Вячеслав Лопатин - Суворов

• Название: Суворов
• Автор: Вячеслав Лопатин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03571-3

Книга В.С. Лопатина «Суворов» — третья по счету биография великого полководца, выпущенная в серии «ЖЗЛ». Можно ли сказать что-то новое о генералиссимусе, стоящем среди первых военачальников мира?

Автор считает, что можно. Ведь если одни называли князя Италийского, графа Суворова-Рымникского полудиким героем, кровожадным Аттилой и вандалом, то другие считали его Рембрандтом тактики, волшебником войны и спасителем Европы. Но кем же был на самом деле этот легендарный полководец?

На основе архивных документов и воспоминаний современников В.С. Лопатин переосмысливает некоторые известные постулаты, убедительно доказывает несостоятельность ряда растиражированных легенд, всесторонне анализирует взаимоотношения А.В. Суворова с его выдающимися современниками — в частности со светлейшим князем Г.А. Потемкиным, императрицей Екатериной Великой, императором Павлом Петровичем. Это позволяет читателю увидеть великого полководца в новом свете, получить более глубокое представление о его жизни и деятельности, о той роли, которую Александр Васильевич сыграл в российской и мировой истории.

---

Добрая, благородная его душа особенную имеет привязанность к малым детям. И тот самый человек, который в день сражения подобится Перуну раздраженного божества, при слабом и нещастном имеет всю чувствительность нежнейшего сердца».

Автор подчеркивает набожность Суворова и его нетерпимость к врагам православия, мечтавшим подчинить своей власти всю Европу:

«В Варшаве низложил он сию философскую мечту в ту минуту, когда Север был близок пасть под ея бременем.

Наконец, нельзя лучше показать черты характера героя сего Великого человека, как представя его письмо, которое он писал к Ея Величеству по взятии Измаила, стоившего туркам 30 000 человек».

И опять приведены звучащие уже рефреном стихотворные строки «Слава Богу, / Слава Вам», правда, относя их к другой славной победе Суворова:

Измаил взят
И я там, —

с прибавлением:

«Кажется, как будто читаешь послание Спартанского генерала.

В письме, присовокупленном к изображению, мною сообщенному, сказано: "Сей Фельдмаршал Суворов есть один из великих людей сего века. Он никогда не был побежден. Небольшой беленький камзольчик есть вся его оборона от самых больших морозов. У него нет конюшни, и на первой гусарской лошади, которая ему попадется, он едет на сражение. Встает всегда в час по полуночи. Обедает в восемь часов утра, живет, как солдат, и выиграл двадцать баталий. Он ненавидит революцию!"

Подлинно, есть нечто древнее в сем генерале, который заслуживает быть между героями, описанными Плутархом…»

Даже допущенная ошибка (как мы помним, полководец посвятил стихотворные строки взятию Туртукая) не портит общей картины: Суворов уже давно был живой легендой.

Ростопчин, пересылавший Александру Васильевичу указ о его отставке и осуждавший полководца за неуместные выходки, вдруг сделался (и оставался до самой кончины генералиссимуса) его восторженным почитателем и поведал о том, как, прощаясь с Суворовым, Павел Петрович сказал: «Воюй, как умеешь!»

И старый «екатерининский орел» показал, как надо воевать против лучших европейских войск того времени.

ИТАЛЬЯНСКИЙ ПОХОД

К концу 1798 года французы захватили в Нидерландах Бельгийские провинции и Голландию, земли германских государств и Швейцарии, большую часть итальянских государств, восточное побережье Адриатики, Мальту, Египет. Армия генерала Наполеона Бонапарта двинулась в Сирию. Молодой покоритель Италии и Египта грезил повторением походов Александра Македонского, мечтал дойти до Индии.

В Европе царили ужас и смятение. Неаполитанский король спасался на Сицилии, прикрытой английским флотом. Сардинский король бежал из Турина на Сардинию. Римский папа, покинувший Ватикан, молил о помощи. Австрия страшилась нового натиска Франции — в недавно закончившейся войне Вена уже оказывалась под угрозой захвата противником. Англичане, удержав господство на морях (Нельсон разгромил французский флот, доставивший армию Бонапарта в Египет), сколотили новую коалицию против Франции, так неожиданно и с такой страшной мощью возродившейся из хаоса революции. Павел I великодушно согласился «спасти Европу». На запад были двинуты крупные сухопутные и морские силы.

По пути в Вену Суворов посетил в курляндской Митаве проживавшего там с разрешения российского императора брата казненного французского короля графа де Лилля, будущего Людовика XVIII. Тот оставил воспоминания о встрече с русским фельдмаршалом, очень показательные с точки зрения отношения Европы к России:

«Этот полудикий герой соединял в себе с весьма невзрачной наружностью такие причуды, которые можно было бы счесть за выходки помешательства, если б они не исходили из расчетов ума тонкого и дальновидного. То был человек маленького роста, тощий, тщедушный, дурно сложенный, с обезьяньею физиономией, с живыми, лукавыми глазками и ухватками до того странными и уморительно забавными, что нельзя было видеть его без смеха или сожаления.

Но под этой оригинальною оболочкой таились дарования великого военного гения. Суворов умел заставить солдат боготворить себя и бояться. Он был меч России, бич турок и поляков. Жестокий порывами, бесстрашный по натуре, он мог невозмутимо спокойно видеть потоки крови, пожарища разгромленных городов, запустение истребленных нив. Это была копия Аттилы с его суеверием, верою в колдовство, в предвещания, в таинственное влияние светил. Словом, Суворов имел в себе все слабости народа и высокие качества героев.

Предоставившись почтить меня своим приветствием, он явился в довольно простой одежде, хотя весь в орденах, с расстегнутой грудью и без парика. А между тем этот наряд слыл у него самым парадным, в который он облекся в знак особенной передо мною вежливости. Но я мало обращал внимания на подобные мелочи и только наблюдал характер этого необыкновенного человека, который, отправляясь на борьбу с искуснейшими генералами Французской республики, дерзал говорить: "Бог в наказание за грехи мои послал Бонапарта в Египет, чтобы не дать мне славы победить его".

Как только я узнал о прибытии Суворова, то задался мыслью приобресть его приязнь и показать ему в приеме моем высокое уважение. Когда мне о нем доложили, я вышел из кабинета к нему навстречу. Суворов с своей стороны преклонился передо мною почти до земли, потом поцеловал мне руку и полу платья, по русскому обычаю… Высказав ему несколько приветственных слов относительно военных его подвигов, я промолвил, что глубоко сожалею о невозможности моей разделять с ним боевые опасности победы, в которой я совершенно уверен.

— Уповаю на то, — отвечал он, — с помощию Божией и Святого Николая Угодника.

— Господин Фельдмаршал, — сказал я, — ваша шпага есть орудие кары, которое направляет само Провидение на погибель врагам ваших государей.

— Надеюсь, Ваше Величество, сжечь немного пороха, чтоб выгнать неприятеля из Италии, и прошу вас, Государь, дозволить мне назначить свидание с вами во Франции в будущем году.

Признаться ли мне здесь, что такая уверенность в себе Суворова была для меня несколько прискорбна? В сердце моем болезненно отдавалась эта высокомерная самонадеянность, не допускавшая никакого сомнения в торжестве над французами!

Вот так-то всякое обстоятельство в моей изгнаннической жизни усугубляло ее горечь…

Однако я поостерегся обнаружить это чувство перед фельдмаршалом и снова воздал хвалы заслуженной им славе. Он поддержал разговор с ловкостью бывалого придворного и, наконец, откланялся, пробыв со мною около часа, который прошел для меня незаметно быстро. Проходя через залу моих телохранителей, он опять заговорил о близком вступлении своем во Францию, закончив возгласом: "Честь и защита верным слугам королевским и смерть якобинцам!"».

Россия в помощь изгнаннику посылает войска под командованием своего лучшего полководца, который свободно говорит с ним на его родном языке (с немцем он говорил бы по-немецки), а тот именует его «полудиким героем», суеверным поклонником колдовства, сравнивает с Аттилой, имя которого давно стало для европейцев синонимом безграничной и бессмысленной жестокости. Даже при описании внешности и манер героя, с которым политики связывали единственную надежду на успех в великом деле восстановления европейского равновесия (а заодно и на реставрацию во Франции), Людовик почти дословно повторяет антирусский памфлет Шарля Массона.

Уроженец Женевы, Массой приехал в Россию в 1786 году, сначала преподавал в кадетском корпусе, затем был взят учителем и гувернером к сыновьям вице-президента Военной коллегии графа Н.И. Салтыкова, который занимался воспитанием внуков Екатерины. Опытный в придворных интригах Салтыков решил пристроить своего человека к любимому внуку государыни, и по его рекомендации Массой стал секретарем великого князя Александра. Француз женился на баронессе Розен, обладавшей обширными связями, получил чин майора и был принят в высшем свете. Не чуждый поэзии, он написал восторженный стихотворный панегирик в честь внуков Екатерины. Неожиданно карьера Массона прервалась — новый император Павел выслал его из страны как шпиона.

Европейскую известность бывшему майору российской службы принесли не его верноподданнические стихи. В 1800 году одновременно в Амстердаме и Париже были изданы на французском языке «Секретные записки о России» без указания имени автора, которым был Массой. О скандальном успехе «Записок», неоднократно издававшихся и переводившихся, красноречиво свидетельствует тот факт, что император Наполеон, вообще-то не жаловавший русских, после Тильзитского мира запретил их продажу.

Если Массой и говорил что-то хорошее о России, Екатерине, Потемкине, Суворове, то делал это не из-за любви к истине, а с целью обличить своего гонителя. Так, он хвалил введенную Потемкиным форму русской армии как «предмет национальной гордости и пример для подражания» и писал о ропоте, вызванном решением императора Павла заменить эту простую, удобную и красивую форму прусской, при этом ссылался на авторитет «кумира русского солдата, старого оригинала фельдмаршала Суворова», который высмеял букли, пудру и косички, заплатив за свой мужественный поступок отставкой. Через несколько страниц «кумир русского солдата» без зазрения совести назван «чудовищем, которое заключает в теле обезьяны душу собаки и живодера».