Стас Иванов - Прячьтесь! Будет ограбление!

• Название: Прячьтесь! Будет ограбление!
• Автор: Стас Иванов
• Жанр: Юмористическая проза

Стать грабителем... казалось бы, что может быть проще – раздобудь оружие, найди подходящую цель и действуй. Однако когда ты нищий студент-кинематографист, а твои сообщники – бездарный мягкосердечный актер и сценарист немного не от мира сего, проблемы возникают сами собой. Но была ни была и парни ради мечты о своем фильме решают пойти на преступление. Вот только их жертва оказывается не так проста, как они думали, и вместо больших денег герои наживают себе невообразимые неприятности, чтобы выпутаться из которых придется провернуть довольно таки нестандартную аферу... Жанр – криминальная комедия.

---

  Нагнувшись, Шутов поднял секиру.

  – Тогда делим работу так, – решил он. – Вы делаете из него труп, а я пока добуду сейф.

Глава 21

  – Засранец, – глядя вслед поднимающемуся по лестнице Шутову, пробормотал Покровский. – Лишь бы что-нибудь спереть.

  – Пусть идет, – разрешил Глебов. – Он все равно ничего не понимает в гриме. Ладно, Гоша, давай достанем наш труп из доспехов.

  Повозившись с причудливой системой ремешков, парни стащили с бессознательного тела Синявкина доспехи, после чего Глебов решил:

  – Понесли его в спальню.

  – Нафига в спальню?

  – Представим так, будто мы зарезали его во сне. Так будет правдоподобней.

  Схватив Синявкина за ноги и под подмышки, друзья с огромным трудом оторвали массивное тело мужчины от пола и, оскалившись от напряжения, потащили его вверх по лестнице.

  – Вот отожрался, – заливаясь потом, дрожащей ногой нащупывая позади себя ступень, пропыхтел Покровский, когда они достигли первого поворота лестницы. Впрочем, Гоше было на что жаловаться – он тащил туловище Аркадия, на которое приходилась большая часть веса, и ему приходилось намного тяжелей Глебова. – И что собрался делать с сейфом наш припадочный?

  Со второго этажа донесся звук мощного удара – это Шутов, орудуя секирой, принялся вырубать из стены сейф.

  – Давай шевелись! – сквозь стиснутые от напряжения челюсти прошипел Глебов и поудобнее перехватил выскальзывающие из рук ноги банкира.

  Парни успешно преодолели еще половину пролета лестницы, когда Покровский совершил роковую ошибку – он не слишком надежно поставил на ступеньку позади себя ногу, подошва его туфли соскользнула, и Гоша завалился назад, выронив Аркадия.

  Лестница была достаточно крута, чтобы Синявкина потянуло вниз, и поднимающийся следом Глебов почувствовал, что на него вдруг начал давить довольно приличный вес. Дабы не быть сметенным катящимся на него амбалом, Сергей просто отпустил ноги мужчины и, отскочив в сторону, распластался по стене.

  А Аркадия ногами вперед резво заскользил вниз, собирая затылком каждую ступень. Когда его тело почти достигло поворота лестницы, оно вдруг совершило кувырок и со всей дури протаранило макушкой гипрочную стену, оставив в ней приличных размеров вмятину. После чего, совершенно неуправляемое, кубарем покатилось по следующему пролету и замерло посреди разбросанных по полу прихожей доспехов и оружия.

  Проследив за полетом бесчувственного тела, Покровкий поднялся и задумчиво произнес:

  – М-да... И зачем только кормили его таблетками? Нужно было сразу долбануть его по башке.

  – Кажется, ты прав, – тяжело дыша, прохрипел Глебов.

  – Позвать на помощь придурка?

  – Забей. – Глебов дрожащей рукой рукавом свитера отер с лица пот. – Этот кабан слишком тяжелый. Сделаем другую сцену, не будем никуда его поднимать. Иначе таким темпом мы скоро замучаем его до смерти.

  Покровский кивнул.

  – Правильно. Мне уже тоже жалко этого мужика. Чего мы с ним только не творили. А ведь это еще начало.

  – Тогда понесли его в ванную. Замутим сцену убийства в душевой.

  Волоком дотащив тело Синявкина до ванной, парни, отодвинув дверцу душевой, запихали его в кабинку, оставив торчать ноги в спортивках наружу.

  Критично оценив результат их трудов, Покровский констатировал:

  – Немного неправдоподобно.

  – Надо его раздеть.

  – Совсем или до трусов?

  – А ты видел людей, которые принимают душ в трусах? – удивился Глебов.

  – Мне как-то не хочется видеть голых мужиков, – признался Покровский.

  Глебов иронично покосился на друга.

  – А... ну да... совсем забыл, что у тебя с этим проблема.

  – Надоел, – надулся Покровский. Присев на корточки, он схватился за низ штанин Синявкина и одним рывком стянул их.

  – А у тебя хорошо получается раздевать мужчин, – ухмыльнулся Глебов. – Сразу видно профессионала.

  Отбросив спортивки, решив спустить колкость, Покровский распрямился.

  – Так нормально. Теперь можно подумать, что мы налетели и прибили его, когда он еще не успел раздеться.

  – Как-то не очень. – Сложив большие и указательные пальцы квадратиком, Глебов через них, прищурив один глаз, взглянул на тело банкира, оценив его положение с точки зрения режиссера. – Ну да, композиция не слишком удачная. Давай лучше сделаем так...

  Вытащив Синявкина из кабинки, они перевернули его на бок, прислонив спиной к стенке кабинке. Голова банкира легла на его вытянутую руку, а для завершения образа трупа Глебов открыл ему рот и вытащил наружу язык.

  Встав, он снова сквозь сложенный из пальцев квадрат оценил будущий кадр и с удовлетворением кивнул:

  – Уже лучше.

  – Ты прав, Серега. Смотрится удачней.

  В Глебове окончательно проснулся режиссер, и, немного подумав, он заявил:

  – Можно сделать еще лучше. Перекладываем его...

  Закрыв дверцу душевой, они посадили Синявкина спиной к ней. Его голова тут же упала на грудь, а руки плетьми повисли вдоль тела. Раздвинув ноги банкира пошире, Глебов констатировал:

  – Вот теперь он выглядит как самый настоящий трупак.

  – Да, согласен.

  – Но можно попробовать...

  – Может, успокоишься уже, а? – взмолился Покровский. – Хватит играть в тетрис с его телом.

  – Извини, увлекся, – нехотя подавил в себе творческие порывы Глебов. – Остановимся на этой композиции. Пошли делать кровь и раны.

  Кровь пришлось делать из нашедшихся в холодильнике и ящиках кухни ингредиентов. Выжав из помидоров сок, процедив его сквозь сито, разбавив водой, налив в него сиропа и крахмалом доведя получившуюся в большой кастрюле жидкость до нужной костистенции, парни получили целых три литра вполне реалистичной, но немного бледноватой крови. Условившись придать ей нужный цвет с помощью фотошопа, они сбегали до машины, где в багажнике хранилось все необходимое для создания реалистичных ран и трупа – тюбик латексного клея и косметичка.

  Размазав полоски клея по шее, груди и рукам Синявкина и дав ему подсохнуть, они прорезали их посередине и закатали края. Замазав клей тушью телесного цвета, они щедро покрыли прорезанные промежутки бутафорской кровью и в результате получили воспалившиеся резаные раны – одна, самая длинная, на горле, и несколько на груди, животе и руках. Используя косметичку, они придали лицу Аркадия подобающую мертвецу бледность, а губам – синюшность. Сделав подтеки крови из ран, они разлили вокруг «трупа» кровь и придирчиво оглядели свое творение.

  Макнув палец в кастрюлю, которую он держал прижатой к груди, Гоша засунул его в рот и подытожил:

  – А прикольно получилось. Прям настоящий покойник.

  – Не зря же мы целый месяц снимали наш фильм, – кивнул Глебов. – Хотя бы научились делать нормальные раны и кровь. – Он протянул раскрытую ладонь. – Давай фотик. И хватит жрать кровь. Она еще может понадобиться.

  Подняв взгляд к потолку, Покровский заметил:

  – Кстати, придурок чего-то притих.

  – Естественно, он уже полчаса долбит топором по стене. Он у нас ни разу не спортсмен. Выдохся, наверное.

  Но стоило сказать это, как со второго этажа вновь донеслись звуки ударов.

  – Упорный гад, – невольно восхитился Глебов.

  – Не, просто жадный, – поправил друга Гоша.

  – Надеюсь, он не надорвется. Ему еще помогать тащить до машины этого, – Глебов легонько пнул ногу Синявкина, – бегемота. Ладно, давай делать фотки. Попробуем убрать недостатки грима правильным светом. Неси сюда все лампы, какие найдешь в доме.

  Отыскав пару настольных ламп и как следует оформив «место преступление» правильным светом – чтобы кровь казалась темнее и гуще, а «покойник», наоборот, бледнее – парни приступили к съемке. Гоняя Гошу туда-сюда, вооруженного оторванной от дверцы шкафчика зеркалом, и заставляя его получше освещать то одну, то другую часть тела Синявкина, Глебов нащелкал порядка сотни снимков, прежде чем решил, что этого будет достаточно и что с десяток фоток точно получились как надо.

  Закончив сбор доказательств для Давыдова, они пожелали сделать несколько фоток на память о настолько нетривиальной ночи, и несколько следующих фотографий запечатлели: Гошу, с улыбкой сидящего обнимку с «трупом», Гошу с секирой, будто бы готовящегося отрубить Синявкину голову, Гошу, вооруженного мечом, который стоял рядом с «трупом», поставив ему на плечо ногу...

  – Слушай, хватит выделывать, – попросил, хихикая, Глебов. – Ты не льва на сафари завалил. Встань нормально. И вообще, давай-ка меняться. Теперь моя очередь.

  Пока Глебов фотографировался вместе со своим трофеем, на кухне появился истекающий потом Шутов. Задача вырубить из стены сейф сильно вымотала его, и первым делом парень схватил со стола стакан сока и парой жадных глотков осушил его. Рыгнув, вытирая рукавом рот, он заглянул в ванную комнату.