Фрэнсис Бёрнетт - Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру (сборник)

• Название: Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру (сборник)
• Автор: Фрэнсис Бёрнетт
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067117-5, 978-5-271-27792-4

Произведения Фрэнсис Бернетт любимы многими поколениями разных стран. Может быть, потому, что в них рассказывается о детских горестях, радостях и приключениях очень искренно, без назиданий и занудства. Писательница родилась в Англии, рано потеряла отца, в восемнадцать лет потеряла и мать. Так девушке пришлось стать опорой своим четырем младшим братьям. Пройдя нелегкую школу жизни, Фрэнсис Бернетт стала одной из самых замечательных детских писателей.

Книга адресована детям среднего школьного возраста.

---

— О, да, ты должна… а потом ты мне все расскажешь! — Он несколько минут лежал, точно обдумывая что-то, но потом опять заговорил.

— Я думаю, что ты тоже будешь тайна, — сказал он. — Я им ничего не скажу, пока сами не узнают. Я всегда могу выслать сиделку из комнаты и сказать ей, что я хочу остаться один… Ты знаешь Марту?

— О, да, хорошо знаю! Она ухаживает за мной! — Он кивком головы указал на дверь в коридор.

— Она спит там, в другой комнате. Сиделка вчера ушла ночевать к своей сестре, а когда она уходит, она всегда заставляет Марту ухаживать за мной. Марта тебе скажет, когда прийти сюда.

Мери поняла, почему у Марты был такой смущенный вид, когда она спросила у нее, кто плакал.

— Значит, Марта знала все… про тебя? — спросила она.

— Да, она часто ухаживает за мной. Сиделка любит уходить от меня, и тогда Марта приходит.

— Я тут пробыла очень долго, — сказала Мери. — Уйти теперь? У тебя глаза сонные.

— Я бы хотел уснуть, прежде чем ты уйдешь, — робко сказал он.

— Закрой глаза, — сказала Мери, придвинув свой стул поближе, — и я сделаю то, что, бывало, делала моя айэ в Индии. Я буду гладить твою руку и спою тебе что-нибудь совсем тихонько!

— Это было бы, пожалуй, хорошо, — сказал он полусонным голосом.

Почему-то Мери было очень жаль его. Ей не хотелось, чтобы он лежал, не засыпая, и, прислонившись к постели, она стала поглаживать его руку, тихо напевая монотонную индусскую песенку.

— Это хорошо, — сказал он еще более сонным голосом. Она продолжала петь и гладить его руку, но когда взглянула на него, то увидела, что его черные ресницы опущены и глаза закрыты. Он крепко спал. Она тихо встала, взяла свою свечку и бесшумно вышла из комнаты.

Глава XIV

Когда наступило утро, степь была скрыта в тумане и дождь не переставал лить. О том, чтобы выйти, не могло быть и речи. Марта была так занята, что Мери никак не удавалось поговорить с нею, но после обеда она попросила ее прийти к ней в детскую посидеть. Марта пришла, захватив с собой чулок, который всегда вязала, когда ей больше нечего было делать.

— Что с тобой такое? — спросила она, как только они уселись. — У тебя такой вид, как будто ты хочешь что-то рассказать!

— Хочу. Я узнала, что это был за плач! — сказала Мери.

Марта уронила вязанье на колени и смотрела на нее испуганными глазами.

— Нет! — воскликнула она. — Никогда.

— Я услышала плач ночью, — продолжала Мери, — я встала и пошла посмотреть, откуда он слышится. Это был Колин. Я его отыскала.

Лицо Марты с испугу даже покраснело.

— О! Мисс Мери! — сказала она, почти плача. — Этого не следовало делать… не следовало! Ты меня доведешь до беды. Я тебе никогда ничего не рассказывала про него, а теперь беда будет… Я потеряю место… И что тогда будет делать мать?

— Ты не потеряешь места, — возразила Мери. — Он был рад, что я пришла. Мы говорили и говорили. Он сказал, что рад, что я пришла.

— Рад? — воскликнула Марта. — Правда? Ты не знаешь, какой он бывает, когда ему что-нибудь не по вкусу. Он слишком велик, чтобы плакать, как младенец, но когда он рассержен, он вопит только чтобы напугать нас. Он знает, что мы пикнуть не смеем.

— Он не был сердит, — сказала Мери. — Я его спросила, уйти ли мне, но он велел мне остаться. Потом он стал задавать мне вопросы, и я уселась на большой табурет и стала рассказывать ему про Индию, про сады, про малиновку. Он не хотел отпускать меня. Потом он показал мне портрет своей матери. А прежде чем уйти, я убаюкала его… песней!

Марта так и ахнула от изумления.

— Я не могу тебе поверить! — заявила она. — Ведь это все равно что войти прямо в львиное логовище! Если бы он был такой, как всегда, он бы взбесился и поднял весь дом. Ведь он не позволяет чужим даже посмотреть на себя!

— А мне позволил! Я все время глядела на него, а он на меня!

— Не знаю, что и делать! — воскликнула встревоженная Марта. — Если миссис Медлок узнает об этом, она подумает, что я не послушалась ее приказаний и рассказала тебе все, и тогда меня отошлют назад к матери.

— Он пока ничего не расскажет про тебя миссис Медлок. Это сначала будет как будто тайна, — твердо сказала Мери. — И он говорит, что все должны делать, как ему угодно!

— Это-то правда! Скверный мальчишка! — вздохнула Марта, отирая лоб передником.

— Он говорит, что миссис Медлок тоже должна. И он хочет, чтобы я приходила к нему каждый день; ты должна будешь передавать мне, когда я ему буду нужна.

— Я! — воскликнула Марта. — Я потеряю место, наверняка потеряю!

— Этого не случится, если ты будешь делать, что он захочет, а всем ведь приказано повиноваться ему, — убеждала Мери.

— Да неужели он был ласков с тобой! — воскликнула Марта, широко раскрыв глаза.

— Я думаю, что я ему понравилась, — ответила Мери.

— Ну, так ты, должно быть, околдовала его, — решила Марта, глубоко вздохнув.

— Ты думаешь, что это волшебство? — спросила Мери. — Я слышала про волшебство в Индии, но я не умею этого делать. Я просто вошла к нему в комнату и так удивилась, когда увидела его, что осталась на месте и все глядела на него. А потом он обернулся и стал глядеть на меня. Он думал, что я призрак или сон, а я это же думала про него… И все это было так странно, что мы были одни, среди ночи, и даже не знали друг о друге, мы и начали задавать друг другу вопросы… А потом, когда я спросила, хочет ли он, чтобы я ушла, он сказал, что нет.

— Видно, конец света наступает, — вздохнула Марта.

— Да что с ним такое? — спросила Мери.

— Никто не знает наверное, — ответила Марта. — Когда он родился, мистер Крэвен точно помешался. Доктора думали, что его надо будет отправить в… сумасшедший дом… и все потому, что миссис Крэвен умерла… Я уже тебе говорила. Он ни за что не хотел поглядеть на младенца. Он все кричал, что он вырастет горбатым, как он сам, и что ему лучше умереть…

— Разве Колин горбатый? — спросила Мери. — Он не похож на горбуна…

— Нет еще, — ответила Марта, — только у него все началось как-то не так… Моя мать говорит, что в доме было столько горя и гнева, что любой ребенок испортился бы… Они все боялись, что у него спина слаба, и все ухаживали за ним — заставляли его лежать, не давали ему ходить. Раз ему даже надели железные помочи, но он так раскапризничался, что заболел… Потом к нему приехал важный доктор и заставил их снять. А с другим доктором он говорил так строго… хотя вежливо. Он сказал, что мальчику давали слишком много лекарств и слишком много воли, чтоб делать все по-своему.

— Я думаю, что он очень избалован, — сказала Мери.

— Хуже его нет на свете! — воскликнула Марта. — Конечно, он почти всегда хворает — то простуда, то кашель… Раза два он чуть не умер. И лихорадка у него была, и тиф… Уж и испугалась тогда миссис Медлок! Он тогда бредил, а она разговаривала с сиделкой, думая, что он ничего не понимает. «Теперь он уже, наверное, умрет, — говорила она, — и это будет самое лучшее и для него, и для всех». Посмотрела она на него, а он лежит и смотрит на нее своими большими глазами, да так осмысленно… Она не знала, что и подумать, а он поглядел на нее и говорит: «Дайте мне воды и перестаньте разговаривать».

— А ты думаешь, он умрет? — спросила Мери.

— Моя мать говорит, что нельзя выжить такому ребенку, который не бывает на свежем воздухе и ничего не делает, только лежит на спине, принимает лекарства да смотрит в книжки. Он очень слаб, терпеть не может, когда его выносят на свежий воздух, и так легко простуживается, что потом говорит, что будто от воздуха…

Мери сидела и смотрела на огонь.

— А я думаю, — медленно сказала она, — что ему, может быть, хорошо бы выходить в сад и смотреть, как все растет.

— Однажды его взяли к фонтану, где растут розы, — продолжала Марта. — А он прочел в какой-то газете, что иногда люди заболевают какой-то «розовой лихорадкой»; потом он начал чихать и кричать, что у него эта самая лихорадка. А тут еще один новый садовник, который не знал правил, прошел мимо и поглядел на него как-то странно… Он взбесился и стал кричать, что садовник поглядел на него потому, что у него растет горб. Он столько плакал, что потом всю ночь был болен.

— Если он когда-нибудь рассердится на меня, то я к нему никогда больше не пойду, — сказала Мери.

— Он заставит тебя прийти, если захочет, — сказала Марта, — так ты и знай.

Скоро послышался звонок, и Марта сложила свое вязанье.

— Это, небось, сиделка. Она хочет, чтобы я с ним посидела немного, — сказала она. — Надеюсь, что он в хорошем настроении духа.

Она вышла из комнаты и вернулась минут через десять с недоумевающим выражением лица.

— Да ты, должно быть, приворожила его, — сказала она. — Он сидит на диване со своими книжками, а сиделке велел уйти до шести часов. Я должна буду сидеть в смежной комнате. Как только ушла сиделка, он позвал меня и говорит: «Я хочу, чтобы Мери Леннокс пришла ко мне; но помни, чтоб никому не рассказывать! Иди скорее!»