Мария Чурсина - Ранние рассветы

• Название: Ранние рассветы
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Фэнтези

В этом мире люди учатся жить по соседству с магией, демонами и сущностями всевозможных мастей, и нельзя сказать, что хоть кому-то из них такое соседство нравится. Институт Обороны готовит уже не первое поколение оперативников, способных если не справиться со всем этим, то хоть не влипнуть в неприятности по полной программе. А какое же обучение без летней полевой практики?

---

Маша, которая притихла, глядя в окно через плечо Ника, взглянула на свою руку, ободранную днём о стену в больнице. Четыре глубоких пореза наискосок ладони — она промыла раны, но забинтовать оказалось нечем, а просить в медпункте было лень. Как можно так ободраться о стену, она старалась не думать.

Ляля вскочила со стула и заходила по кухне из угла в угол. Схватилась за голову.

— Это какая-то идиотская история. Это какая-то ерунда.

— И я не понимаю, — согласилась Маша, водя пальцем по запотевшему стеклу. — Нет, я понимаю, что аномалия сожрала сатанистов. Ещё и не такое бывало. Но почему Миф после всего этого отправил нас туда? В городе полно тихих и мирных сущностей, которые разве что старушек пугают из-за угла. Он что, забылся? Какая-то ангельская забывчивость.

— А я тебе о чём весь вечер твержу? — устало вздохнул Ник. — Вопрос не в том, что вы неправильно себя повели в больнице. Вопрос в том, как у него ума хватило вас туда послать. И после этого он спокойно заявляет, мол, ничего не знаю, моя кафедра с краю? Это очень странно с его стороны.

Они замолчали, а Ляля выскочила в коридор, вцепившись себе в волосы.

— Вы чего тут орёте, ночь на дворе, — возмутилась сонная старшекурсница. Она постояла в дверном проёме, держа в руке зубную щётку, как штык-нож.

— Отстань, — запоздало отреагировала Маша. Старшекурсница вяло пожала плечами и зашлёпала прочь по коридору. Маша обернулась к Нику. — Если это всё так, то, по-моему, вырисовывается чёткая картина его вины. Не хочешь ли ты сказать, что он специально нас туда послал?

Прибежала Ляля, растрёпанная даже больше, чем обычно, села на коленку к Мартимеру. Он едва слышно охнул.

— Ну, по логике вещей, так и получается, — покачал головой Ник.

Маша снова уткнулась в стекло. Огни города слились в сплошную разноцветную карусель. Летели по кругу белые искры машинных фар.

— Стоп, — сказала она и сжала зубы. — Ну я всё равно не понимаю. Зачем ему это? Ему что, так хочется под трибунал пойти и сесть лет на десять?

— Трибунал будет только в том случае, если докажут, что Миф на самом деле послал вас туда, — со знанием дела заявила Ляля. Она что, в библиотеке и учебники по праву успела проштудировать? — Пока что только ты можешь это доказать, потому что он нас по парам делил, а не при всей группе раздавал задания. Видите ли, педагогический момент. А если бы аномалия сожрала вас обеих, никто бы доказать не смог! Он бы сказал, мол, ничего не знаю, они сами туда полезли.

В запале она стукнула кулаком по второй коленке Мартимера, тот молча стерпел.

— То есть Миф хотел убить нас обеих? — Маша сузила глаза, наблюдая, как огни города прорастают тонкими лучами. — Как-то слишком круто для него. Да и зачем?

— А ты что, видишь другой вариант? — сердито прикрикнула Ляля. — Нужно вещи собирать и валить по-быстрому, пока он тебя в тёмной подворотне по голове не тюкнул. А лучше — идти в Центр и рассказать всё. Пусть разбираются с этим уродом!

Где-то в ночи коротко взвизгнула сирена, окрасив край низкого неба в синий и красный цвета.

— Ляля права, — кивнул Ник, отрывая Машину руку от стекла. Она не сопротивлялась, когда Ник повернул её к себе лицом. — Я имею в виду, по голове, может, и не тюкнет, но его нельзя так оставлять. Преступность появляется от безнаказанности. Завтра вместе пойдём в Центр, подадим заявление, пока Миф дело не замял.

Тогда ей всё показалось понятным и простым.

Рано утром на город налетела буря. Сорвала тент уличного кафе, сыпанула песком в окна, разбросала по дорогам сорванные кленовые листья. Потом пошёл дождь. Маша лежала на Сабрининой кровати, завернувшись в одеяло почти с головой, и смотрела в окно. Подушка всё ещё пахла её духами. Долго била молния, озаряя бледным светом мечущиеся деревья, но к семи часам всё стихло.

Маша поднялась, когда в общежитии ещё было тихо. Она сходила в душ, надела рабочие джинсы и любимую футболку с надписью «армия». Сумка осталась почти пустой — на дне валялись фонарик и проездной, карта и ключи от комнаты. На лестнице она ни с кем не столкнулся.

Среди раскинувшихся на дороге луж осторожно лавировал автобус номер семьдесят три. Конечная остановка — больница. Хоть автобус был почти пустой, Маша так и осталась стоять на задней площадке салона, провожая взглядом поникшие и ободранные бурей деревья.

Больница стояла грустная от потёков дождя, трепетали обрывки строительных и полицейских лент. Маша обошла вокруг новенький знак «Внимание! Опасная зона. Вход запрещён». В щелях между досками больше не мерцали алые огоньки. Дверь была забита, в петлях висел сверкающий металлический замок, но Маша предполагала, как попасть внутрь.

Она хорошо изучила карту за ночь и знала, что первое от главного входа крыло должно было стать кардиологией, потом шло инфекционное отделение. В третьем расположилась бы травматология, и ещё там был оборудован отдельный вход для травмпункта.

Ей повезло — доски, которыми была заколочена дверь, прогнили за десять лет, и гвозди сами выходили из косяков. Дерево крошилось под пальцами. Маша вырвала пару досок, потом дёрнула дверь, и остальные отошли сами.

Больница вздохнула, разрывая тонкую кожу строительных лесов, вниз полетели труха и мусор. Маша шагнула назад, вскидывая голову. Больничные корпуса почти закрывали собой небо, оставив ей только клочок серых облаков. Серые стены нависали со всех сторон.

Внутри было темно, очень темно, и темнота налипла на стены, срослась с ними, так что её бы не разогнал ни один полицейский фонарь. Маша передвигалась почти на ощупь, и каждый шаг сверяла с картой. Света от её фонарика едва хватало, чтобы рассмотреть пол перед собой и не навернуться в провал.

Обрушенные галереи путали её планы, заставляли останавливаться и напрягать глаза, чтобы найти на карте обходные пути. Маша задыхалась от пыли, хватала воздух открытым ртом и снова останавливалась, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Она шла так медленно, что, наверное, заставила бы аномалию зевать, если бы аномалия так умела.

Иногда Маше чудился гул дождя, бормотание за спиной и шаги, но она старалась не слушать. Она пришла искать разгадку, и здесь не к месту страхи. Если бы при ней было кольцо — если бы Миф не отобрал его между делом, — оно бы едва уловимо покачивалось, и чужеродная сила пощипывала бы ей пальцы, как лёгким морозцем.

Когда она добралась до кардиологии, остановились наручные часы. Маша знала, что в таком месте они запросто могут выйти из строя, поэтому почти не удивилась, только раздосадовано тряхнула рукой. Всё-таки не вовремя.

Но найти комнату с надписями оказалось не сложно — она как будто сама выплыла навстречу, приглашающее раззявив дверной проём. Маша вошла, шаря фонариком по стенам, и тут же вспомнила про сатанистов. Да просто идиоты — так бы сказала Ляля.

Они изрисовали все стены пухлыми, как будто раздувшимися от неведомой болезни, буквами, и дальше первого слога Маша не могла прочитать ни одной из них. Белые меловые линии давно поблекли, покрылись плесенью и разводами, стёрлись кое-где. Маша вздрогнула, когда свет фонарика вырвал из темноты жуткую ухмыляющуюся рожу с огромными клыками. Темнота и сырость только сделали её ещё более пугающей.

Луч света дрогнул, и Маша увидела на полу разорванный круг: кирпичная крошка, почти высохшая, в потёках белой жидкости образовывала неровную форму, и в нескольких местах линия обрывалась. Маша присела на корточки, рассматривая места разрывов. Линии были ещё свежие, и руки её задрожали в приступе отчаянной радости — наверняка круг нарисовала Сабрина.

Она же брала с собой мешочек на широких завязках — крошка от красного кирпича и соль, для большей надёжности — с несколькими каплями женского молока, но, конечно же, обычно брали коровье. Такую смесь готовили по старинной методике, которая передавалась курсантами из поколения в поколение, и она должна была защищать от аномалий. Некоторые особо суеверные даже сыпали смесь под порог, чтобы не пустить в дом плохих людей. Преподаватели жестоко гоняли за такое, Горгулья, например, называла кирпичную крошку мракобесием и сумерками сознания. Но убедить курсантов, что тщательно охраняемые ими традиции — ерунда — не смогла даже она.

Тем более, что ерунда иногда срабатывала. Редко — да и случаи, требующие таких экстренных мер защиты, происходили нечасто, — однако все удачи молва хранила, а неудачи отбрасывала без сомнений и жалости.

Маша внимательно рассмотрела разрывы, как их и учили делать. Может быть, страх играл злые шутки, но ей упрямо казалось, что разрывы были сделаны изнутри, а не снаружи, а значит, Сабрина вышла из круга сама, а не аномалия вытащила её за шиворот. Защита сработала, и у Маши появилась надежда.

Она ещё покрутилась по комнате, пытаясь прочитать надписи на стенах, но буквы упрямо расползались, как пауки от лучика света. Куда идти теперь, она не представляла, но была полна решимости идти хоть куда угодно.