Эдгар По - Полное собрание сочинений в одном томе

• Название: Полное собрание сочинений в одном томе
• Автор: Эдгар По
• Жанр: Детективная фантастика

---

Сон

Июль, 1827 пер. Г. Кружкова

В ночи отрадной грезил я,
Не помня о разлуке,
Но сон дневной настиг меня
И пробудил — для муки!

Ах, что мне в том, что видно днем? —
Не все ли это сон
Тому, чей взор всегда в былом,
Печалью освещен?

Но тот, родной — тот сон святой
Назло судьбе жестокой
Был мне звездою золотой
В дороге одинокой.

Откуда он мерцал — Бог весть! —
Сквозь шторм, в ночах глухих…
Но что у правды ярче есть
Средь звезд ее дневных?

Озеро

Июль, 1827 пер. Г. Бена

Я часто на рассвете дней
Любил, скрываясь от людей,
В глухой забраться уголок,
Где был блаженно одинок
У озера, средь черных скал,
Где сосен строй кругом стоял.

Но лишь стелила полог свой
Ночь надо мной и над землей
И ветер веял меж дерев,
Шепча таинственный напев,
Как в темной сонной тишине,
Рождался странный страх во мне;
И этот страх мне сладок был —
То чувство я б не объяснил
Ни за сокровища морей,
Ни за любовь, что всех сильней, —
Будь даже та любовь твоей.

Таилась смерть в глухой волне,
Ждала могила в глубине
Того, кто здесь, томим тоской,
Мечтал найти душе покой
И мог бы, одинок и нем,
У мрачных вод обресть Эдем.

Духи мертвых

Июль, 1827 пер. В. Топорова

В уединеньи темных дум
Душа окажется… Угрюм
Здесь камень, мертвенна могила —
И празднословье отступило.

В молчанье здешней тишины
Нет одиночества… Ты знаешь:
Здесь мертвые погребены,
Которых ты не забываешь.
Здесь души их, здесь духи их,
Здесь их завет: будь строг и тих.

Ночь — хоть ясная — ненастна.
Россыпь ярких звезд — ужасна;
Помертвели ореолы,
Пали светлые престолы;
Не надеждою полны,
А кровавы и мрачны
Их лучи — чума и пламя,
Вечно властные над нами.

Дум неизгладимых бремя
И видений вещих время —
Ими дух твой напоен,
Как росой омытый склон.

Ветер — вздох Господен — тих.
Холм, обитель неживых, —
Тень, лишь нет в ночном тумане;
А туман — напоминанье,
Образ, символ и покров
Тайны Тайн во тьме миров!

Вечерняя звезда

Июль, 1827 пер. Ю. Корнеева

Лето в зените,
Полночь темна.
Звезды бледнеют —
Всходит луна,
В небо выводит
Свиту планет.
Брызжет холодный
На воду свет.

Луна улыбалась,
Но мне показалась
Улыбка ее неживой,
А тучи под нею —
Трикраты мрачнее,
Чем черный покров гробовой,
Но тут я в молчанье
Увидел мерцанье
Вечерней звезды над собой.
Был луч ее дальний
Во тьме изначальной
Чуть зрим, но согрел с вышины
Он душу, которой
Так больно от взора
Бесстрастной и близкой луны.

Мечты

Июль, 1827 пер. Ю. Корнеева

О, будь вся юность долгим сном одним,
Чтоб пробуждался дух, объятый им,
Лишь на рассвете вечности холодной;
Будь этот сон печален безысходно, —
И все ж удел подобный предпочтет
Безрадостной и косной яви тот,
Чье сердце предназначено с рожденья
Страстей глубоких испытать смятенье.
Но будет сходен сон такой иль нет
С фантазиями отроческих лет,
Когда бывают грезы столь прекрасны,
Что лучших небо ниспослать не властно?
Как часто ярким полднем в летний зной
Я, мысленно покинув дом родной,
Скитался по далеким чуждым странам,
Плыл к существам неведомым и странным,
Плодам воображенья моего…
Что мог еще желать я сверх того?
Лишь раз пора мечтаний нам дается,
Тоска ж по ней до смерти остается.
Уж не под властью ль тайных чар я жил?
Не ветер ли ночной в меня вложил
Свой образ и порывы? Не луна ли
Меня манила в ледяные дали?
Не к звездам ли с земли меня влекло?
Не знаю. Все, как вихрем, унесло.
Но хоть в мечтах, а счастлив был тогда я
И к ним пристрастье ввек не обуздаю.
Мечты! Без них была бы жизнь бледна.
В них, радужных, олицетворена
Та схватка яви с видимостью ложной,
Благодаря которой и возможно
В бреду познать любовь и рай полней,
Чем в самом цвете юных сил и дней.

Стансы

Как часто сердцу горы, чащи, воды —

Безлюдные святилища Природы

Дают столь всеобъемлющий ответ,

Что забываем мы о беге лет!

Байрон

1
Был в юности знакомец у меня,
Имевший дар общенья со вселенной;
Но, красоту ее в себе храня
И дух свой, этот факел в жизни бренной,
Воспламеняя и лучами дня,
И блеском звезд на тверди довременной,
Не знал он, что за силой одержим,
Когда владело исступленье им.

2
Что это было? То ли наважденье
От чар луны в глухой полночный час?
То ль краткий миг внезапного прозренья,
Что раскрывает больше тайн для нас,
Чем древние оккультные ученья?
То ль просто мысль, что в плоть не облеклась,
Но, как роса траву в начале лета,
Живит рассудок, несмотря на это?

3
Как вид того, что любишь всей душой,
Ленивые зрачки нам расширяет,
Иной предмет, в который день-деньской
Любой из нас привычно взор вперяет,
В нежданном свете предстает порой
И глубиной своею изумляет.
Лишь звон разбитой арфы душу так
Пронзает. — Это символ, это знак

4
Того, что нам сулят миры другие
И в красоте дает провидеть тут
Создатель лишь таким сердцам, какие,
Не будь ее, — от неба отпадут,
Поскольку бой в себе они, слепые,
Не с верою, но с божеством ведут,
Чтобы себя, его низринув с трона,
Венчать своей же страстью, как короно

Июль, 1827 пер. Ю. Корнеева

«Счастливый день! Счастливый час!»

15 сентября, 1827 пер. Т. Гнедич

Счастливый день! Счастливый час!
И я был горд и ослеплен!
Но дух мой сир и слаб мой глас —
Растаял сон!

Познал я сил своих расцвет,
Свой молодой и смелый пыл,
Но юных лет давно уж нет —
Я их забыл.

И, гордость я вотще познал —
Пускай другим венки дарит —
Еще жестокий яд похвал
В душе горит.

Счастливый день! Счастливый час!
Ты не обман мечты пустой —
Ты мне сиял, но ты погас,
Мираж златой.

Когда бы гордость, блеск и власть
Я смог бы снова обрести,
Не стало б силы боль и страсть
Опять снести.

Маргарет