Януш Домагалик - Конец каникул

• Название: Конец каникул
• Автор: Януш Домагалик
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1977

Эта книга познакомит вас с творчеством известного современного польского писателя Януша Домагалика, автора многих увлекательных книг для детей.

В этой повести автор рассказывает о жизни маленького шахтерского городка, о ребятах и взрослых, о том, как они учатся понимать друг друга, о становлении характера.

---

Однажды утром она крикнула с улицы:

— Юрек! Ты уже готов? Слушай, поедем куда-нибудь сегодня, ладно? Надоел мне этот пруд. Да и холодно купаться…

Эльжбета сидела на велосипеде, держась рукой за забор, совсем, как Збышек в тот день, когда привез ее к нам. И вдруг мелькнула мысль: а ведь прошел месяц, целый месяц!

— Ладно! Но ты сперва подымись! — крикнул я Эльжбете. — На пять минут. Я только доем завтрак.

Эльжбета скользнула взглядом по окну первого этажа, и я понял, в чем дело. Лепишевская наверняка уже на своем наблюдательном пункте. И я бы не удивился, скажи Эльжбета, что наверх не пойдет, что подождет на улице. Но она соскочила с седла, прислонила велосипед к забору и поднялась в квартиру.

Едва появившись на кухне, она шепотом заявила:

— Знаешь, я пришла не потому, что ты просишь, а чтоб сделать этой бабе назло! И не только ей…

— Молодец! — похвалил я Эльжбету. — Но почему шепотом? Тут не часовня!

Она засмеялась:

— А я, думаешь, знаю, почему? Так получилось. И не заговаривай мне зубы, Юрек! Та твоя соседка тоже меня видела. У тебя могут быть неприятности!

— Ирка торчит в окне? Ну и что? Какие неприятности? Эльжбета прошла в комнату, села у стола.

— Интересно, Юрек, как начну говорить про эту девушку, так ты притворяешься, будто не понимаешь. Ни бе ни ме! Просто ангел, невинный ребенок…

— Потому что не люблю, когда мне начинают что-то внушать, даже в шутку. Меня это злит! Эльжбета… — начал я и осекся.

— Ну?

— Ты что, ревнуешь?

— Нет. Не тебя ли ревновать, а? Спятил! Но если даже меня сведут судороги от ревности, все равно не признаюсь. И потому не спрашивай… А знаешь, почему не ревную? Потому что я самонадеянная соплячка и не раз еще пожалею об этом.

— Кто тебе так сказал? — мне было не удержаться от смеха.

— Тетка, полчаса тому назад. Сегодня утром мы беседовали, как говорится, о жизни. Тетка долго ерзала на табуретке, а потом выдавила из себя: «Элюня, у тебя есть мальчик?» Я говорю: «Есть, да». А тетка: «А мама об этом знает?» — «Мама знает, да». Тогда тетка: «Что мама об этом думает?» — «Мама ничего об этом не думает». Тогда тетка: «В голове не укладывается. Когда мне было пятнадцать, я краснела, если мальчики звали меня…» А я в ответ: «Зависит, куда звали!»

Я думала, она меня облает, но она, к счастью, не поняла. Тогда я как можно скорее: «А мама говорила, в моем возрасте она убежала к партизанам, потому что влюбилась в одного сержанта!» Тетка подумала немного и вздохнула: «В самом деле… к счастью, дедушка нашел ее тогда на вокзале и привел домой. Твоя мать вообще с бзиком! Этот второй ребенок нужен ей, как рыбе зонтик…»

Я спокойненько жду, о чем еще спросит тетка. Но у нее мысли иссякли, и она только сказала: «Вмешиваться не буду, пусть они тебя воспитывают, как хотят… Элюня, а ты пишешь письма этому своему мальчику?» — «Нет, тетя, а зачем писать?» — «Ну так ведь он за каникулы может о тебе забыть. Девушек много!» — и тетка рассмеялась — по-видимому, это была шутка.

Все это мне страшно надоело, и я говорю: «О, меня так легко не забудешь! Отец однажды сказал, что я, тетя, самая хорошенькая девушка в маминой семье, и в Центральной Европе тоже!» Ну, Юрек, скажу я тебе, у тетки сперва язык отнялся. Она посмотрела на меня со злостью, а потом выпалила: «Ты самонадеянная соплячка и еще не раз пожалеешь об этом!»

Давно я так не хохотал. Даже захлебнулся чаем, и пришлось выскочить в кухню за полотенцем. Эльжбета рассказывала все это без улыбки. Только когда изображала тетку, забавно вытягивала шею и кривила физиономию.

— Ну, теперь ты все уже знаешь. Так мы поговорили с теткой о жизни. Какой из этого вывод?

— Она, по-видимому, не очень умна.

— «По-видимому»… Абсолютно точно, а не по-видимому. Но не об этом речь. Вывод такой, что тетка ничего про нас с тобой не знает, даже не догадывается. Или, говоря другими словами, Збышек нас не продал. Хотя, впрочем, не очень-то он может нас и продать. Кстати, ты мог бы с ним помириться, он не такой плохой парень… Ты уже поел? Тогда пошли. Нельзя столько времени сидеть в квартире. Твои соседки лопнут, увидишь!

Эльжбета закружилась по комнате, качнула маленького медвежонка, повешенного на соломенном коврике над диваном, улыбнулась:

— Как его зовут? Моего зовут Пимпусь.

— По-дурацки его зовут: Огурчик.

— Почему Огурчик? — удивилась Эльжбета. — Первый раз слышу такое имя у медвежонка.

— Целая история. Когда я был маленький, ребята меня дразнили: «Юрчик-огурчик», ну и так далее… А я плакал. Тогда мама придумала назвать медвежонка Огурчиком и сказала: дети не дразнят, а зовут: Юрчик — меня, Огурчик — медвежонка. Я в это поверил и перестал плакать.

— Хорошая мысль! Надо будет запомнить, может, у меня когда-нибудь будет сын…

Она подошла к стене, где висела увеличенная фотография. Я сам когда-то на мамины именины вставил ее в рамку и повесил на гвоздь.

— Твоя мама? Какая красивая…

С минуту она внимательно смотрела на фотографию, потом вышла на кухню, поправила перед зеркалом волосы, нажала на дверную ручку.

— Ну, пошли!

Мы вышли на лестницу. И тут меня осенило, что я собирался показать Эльжбете голубей вместе с птенцами.

— Хочешь посмотреть? — спросил я. — Заодно я их покормлю. Когда мы шли на чердак, мне показалось, что у Козловских приоткрылась дверь. Но сделал вид, будто не замечаю.

Я насыпал голубям зерна, переменил воды. Работы было изрядно, но я не торопился. Эльжбета села на старый сундук, ей тут нравилось.

— Вижу, ты сегодня с утра в хорошем настроении! — сказал я, — Последнее время ты была какая-то грустная.

— Да, это правда. Веселой я чаще притворяюсь. Но тетка меня сегодня расшевелила.

— Эльжбета… Слушай, сколько мы друг с другом знакомы? Я как раз подумал об этом, когда увидел тебя в окошке.

— Погоди-ка, посчитаем… — стала прикидывать она. — Была середина июля. Значит, уже больше месяца… Очень долго!

— Или коротко.

— Или коротко… — повторила Эльжбета. — Я все время думаю о том, что скоро надо будет отсюда уехать. Осталось всего десять дней!

Я ждал, что скажет она еще. Что скажет? Да, конец каникул. Ну и что? Ни разу не говорили мы о том, что наступает сентябрь. Я даже не думал об этом. Мне пришло это в голову только тогда, когда я прощался с Адамом у дома Збеляка. И потом еще раз, когда Толстый пришел к нам показать свою обновку. Только тогда мелькнула мысль, что каникулы и в самом деле кончаются.

А теперь я жду, что скажет еще Эльжбета, и мне кажется, я знаю это заранее.

Мы смотрим друг на друга и думаем об одном и том нее.

Тишина. Молчание затягивается. И я возвращаюсь к своим делам: разливаю воду по жестяным плошкам в клетках, засыпаю зерно. Я понял: мы не скажем об этом друг другу ни слова! И становится жаль, что не сказано то, чего я ждал: о следующих каникулах, о еще следующих и еще следующих, о письмах, которые мы будем писать друг другу.

Но я жалею об этом не долго. Смотрю на Эльжбету, и появляется странное чувство: будто слышу собственные мысли, вижу и Эльжбету и себя, но не сегодня и даже не следующим летом, а позднее, гораздо позднее… И грусть пропадает.

Эльжбета шевельнулась. Голуби в соседней клетке всполошились, я ей улыбнулся.

— О чем думаешь, Юрек?

— Думаю о голубях, — сказал я. — Я рад, что ты сюда зашла. На голубей можно смотреть часами… Мне всегда казалось, что в этих маленьких головках так и вьются мысли. Это неверно, что голубь тихая и смирная птица. Но, думаю, хорошо, что они не умеют разговаривать. Не то были б очень болтливыми.

Эльжбета пожала плечами.

— Ну, знаешь… Тоже сказал! А хочешь знать, о чем думала я? Мне пришло в голову, что в новой школе у меня наверняка будет подруга. Сейчас у меня нет подруги, я тебе уже говорила. Если у меня будет подруга, настоящая, я расскажу ей о тебе…

— Зачем? — удивился я. — Что ты ей расскажешь?

— Тебе этого не понять, но у меня будет что рассказать. Настоящая подруга умеет, конечно, слушать и никогда не устанет… Может, она сама захочет рассказать мне о ком-нибудь? И тогда эти каникулы не кончатся в сентябре, они продолжатся… Как думаешь, Юрек, можно найти такую подругу?

Я не знал, что и отвечать. Но мне хотелось, чтоб она нашла. Ведь я тоже мечтал, чтоб наше лето не кончилось так внезапно, как началось, не кончилось, как кончается в календаре.

— Жаль, что ты не оттуда… что мне придется ехать, а ты останешься здесь, — сказала Эльжбета. — Если б ты жил где-нибудь там, поблизости от меня, мне бы не была так нужна подруга. Зачем? А приятельницы всегда найдутся.

— Приятели тоже.

— Приятели тоже, — согласилась она. — Тогда можно было бы обойтись без подруги. Если бы там был ты. А так неизвестно еще, как все сложится…

— Теперь у тебя прибавится дома работы. С маленьким ребенком, увидишь! Велят смотреть за ним, стирать и вообще…