Борис Мишарин - Исцеление

• Название: Исцеление
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Боевик

Отставной боевой полковник медицинской службы более не востребован государством. Внезапно он становится обладателем необычного дара, лечит людей и общество; не всегда законно, но эффективно борется с мафией. Воспитывает новое поколение специалистов — врачей, юристов, экономистов, политиков, способных вытащить Россию из экономической ямы и вернуть ей былую славу.

---

Александр ногой оттолкнул кресло с Бромом в сторону, взял другое и сел во главе стола, грозно глянув на притихших авторитетов. Ему еще не приходилось решать судьбу людей таким образом, когда рядом находились не остывшие тела трех их бывших соратников.

— Как быть с вами? — вместо решения спросил он.

— Мы с тобой, Граф, с тобой, верой и правдой служить будем, — хором запричитали, замолили они. — Это все они придумали, Вано с Олегом, мы ни причем, верно тебе служить станем, верь нам.

Михайлов понял, что Граф колеблется в выборе решения и подсказал ему выход:

— Пусть Михаил приберется здесь, а то загажено все — полы вымоет.

Сидевшие не раз в зоне Петр и Борис, а тем более Михаил, сразу сообразили, что после мытья полов не подняться более Михаилу на руководящие ступеньки. По понятиям это исключено. Его «опускали» раз и навсегда, пусть скажет спасибо, что не опустили по-настоящему.

Но Михаил, осознавший все, мыть полы отказался, его страх резко и внезапно прошел, глаза запылали ненавистью и местью. Граф кивнул Раку, и Михаил успокоился с дыркой во лбу, присоединившись к трупам.

Вопрос решен и Михайлов с Графом, а за ними и Рак с Танцором, покинули, ставшую кровавой и страшной, комнату.

Александр сам сел за руль, пригласив к себе в машину Николая, захотелось поговорить одним. Часть дороги ехали молча, пуская клубы сигаретного дыма, и уже под конец Александр заговорил:

— Хорошо ты придумал с Михаилом, все-таки вылезла наружу его суть, я и колебался из-за него, считая игрой его преданность. Такой вообще не может служить преданно никому, а самому организовать дело — мозгов не хватит. Вот и выходит, что он лишний, — как бы оправдывался Граф. — Но ты крепкий парень, доктор, не думал, что способен на такое.

— На войне и не такое бывало, — усмехнулся Николай, — я имею в виду кровь и трупы. Подлости, конечно, тоже хватало, но не в такой степени, — он помолчал немного, — ты вот, что, Александр, не задействуй ночью Танцора, пусть отдохнет, мне он с утра потребуется, и выдели еще трех. Пусть Танцор подберет сам, я буду их ждать в офисе.

— Все исполню, господин, — Александр засмеялся, — и Танцору объясню, что твои приказы важнее моих. Нет, я отдаю его и еще троих тебе насовсем, не солидно ходить без охраны, хотя дело не в солидности — мало ли какие сволочи на пути попадаются. Семья у тебя, самому-то никто не страшен.

Они подъехали к дому, Александр попросил передать привет Вике и Алле Борисовне, попрощавшись, Николай вышел и, поежившись от резкого ветра и похолодания, нырнул в подъезд.

— Прохладно на улице, — сказал он, заходя в квартиру, — ох, и заморожу я сейчас вас, — продолжил Николай, раздеваясь и обнимая Вику.

— Холодненький, но родной и близкий, — произнесла Вика, целуя его. — Ты знаешь, Коленька, как медленно идет время, как медленно тянутся минутки, я вся испереживалась. Мама говорит, что мужикам необходимо иногда уходить, по делам. Я знаю, что по делам — ты помогал Саше. Я не ревную, потому что люблю и верю тебе, но все равно волнуюсь, — ворчала Вика, крепче прижимаясь к Николаю.

— Милая моя, мама, конечно же, тебя успокаивала, но я действительно ушел по делам, по делам, которые нельзя отложить на завтра. Спасибо тебе и тебе, Алла, что не задаете вопросов с порога, я расскажу все сам. Собственно и рассказывать нечего — дождались мы вора, залез он в дом, и сцапали там его. Но Александр не стал заявлять в милицию, прочитал нотацию и когда вор действительно понял, что здесь ему ничего и никогда не украсть — Саша отпустил его.

— Саша мафиози? — вдруг спросила Алла.

— Он хорошо к нам относится, и я не лезу в его дела, — ответил, немного подумав, Николай.

— Значит мафиози, — уже убежденно произнесла Алла.

— Ты против общения с ним? — спросил Николай.

— Нет, можно общаться и с мафиози, главное — не впутываться в его дела, в его бизнес и оставаться всегда порядочным человеком.

— Мы так и поступим, Саше действительно необходима помощь не только в вопросах, которые я решал сегодня. В будущем я планирую, что бы Саша отошел от грязных дел, чувствую, что ему это тоже не по душе. Я подтолкну его в нужном направлении, он хороший парень, пусть зарабатывает деньги честным путем. А сейчас, девочки, спать, третий час ночи уже, проспим завтра на работу.

Он переключился на события минувшего вечера. Только один вопрос тревожил его: прав он или нет? С точки зрения государства и права — конечно, нет, а с точки зрения самого, других людей, общества, морали? Если бы заявили в милицию и там поверили, если бы еще поверили и сразу бы выехали — на вечер спасли бы, измотав в последующем повестками и вопросами. Все равно Александра и его убили бы, никто бы не снял заказ. Значит, государство не смогло бы их защитить, это аксиома. С другой стороны: Бром, Михаил, Олег, Вано — это бандиты, руки их в крови, они совершили множество тяжких преступлений, но жили припеваючи на свободе, веселились и жировали на отобранные деньги, на деньги, добытые преступным путем у своего народа. И это понятно всем, как божий день, кроме разве что судей. Они жили за счет страха запуганных ими же людей, государство которых не в состоянии их защитить, за счет подкупа и взяток, за счет продажных тех же самых государственных чиновников силовых и административных структур.

Он не судья и не палач, но обстоятельства сложились так, что решение необходимо принять немедленно. Николай с абсолютной уверенностью понял, что если бы провели всенародный референдум — большинство поддержало бы его, а закон должен служить народу. Значит, он морально оправдан! Облегченно вздохнув, он попытался уснуть, но в голову опять стучалась мысль: разве судья ты? И лезли мысли о неотвратимости наказания — почему гуляют на свободе члены преступных группировок? Круг начинался заново.

Еще долго он лежал молча, делая вид, что спит, но сон сморил и его, властвуя и забирая усталость.

* * *

Утром, подъезжая к клинике, Михайлов заметил у дверей трех новых людей. «Здоровенные мужики, накаченные, чувствуется сила и тренированность, от наметанного взгляда не укрываются такие важные детали», — отметил про себя он.

Парни подскочили к машине и открыли три дверцы, протянув Алле и Вике руки, помогая выйти. Дамы, не зная их, не решались, взглядом требуя от Михайлова пояснений. И он, улыбаясь, пояснил, что все нормально — это новые сотрудники фирмы. Алла и Вика, взамен нерешительности и в качестве оправдания, подарили каждому по ослепительной доброй улыбке.

— Доброе утро, Виктория Николаевна, — вежливо говорил один.

— Доброе утро, Алла Борисовна, — вторил другой.

Николай смотрел на своих девочек и радовался. Польщенные именной встречей, они сияли, как солнышки, в их радостной простоте не чувствовалось и капли тщеславия и надменности, которую напускали на себя многие женщины в общении с охраной. Простые и вежливые, они гордились своим положением, своим мужем и зятем, прежде всего, но никогда не кичились этим, стараясь наоборот, внимательнее относится к простым людям, таким же, как и они в совсем недалеком прошлом.

На легком морозце, в норковых шубках и шапках, они смотрелись ослепительными куколками, источая светлую доброту и нежность. Николай так и стоял без движений, любуясь ими, пока не вздрогнул от обращения к нему.

— Здравствуйте, шеф, — трое охранников вытянулись, как перед генералом, ожидая распоряжений, но на лицах не было льстивой угодливости, скорее они выражали почтительность и внимание.

«Это хорошо, — подумал Михайлов, — не терплю лизоблюдов. Танцор уже явно поработал с ними, иначе бы они втроем открывали мою дверцу. Но когда он успел, молодец, не зря его ценит Граф».

— Доброе утро, — со всеми поздоровался Николай.

Он прошел в свой кабинет и переоделся, его рабочий день начинался с девяти, но он приезжал пораньше, а значит, и приезжали Вика с Аллой Борисовной, и, глядя на них, другие сотрудники.

Михайлов попросил Вику пригласить к нему Михаила и новых сотрудников, собрать через пять минут в приемной весь персонал.

Михаил и охранники вошли, каждый представлялся сам.

— Астахов Василий Иванович, кличка Стах.

Николай Петрович поморщился, и это не ускользнуло от Танцора.

— Ни каких кличек, — цыкнул на них Михаил.

— Черный пояс, пятый дан, — продолжал Астахов, — служил в ВДВ, но спортом занимался и раньше.

— Ого! — похвалил Михайлов, — пятый дан — это сильно!

— Дятлов Игорь Михайлович, служил в ВДВ, черный пояс, третий дан.

— Деркач Вячеслав Ильич, служил в ВДВ, черный пояс, третий дан.

— А у тебя какой дан, тоже в ВДВ служил? — посмеиваясь, спросил Михаила Николай Петрович.

— Пятый дан, доктор.

— Сержант наш, — заулыбался Астахов.

— Это хорошо, что вы давно знакомы, не придется срабатываться. Михаил объяснил вам задачу? — они закивали, — тогда обращаю ваше внимание на следующее: как вы уже поняли — никаких кличек, второе — быть всегда вежливыми с больными и их родственниками. Иногда они так достают, что хочется дать им по шее — терпите, скрипите зубами, рвите на себе волосы, материтесь, про себя естественно, — он заулыбался, — но терпите. Понятно?