходить пора.

— Пойдем мы, Диана Сергеевна, — тихо произнес Рогов. — А вы отдыхайте, набирайтесь сил.

Она открыла глаза, вглядываясь в их лица.

— Хорошо, мальчики, идите, я действительно устрою себе выходной сегодня. А завтра ты, Сергей Петрович, организуй мне интервью на телевидении, не правильно будет, если Домогацкую совсем с дерьмом смешают. Помогу ей, чем смогу — объясню людям, что нет здесь никакого заказа. Материнская любовь ослепила, не дала подойти объективно к делу. Сейчас становятся не нужными честные люди — и это плохо, очень плохо.

Мурашова снова прикрыла веки, давая понять гостям, что они могут удалиться молча и быстро.

* * *

Опустошенность давила по-своему и Николай в третий раз вышел на балкон покурить. Волнение и чувство тревоги исчезли, оставляя какую-то пустоту в душе. Он, словно бездельник, маялся сейчас, как неприкаянный — чего-то хотелось и одновременно не хотелось ничего.

Теперь он понимал, что означают слова — звериное чутье. Словно загоняемый зверь, чувствовал он кожей и всем своим нутром, что скоро конец, развязка неизбежна. Скоро придут за ним и уже не уйти от ответственности, не гулять на свободе, не выпить пивка и не сходить в ресторан, не познать снова женщину.

Тревога, охватившая полностью, обострила мысли и Николай думал, думал, думал. Проколоться не мог нигде. Почему же возникла эта тревога, чувство приближающейся опасности? Значит могли его раскусить, проделать кропотливую и огромнейшую работу, перелопатить тонну информации и в результате выйти на маленький, но разрастающийся след. След, ведущий прямо к нему.

На чем могли повязать? Свидетелей нет, отпечатков нет, трупы молчат, вещ/доки отсутствуют.

Вещ/доки… А они не отсутствуют… По чехлам машины с уверенностью докажут, что все девчонки у него были и не просто были, а в определенной последовательности. Конечно, это еще не железобетонный факт убийства, но ниточка, не просто ниточка — целая веревка.

Сжечь, немедленно сжечь чехлы и купить новые.

И вот… Теперь его не взять голыми руками. Опера уже присматривались к машине, к его машине, но не успели. Сейчас нет даже зацепок к разговору… И это радовало Николая, постепенно заполняя пустоту мыслями, чувствами и действиями.

Накурившись, он вернулся в комнату. Всего лишь две мысли вертелись в голове — Диана и соски…

Диана… Нет, он не позвонит первый. Не виделись они давненько, не общались даже по телефону. Каждый был занят своим делом. Не время еще звонить умнице и красавице, не готов он к общению.

Девчонки… Даже руки «чешутся». Хочется вновь общения… А дальше, что дальше? Опять?… Как получится…

Николай засуетился, быстро одеваясь, даже раздражался немного от своей суетливости, но идея гнала вперед и только вперед. В машине успокоился и расслабился, ехал в неопределенность — или на дороге кого встретит, или заедет к кому. Одно знал точно — без девчонок не останется, а там уж кому судьба выпадет.

Подъезжая к обычной дислокации дорожниц, встретил Светлану. Не виделся с ней давно, как и с ее сестрой. Тормознул, опуская стекло дверцы машины, она увидела, обрадовалась и присела рядом. Защебетала:

— Как я тебя давно не видела… Соскучилась… ты куда подевался?

— Дела… дела были, — неопределенно ответил Николай. — У тебя-то как?

— Нормально. Есть время? Отдохнем?

Светлана смотрела пытливо и, как показалось Николаю, настороженно. Не виделась давно с клиентом и не была уверена — что он может выкинуть в ответ на ее слова. А Николай то же присматривался, улавливая во взоре и манере движений путаны некую суетливость и озабоченность, может быть даже своеобразную алчность.

Он немного задумался, неприкрыто разглядывая ее, потянул время, как бы показывая свою занятость и важность, потом ответил:

— Может и есть…посмотрим. А Нина как?

— Да все так же… Чо ей будет?

— Значит все по-старому?

— По-старому… Нет… квартиру же я продала — деньги потребовались срочно. Нинку тут менты крутили — два года условно получила. Из-за меня правда, но так получилось. Ты же знаешь ее — все время какие-нибудь фортеля выкидывает. Объясняю ей, объясняю, а она все по-своему норовит, — в манере своей обычной скороговорки пояснила Светлана.

Николай не стал уточнять детали — не интересно.

— А сейчас где живете? — все-таки переспросил он. — На рынке?

— Нет — это же материна квартира… Снимали комнатенку, деньги вперед отдали за месяц, а нас «нагрели», выперли короче и денег не вернули. — Она сделала паузу, видимо хотела узнать — а не вступиться ли, не поможет ли Николай, связи у него есть. Потом продолжила: — Так, мотаемся понемногу, сейчас в лифтерке живем, но скоро, наверное, выгонят.

— Да-а-а… — неопределенно протянул Николай. — А Нинка то поедет?

— Куда она денется? На долго?

— Не знаю, — пожал плечами Николай, — часа на три-четыре.

— Поедет, поедет, сейчас я ей позвоню.

Она связалась по мобильнику, переговорила недолго.

— Сейчас сюда прибежит, здесь рядом. Подождем?

— Подождем.

Николай снова разглядывал Светлану. Она, естественно, изменилась немного. И не в лучшую сторону. Похудела еще больше, постарела — наркотики, как известно, еще никого не красили. В глазах только стоял тот же интерес — деньги, где достать деньги на наркоту.

Нина действительно появилась быстро. Осунулась здорово и постарела. Ее, ранее довольно славная фигурка, словно бы съежилась и помертвела. Не свежий, может быть землистый цвет лица и появившиеся дырки в зубном ряду вовсе не притягивали, не манили своей молодостью, как ранее.

Николай невольно поморщился, хотя и старался скрыть свое мнение, но на крайние меры не решился. Все-таки они были здесь, а девчонок получше искать пришлось бы долго, может быть и бесполезно даже сейчас. Но они были, попадались обычно случайно и редко.

Нина особой радости от встречи не высказала. Чувствовалась ее озабоченность — наверное пора уколоться, а денег на дозу не было.

— Надолго поедем? — переспросила она.

— Часа на три-четыре.

— Тогда заедем сначала…

— Началось лето в деревне, — бросил Николай избитую фразу. — Ты же знаешь — я не езжу…

— Но я потом не возьму, — честно призналась Нина, — поздно будет.

Николай пожал плечами, что означало — твое право выбора, можешь не ехать. До наркоты ему дела не было, где и как они ее будут брать — то же. Вмешалась Светлана:

— Коля, ты дай ей денежку, пусть идет и мне заодно возьмет. А я отработаю, не сомневайся — за нее и за себя.

— В тебе, Света, не сомневался никогда. За что тебя и ценю, что ты не выколупываешься. Ехать — значит ехать, без всяких заездов. Ладно, поехали.

Николай отдал «штуку» Светлане, которая сразу же передала ее Нине, наказав при этом взять чеки и сидеть дома, ждать.

Он включил передачу и автомобиль потихоньку тронулся с места. Обычного ощущения удовлетворенности не было — вечно с этими дорожницами проблемы: то надолго поехать не могут, то за чеками их надо завести, то цену заломят, то обколются так, что хоть святых выноси. Зависают, спят на ходу. Николаем овладели сомнения — может бросить все, высадить Светку и никуда не ехать: взять других девчонок. Но тысячу он уже отдал и возвратить ее возможности нет. Значит придется ехать. Он сделал небольшой крюк по дороге, надеясь подцепить еще кого-нибудь, но девчонок на дороге не было. Пришлось проехать подальше. Светлана молчала, хотя видела, что он крутиться на дороге, не едет к обычным или привычным местам, где соски обслуживают своих клиентов.