Борис Мишарин - Ангел возмездия

• Название: Ангел возмездия
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Современная проза

Крупный российский ученый Михась попадает в следственный изолятор за убийство. Через два месяца следователь освобождает его из-под стражи за отсутствием состава преступления. Сломанная судьба, потерянная работа… и нет виноватых. Его научные открытия не востребованы государством, но мафии и обществу они необходимы. Михась влюбляется и начинает свой бизнес, ведя с мафиози тонкую и опасную игру на выживание. Мастер боевых искусств Кэтвар влюбляется в женщину легкого поведения. В жестокой и кровавой борьбе за ее моральный облик, за свой бизнес и положение преступает черту дозволенного. Физическая расправа карается законом, но в данном случае мораль и общество на его стороне. Как быть, если правоохранительные органы бессильны, а мафия процветает? Оставить как есть или бороться? Михась и Кэтвар — разные и незнакомые пока друг с другом люди, которые не желают ждать действенных мер милиции и прокуратуры. Они ведут свою тайную и эффективную борьбу с преступностью. Но и они теперь вместе

---

Он решил не говорить женам о вызове в ФСБ — поймут не так, начнут беспокоиться и переживать. Зачем лишние волнения и хлопоты?

Салацкий вернулся домой, Ирины с Татьяной еще не было, обычно они приезжали часа в три дня и обедали поздновато, но все вместе. Он понимал, что девчонки вряд ли дадут ему дельный совет, но без них решения принимать не стоит. Три года назад Владимир сам закончил фармацевтический факультет, а теперь там начали учиться и его жены. Если организовать бизнес в этой сфере — есть достаточно много плюсов. Самое главное — стабильность, лекарства покупают всегда, независимо от кризисов. Тысяч сто, сто пятьдесят можно иметь ежемесячно чистого дохода с одной аптеки, расположенной в людном месте. Это впервые месяцы, потом доход немного вырастет, на жизнь хватит.

Тихонько заскрежетал ключ в замке, Салацкий пошел встречать своих девочек. Они ввалились целой толпой, привели еще восемь подружек. Владимир поцеловал Ирину с Татьяной в щечки, познакомился с каждой девушкой и предложил пройти в большую комнату.

Подруги немного удивились, считая его просто хозяином квартиры, и уже оглядывали его с возможной перспективой противоположного пола. Но Татьяна с Ириной сразу оборвали надежды, заметив заинтересованные взгляды, заявив, что это только их мальчик.

— Володя, — начала разговор Ирина, — мы с девочками после занятий одну тему обсуждали. Спонтанно разговор завязался, о работе. Мы будущие провизоры и хотелось бы немного подработать по специальности. Много аптек в городе круглосуточных — почему бы и не поработать в ночное время? Девчонки все согласны, а мы с Татьяной решили с тобой посоветоваться. Что скажешь?

Салацкий улыбнулся, покачал головой неопределенно.

— Да, девушки, это прекрасно, когда уже сейчас влечет к будущей профессии. Но вы еще не знаете, что устроиться фармацевтом можно только с четвертого курса, а провизором — после окончания ВУЗа. В аптеке вам сейчас лишь одна должность подвластна — специалиста по уборке помещений.

— Это как? — попросила пояснить Татьяна.

— Как? По-другому просто уборщица. — Пояснил Владимир. — Ведерко, швабра и тряпочка.

Девчонки засмеялись.

— Это хорошо, что мы с тобой посоветоваться решили, — сквозь смех сказала Ирина, — а то приперлись бы в аптеку — посмотрели на нас, как на полоумных. Действительно, там же нужно уметь рецепты читать.

Владимир решил не мешать их дальнейшему общению и ушел на кухню. Но девчонки почти сразу же засобирались домой.

Проводив гостей, накрыли на стол и стали кушать. Владимир решил продолжить разговор, как раз получилось в тему.

— Я вот, что подумал, милые, пора нам свой бизнес организовывать, купить аптеку или помещение под аптеку. Как вы считаете?

— Где ж таких денег взять? — удивилась Ирина. — Миллион, наверняка, нужен.

— Миллионом здесь, Ирочка, не обойдешься. Десять, а то и побольше надо.

— Чего же тогда спрашиваешь?

Владимир улыбнулся, понимая, что для девчонок эта сумма необыкновенно большая, и они по-деревенски не могут себе представить, что он может иметь ее.

— Поэтому и спрашиваю, дорогие мои, что есть у меня, у нас вернее, и миллион, и десять, и больше. И я могу вполне купить аптеку, где мы можем работать все вместе.

Девчонки оставили еду, с минуту смотрели на него, улыбающегося, молча и, обозвав шутником, продолжили кушать.

— Для вас, может, это и много, но на самом деле — средненько. Для бизнесмена среднего звена, наверное, маловато. Если купить аптеку, можно в месяц иметь чистого дохода тысяч двести.

— Сколько? — чуть не поперхнулась Ирина.

— Ира, Танюша, здесь же не деревня, здесь другие цены, запросы, возможности. Для Москвы, например, это вообще копейки. Там не миллионами — миллиардами ворочают. В аптеке прибыль не большая, но стабильная. А вам пора уже привыкнуть, что несколько сот тысяч — это не много. Уровень ниже среднего. В выходные к маме поедем, что бы она рассчитывала дом и хозяйство все к осени продать. Родите — побудете лето в деревне, а осенью вместе с мамой сюда. Вам учиться надо, мне работать — кто лучше бабушки с детьми посидит?

Владимир замолчал, молчали и девчонки.

— Ладно, вы тут переваривайте все — и еду, и слова, а я покурю, пойду.

Он ушел в комнату, закурил. Стал размышлять, как отнесутся к его словам жены. Они пришли минут через пять.

— Значит, ты это серьезно… А где столько денег смог заработать? — решила уточнить Татьяна.

Владимир вздохнул.

— Танечка, вы очень скоро освоитесь и станете мыслить по-другому. А пока не обижайтесь на меня.

— Да что ты, Володя, — Татьяна обняла его прямо в кресле. — Как ты такое мог подумать? Нам же интересно.

— Хорошо… Вот, сколько может стоить ваш домик в деревне, за какую сумму его можно продать? — решил спросить Владимир.

— Не знаю, — пожала плечами Татьяна, — тысяч тридцать.

— Это если найдется покупатель. Пусть тридцать. А почему? Потому, что он там никому не нужен, спроса нет. А в Листвянке сколько бы он стоил вместе с землей?

— Не знаю, — снова ответила Татьяна, — тысяч сто, наверное.

— Действительно, не знаешь. — Подчеркнул Владимир. — У вас там 50 соток вместе с домом и постройками. А сотка у воды в Листвянке, просто сотка пустой земли, стоит около трех миллионов. Вот и умножьте три на пятьдесят.

— Врешь, — удивилась Татьяна.

— Что вы как дети малые?! — возмутился Владимир. — Сейчас рыночная экономика, спрос определяет предложение. Вот эта квартира, — он провел рукой вокруг себя, — миллионов пять, шесть стоит. В другом месте города — на порядок меньше. Стоимость от многих факторов зависит. Привыкайте, девочки, это вам не куль картошки. А пока слушайте меня, верьте на слово — разве я могу обмануть матерей своих будущих детей?

Слова о матери приятно защипали душу, пролились бальзамом на сердце и Татьяна с Ириной, решили по-своему.

— Ты не спрашивай нас, Володя, делай то, что нужно. — Попросила Ирина.

— И спрашивать буду, и советоваться обязательно. Все должно в семье решаться обоюдно. Решение, конечно, я приму, — все-таки подчеркнул он, — но, не без вас, не без вашего участия. На днях фирму зарегистрирую и подберу что-нибудь в центре города. Аптека должна быть в людном, проходном месте — иначе с нее толку не будет, одни расходы. А подругам вашим об этом знать совсем не обязательно, город по другим принципам живет, не как в деревне, где все друг про друга знают. Здесь о своих доходах и счетах молчат, как рыбы, это называется коммерческая тайна, девочки, и даже работники одной фирмы не знают, кто сколько получает. Так принято в бизнесе и это оправдывается временем, самим бизнесом. Скоро вы сами это поймете, очень скоро. И если где-то на переговорах со мной будете — лучше молчите. Что непонятно — дома спросите.

Владимир еще некоторое время проводил «ликбез», а потом утащил девчонок на кровать, что бы мозги не закипели и расслабились души.

* * *

Кэтвар, сидя в кресле немного в стороне и сбоку, наблюдал за Черновой. Она с удовольствием смотрела телевизор, как его могут глядеть люди, не видевшие экрана много лет. Словно родился человек заново и все воспринимал с жадным интересом.

Даже осужденные на зоне общаются друг с другом, видят небо, дышат свежим воздухом, читают книги и многие, или некоторые, работают. И это убийцы, насильники, грабители, разбойники, мошенники и прочие преступники. Живут с ограничением свободы, пишут жалобы, требуя к себе уважения и внимания.

И что чувствует невинный человек, который лишен всего? Общения, голубого неба, свежего воздуха… Лишен слова, мнения, уважения и внимания, лишен права требовать что-либо. Запертый в четырех стенах, где колют его психотропными и другими препаратами, насилуют постоянно не только физически, но и эмоционально, психологически. Как еще не свихнулась она, не сошла с ума по-настоящему.

Чернова встала и ушла на третий этаж, может, захотела поиграть в бильярд или позаниматься на тренажерах. Молодая девушка, женщина, которой бы жить, работать и любить. А что знает она о любви? Воспоминания прочитанных книжных романов, встречи с парнями, еще развлекательные и не серьезные.

Кэтвару вспомнились стихи о портрете любви.

   Стихов написано не мало —
   О тунеядстве, зле, любви.
   Есть хорошо, есть, как попало,
   Вблизи рассмотрено, вдали.

   Признаний слов, нравоучений,
   Обид и горечи побед,
   И необычных приключений
   Таит в себе любви портрет.

   Один рисует его краской,
   Другой мелком чертит забор,
   А третий лишний хочет лаской
   Вести любовный разговор.

   Цепочки, кольца и подарки,
   Ему всегда принадлежат
   И счастья белые фиалки
   У ног красавицы лежат.

   А где-то раненое сердце,
   В крови горячей утонув,
   Уже не ищет ключик к дверце,
   Обиду горькую сглотнув.

   Что за портрет такой, скажите,
   Он черный, белый и цветной,
   Какой ни есть — в руках держите,
   Особо раннею весной.

   И ног к нему не нарисуют,
   Но этот прелесть и злодей,
   Судьбу навеки заколдует,
   То там, то здесь он у людей.

   И кто художник, кто малюет
   Сердца любви на полотне?
   Быть может Бог, быть может, черти
   Иль Человек в страстей огне?

«Да-а, разная она, любовь, — вздохнул Кэт, — а Чернова не знает ее, вычеркнуты годы жизни».