Джон Уэйн - Зима в горах

• Название: Зима в горах
• Автор: Джон Уэйн
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1980

Имя Джона Уэйна хорошо известно в нашей стране. Его роман «Спеши вниз» получил высокую оценку критики и пользовался успехом у нашего читателя.

В романе «Зима в горах» писатель показывает острую политическую обстановку, которая сложилась в Уэльсе в 60-е годы прошлого века в связи с обострением там национального вопроса. Герой романа Роджер Фэрнивалл, филолог по образованию, отправляется в Уэльс для изучения валлийского языка. Судьба сталкивает его с разными людьми — шахтерами, водителями автобусов, мелкими предпринимателями. Всех их объединяет одна цель — борьба за национальные права.

---

— Есть какие-нибудь предположения насчет того, кто облил вам краской дверь? — спросил он Роджера.

— Нет. Наверно, какой-нибудь хулиган, которому…

— Ну, тот, кто мог облить краской дверь, — медленно произнес Гито, — мог открутить и несколько гаек на колесе.

Роджер обомлел.

— Уму не постижимо. Не хотите же вы сказать, что кто-то пытался убить меня?

— Конечно, нет, — сказал Айво. — Вас же не убили, не так ли? Но вам это будет стоить немалых хлопот. Вам же надо возвращать машину и, значит, придется объяснять, почему…

— Да, да, я знаю. Но меня вот что интересует: так вы считаете, что кто-то пытался… — Роджер умолк. Он никак не мог сформулировать, что же кто-то пытался ему сделать.

— Сделать так, чтобы вам захотелось бежать из Лланкрвиса? — подсказал Айво. Голос его был спокоен, но в глазах читалась тревога.

— Но это же нелепо, — сказал Роджер. Он сел в машину и включил зажигание. Мотор заработал легко и ровно. По этой части все было в порядке.

Видя, что Айво в упор смотрит на него сквозь стекло, Роджер опустил его и спросил:

— Вы считаете, что я тут кому-то не нравлюсь? — Он постарался произнести это небрежно, но в голосе его прозвучало смятение.

— Вполне возможно, — сказал Айво. Он натянул на голову свою шерстяную шапочку и полез в кабину грузовика.

Гито уже сидел за рулем. И тяжелая машина, выпустив облачко дыма, затряслась вверх по горе.

Роджер тоже двинулся в путь. Уже набирая скорость, он подумал, что не проверил остальные колеса. Нет, чем скорее он избавится от этой машины, тем лучше. Только сначала надо выпить.

Остаток дня оказался сплошным кошмаром. Разговор в компании по прокату автомобилей, как и предвидел Роджер, был сущей пыткой: управляющий, подобие злого маленького терьера, снова и снова задавал ему одни и те же вопросы, а потом заточил у себя в конторе и заставил заполнять бесконечные бланки. Пока Роджер сидел там, старательно выписывая ответы на вопросы, перечисленные на неряшливо отпечатанном листе, нервы его вдруг стали сдавать, и у него задрожали колени. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, он несколько раз останавливался, а когда снова брался за перо, рука у него так тряслась, что получались лишь непонятные каракули. Он с радостью сбегал бы сейчас к Марио и проглотил чего-нибудь покрепче, чтобы взбодриться, но маленький терьер-управляющий сидел в соседней комнате на карауле и то и дело заглядывал к нему, словно проверяя, не удрал ли он, спустившись по водосточной трубе. Наконец весь мокрый, на ватных ногах, Роджер добрался до Марио; времени до закрытия пивной оставалось в обрез, и он успел лишь выпить и наскоро проглотить ленч.

Дрожь у него скоро прошла, но до конца дня он чувствовал усталость и тяжесть во всем теле. Лямка от кожаной сумки особенно больно врезалась в плечо, ноги ныли от каждого шага по тряскому полу автобуса. Роджер думал лишь о том, чтобы поскорее кончился рабочий день, — все остальное для него не существовало. Он почти не вспоминал об унизительном положении, в котором оказался накануне, или о том, что кто-то пытается выжить его из Лланкрвиса. Главное сейчас было — добраться до постели и заснуть.

Перед тем как им двинуться семичасовым рейсом в путь, в автобус вошла Райаннон. Роджеру даже в голову не пришло спросить ее, почему она его обманула. Мозг его, затуманенный усталостью, воспринимал ее сейчас просто как пассажирку. Он прошел по автобусу, взимая за проезд, и когда поровнялся с Райаннон, то просто остановился и, точно робот, протянул руку. Опуская шиллинг на его ладонь, она вопросительно посмотрела на него. Несмотря на усталость, он слабо улыбнулся ей в ответ, показывая, что вовсе не в претензии, и вернулся на свое место возле Гэрета.

Когда они прибыли в Карвенай, там стояла кромешная тьма и шуршал дождь. Пассажиры потянулись к выходу. Роджер понуро сидел на своем месте впереди, уставившись в ветровое стекло. Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на Райаннон, но, конечно, увидел ее отражение в стекле. Она дождалась, пока все вышли, и остановилась подле него. Гэрет, инстинктивно почувствовав, что надо оставить их наедине, вышел следом за пассажирами из автобуса. Роджер видел, как он направился через площадь в свою пивную.

Райаннон не стала искать окольных путей.

— Мне очень жаль, что я не смогла прийти вчера, — сказала она.

Роджер медленно поднялся и встал перед ней.

— Это неважно.

Она пожала плечами.

— Я просто не знала, как быть, — сказала она. — Понимаете, я все время думала об этом с тех пор, как вы пригласили меня в отеле. И решила, что лучше просто не прийти.

— Лучше для кого — для вас или для меня?

— Для нас обоих. Ведь для вас — это так, пустяк, к тому же мне не хочется, чтоб вы строили воздушные замки.

Роджер открыл было рот и снова закрыл. К чему возражать? Он прекрасно понимал, что она имела в виду. Такую честность можно только приветствовать.

— Ужасно неприятно разочаровывать людей, — сказала она. — Постарайтесь меня понять.

— О, я прекрасно вас понимаю, — сказал он. — Единственное, что мне не ясно: как вы могли так точно все знать. Я хочу сказать: ведь у меня могло и не быть честолюбивых планов — может, я хотел поужинать с вами — и только.

— Но ведь они у вас были, не так ли? — мягко спросила она.

— Что — были?

— Более честолюбивые планы.

— Да нет, Райаннон, не планы, — сказал он. — Только мечты.

Она кивнула.

— Вот потому-то так оно и лучше. Чтобы мечты не превратились в планы.

Она слабо улыбнулась ему с искренней доброжелательностью, затем стремительно вышла из автобуса и исчезла в темноте.

Роджеру вспомнился сверкающий «форд», стоявший скособочившись на шоссе, колесо, летящее, подпрыгивая, вниз с горы, лысая голова почтмейстера с длинными прядями уложенных на ней волос, — и он вдруг расхохотался. Он смеялся до тех пор, пока у него не заболело под ложечкой — почти так же сильно, как в тот раз, когда Гэрет дал ему под дых. Это воспоминание заставило его снова расхохотаться, и тут он вдруг осознал, что усталость, нервное напряжение и смятение чувств довели его почти до истерики. Он взял себя в руки и перестал смеяться. Медленно, с достоинством, держась очень прямо, спустился он по ступенькам автобуса и направился к пивной Марио.

На следующее утро Лланкрвис проснулся среди потопа. Облака спустились так низко, что буквально лежали на темных шиферных крышах домов, и тяжелые капли дождя, казалось, с трудом пробивали эту толщу.

Ненастье не слишком огорчило Роджера. Ему даже нравилось в сырую погоду ездить на автобусе — там было уютно, горел свет, все болтали, жалуясь друг другу на то, что пришлось стоять под дождем. Плохая погода как бы делала автобус своеобразным раем, чем-то сказочным — именно таким он и показался Роджеру в ту осеннюю промозглую ночь, когда он впервые увидел его. Напевая себе под нос, Роджер умылся, побрился, оделся и поел. Вместе со сном прошла усталость; после неприятных переживаний, которые выпали на его долю накануне, он надеялся, что грядущий день не будет для него ничем омрачен.

Гараж Гэрета находился в верхней части поселка. Роджер двинулся наверх, глотая туман. Он был в новой кепке. Поняв, что в этом климате нельзя ходить с непокрытой головой, он купил себе большую твидовую кепку, старательно выбрав ее с таким расчетом, чтобы она не была похожа на дешевые кепки, какие носят овцеводы-фермеры (это было бы просто подражанием), и в то же время не казалась бы одной из тех, какие носят спортсмены-джентльмены (это было бы фиглярством). Кепка ему нравилась. Он уже несколько раз надевал ее и смотрелся в зеркало в уединении квартирки, которую миссис Пайлон-Джонс сдавала на лето отдыхающим. Но из какой-то еще сохранившейся застенчивости, из смутного ощущения, что окружающие все время взвешивают и оценивают его, он никак не мог набраться духу, чтобы выйти в этой кепке на улицу. Однако сейчас шел столь сильный дождь, что можно было надеть на голову что угодно. Роджер мог бы обвязать голову скатертью, в таком виде выйти на улицу и никому не показаться эксцентричным.

Дождь барабанил вовсю по металлическим стенкам гаража Гэрета, когда Роджер подошел к нему. Дверь уже была распахнута, и Гэрет сидел за баранкой автобуса, пытаясь убедить мотор разогреться. А мотор лишь громко и жалобно кашлял. День всегда так начинался: мотор был упрямее, чем верблюд. Роджер подождал снаружи, стоя подальше от выхлопных газов, пока Гэрет уговаривал мотор; наконец он мерно затарахтел, и большое желтое тело автобуса задним ходом медленно выкатилось в дождь. Роджер закрыл двери гаража и присоединился к Гэрету. Тот кивнул в знак приветствия и в несколько приемов — вперед-назад, вперед-назад — развернул автобус. Затем они принялись ждать — мотор весело жужжал, и «дворники» расчищали большие полукружия на ветровом стекле. Обычно первые пассажиры, чьи дома стояли ближе к гаражу, садились здесь. Но сейчас не появилось никого. Роджер снял кепку и макинтош, встряхнул их и перекинул через спинку сиденья. Потом достал из сетки кожаную сумку. Теперь он был готов к делу, но никакого дела пока не было.