Евгений Гуляковский - Последний мираж (сборник)

• Название: Последний мираж (сборник)
• Автор: Евгений Гуляковский
• Издательство: Вече
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002

В новую книгу классика отечественной фантастики вошли произведения, демонстрирующие всю широту спектра сегодняшней НФ: оригинальные научные идеи и восточные легенды, альтернативная история и космический боевик. Объединяет их мастерство исполнения, давно ставшее визитной карточкой Е. Гуляковского, привлекающее к его творчеству многочисленных читателей.

Содержание:

Последний мираж (рассказ)

Легенда о серебряном человеке (рассказ)

Украденный залог (повесть)

Третий дубль (повесть)

---

— Да, я свободен, Инга! Мне подчинены греческие полки и города… Что-то странное в лице девушки заставило его оборвать фразу.

— Почему ты так смотришь на меня?

— Нет, ничего… Алан — греческий полководец. Как странно! Хотя… Столько лет… Ты теперь совсем другой…

— О чем ты говоришь? — Чуть заметная нотка гнева в этом вопросе заставила девушку резко приподняться. Вся загоревшись, она бросила ему в лицо горькие слова:

— Ты, почетный воин племени филагетов, стал полководцем врагов! И это ты, мой Алан, которого я ждала столько лет! Молчи! Не прикасайся ко мне! Здесь, у греков, красивые женщины. Герат говорил мне, все рассказал! А я, глупая, не верила ни одному слову! — И, зарыдав, девушка без сил опустила голову на ковер. Оглушенный и безмолвный стоял над ней Алан, еще не в силах понять и поверить.

— Я почетный воин племени! Я?!

— Ты, может, притворишься, что не знал этого? Герат говорил тебе! А ты смеялся в ответ, бактрийский полководец!

— О чем ты говоришь? Племя изгнало меня!

— Никто не изгонял тебя! Ты сам ушел. Нет, трусливо сбежал! А на следующее утро у Герата нашли шкуру твоего барса! Он спрятал ее! И племя изгнало его, а ты был все эти годы почетным воином, ты, изменник и трус!

Если бы хоть раз взглянула она ему в лицо! Если бы. горечь и отчаяние не придавили ее с такой силой к земле, не душили рыданиями и гневом! Когда она пришла в себя — никого уже не было в шатре. Только шаги часовых нарушали жуткую тишину.

В эту ночь новый смертоносный вихрь потряс Бактру. Он зародился у северных уже распахнутых настежь ворот. Вместо того чтобы выйти из западни, два гвардейских полка, подчиняясь непонятному приказу Алана, повернули и ударили на город. Навстречу смерти — вдоль бесчисленных укрепленных узких улиц, где из-за каждой стены, из-за каждого дома летели в них стрелы и копья укрытых, во много раз превосходящих числом дружинников Антимаха. В самом центре отряда две лошади несли хорошо защищенные носилки с девушкой. Казалось, прославленный полководец сошел с ума. Кровь хлестала из боков его жеребца, израненного стременами. А алая туника служила отличной мишенью. Тут и там из нее уже торчали вражеские стрелы, под их наконечниками гнулись пластинки панциря…

С крыши какого-то здания вражеская рука направила в него длинную и тяжелую, как бревно, стрелу баллисты. Было мгновение, когда, казалось, ничего уже не спасет отчаянного, обезумевшего человека. Мипоксай прыгнул ему на спину и сильным ударом сбросил с коня. Стрела баллисты, сорвав опустевшее седло, вдребезги разнесла стену противоположного дома. Они лежали, прижавшись спинами к земле, со всех сторон окруженные кольцом воинов, прикрывших их своими щитами…

— Смотри, Алан! Смотри и одумайся. Кто дал тебе право жертвовать жизнью этих людей?

— Мипоксай! Неужели и ты не понимаешь меня? Я должен найти этого негодяя! Этого требует честь воина. Это мой долг!

— Может быть. Но это не дает тебе права посылать на смерть людей, до конца преданных тебе! Идущих за тобой даже против законов своей родины! Знаешь ли ты, что Верховный совет общины отстранил тебя от командования армией? Что он приговорил тебя к смерти?

— Меня? За что?

— Ты человек, который может слишком много, это всегда не нравится. А твой злейший враг Антимах — царь Бактрии.

Эта последняя новость, казалось, совсем надломила Алана. Хриплым, глухим голосом задал он Мипоксаю последний вопрос:

— Откуда это известно?

— Глашатаи уже обнародовали постановление общины, скрепленное царской подписью, в нем ты обвиняешься во многих преступлениях. Вместе с ним зачитан царский указ, повелевающий всем твоим воинам, бывшим рабам, вернуться к своим хозяевам. За непослушание — смерть. Там еще сказано, что рабам, по твоей просьбе, за каждый день военной службы выплатят по одной медной драхме. Им приказано получить эти деньги в казне и навсегда забыть о свободе… Обманом и клеветой наши враги надеялись сломить волю верных тебе полков, и вот смотри — твои воины знают, где правда.

Красноватые отблески вставали над городом. Отовсюду доносились звуки труб и боевые кличи. Стрелы, копья, мечи собирали обильную жатву смерти. А вокруг друзей все так же плотным кольцом стояли суровые мужественные воины. Они ожидали команды человека, которого теперь только сердцем признавали своим полководцем. И Алан понял, какой должна быть эта команда… Путь назад, к воротам, был еще труднее: поперек улиц вставали временные укрепления. Все больше войск стягивало кольцо вокруг непокорных полков. Стало ясно, что назад, к северным воротам, им уже не пробиться. Таяли ряды воинов, на крышах надрывались глашатаи, именем царя обещая свободу изменникам. Но слишком хорошо знали люди Алана иену этим обещаниям, слишком верили тому, кто всегда был с ними.

Рванувшись в сторону, истекающий кровью отряд вырвался наконец к городской стене, и только узкая брешь, проломленная еще индусами во время штурма, спасла его. Остатки двух полков — небольшая кучка израненных людей — ушли в ночь. Воины сплотились вокруг человека, которому добровольно подарили власть над своими жизнями.

К южной дороге, по которой ушла армия, пути не было. Большие заслоны, словно опасаясь ее возвращения, прикрыли город с юга, как бы нарочно оставив открытым путь на север… Туда, откуда неслись в сердце Алана пьянящие ветры возвращенной родины, которая ждала все эти годы своего сына, оторванного от нее силой предательства, и теперь властно звала обратно. Едва погасли вдали последние огни города и стих шум погони, как Алан остановил свой небольшой отряд.

— Друзья! Немало славных дел совершили мы вместе. Много боев прошли, много побед одержали, и до сих пор вы не могли упрекнуть своего командира. А сейчас я впервые забыл долг полководца, и много наших товарищей заплатило за это жизнью. Случилось так потому, что меня не качала в люльке гречанка, а ветры Эллады не играли со мной в детстве. И деды мои не знали вашей далекой страны, они родились там, где огромные горы, каких вы не видали, подпирают серое от ветров и снегов небо. А для меня это небо дороже голубого неба Бактрии. Настало время, когда я должен вернуться к нему, вновь взобраться на вершины родных гор! Они зовут меня, и, кроме этого зова, уже ничего не властно надо мной! А вы возвращайтесь! В жизни человека, надолго покинувшего родину, бывают минуты, которые могут сделать его навсегда несчастным, помните это. А теперь протайте и передайте войскам мой последний приказ: они должны все время настигать отходящих индусов, не давать им возможности остановиться, на ходу уничтожить остатки их армий, навсегда избавить свою страну от опасного своей силой врага. И может быть, другой полководец, в жилах которого течет кровь свободного воина, сможет подарить свободу поверившим мне людям. Боритесь за свободу, никому не отдавайте ее. Я не смог выполнить своих обещаний, прав оказался великий мудрей, сын вашей родины. Протайте, я ухожу на север к «варварским» скифам, как их называют в Бактрии, и на прощание хочу попросить вас не поднимать оружие против скифских племен. Только это уже не приказ полководца, а просьба друга.

Алан умолк, и вокруг него долго молча стояли, повесив головы, верные товарищи. Нечего им было возразить ему, он был прав, их Аполонодор, как всегда, прав… Вот один из них чуть тронул коня и, подъехав поближе, заговорил глухим от волнения голосом:

— Ты говорил справедливо. Даже боги не властны дать человеку новую родину. Мы выполним твои последние наказы, сейчас позволь нам проводить тебя до границ Бактрии.

— Этот путь опасен, а я уже не имею права распоряжаться вашими жизнями. Кто хочет — пусть вернется обратно!

Несколько теней отделились от группы всадников и скрылись в ночи.

Кто они? Их лица показались незнакомыми стоящим рядом воинам. Но разве разберешь что-нибудь в ночной тьме! В городе всякие люди могли увязаться за отрядом.

Ушли — тем лучше. А теперь — в путь. Пока розово-перстая Эос не открыла врагам их следов, нужно выйти на караванную тропу.

Две сильные лошади легко несли украшенные золотом и серебром носилки. За шелковыми занавесками сидела девушка.

Алан хотел и не смел подъехать к ее носилкам. Боялся, что она не поверит ему, не простит… Долго тянулся горький молчанием путь. И вдруг под вечер воин, сопровождающий носилки, доложил Алану, что Инга хочет с ним говорить.

— Куда мы едем?

Вопрос был задан холодным, чужим тоном. С трудом сдержал Алан гримасу боли и ответил как можно спокойнее.

— Домой, Инга. В горы. В стойбище нашего племени.

— Ты, что же, решил проводить меня?

И столько тревоги было в ее голосе, столько боязни услышать в ответ холодное «да», что Алан не выдержал. Он выпрыгнул из седла и, схватив ее за руку, горячо заговорил:

— Не поймал я его, не сумел, ты прости меня, Инга! Я хотел, чтобы этот шакал сам рассказал тебе все. Он обманул меня. Ты не знаешь, как я тосковал все эти годы о тебе, о родных горах и лесах! Не знаешь, как жестоко наказали меня боги за чрезмерную гордость! Как я мечтал увидеть тебя хоть на одно мгновение! А вместо этого видел блеск мечей и пески чужой страны… Но я верил, ждал, надеялся на чудо — и вот оно свершилось. Опять вместе, как в детстве. И я сейчас самый счастливый человек. Мы вместе, вместе!