Вячеслав Лопатин - Суворов

• Название: Суворов
• Автор: Вячеслав Лопатин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03571-3

Книга В.С. Лопатина «Суворов» — третья по счету биография великого полководца, выпущенная в серии «ЖЗЛ». Можно ли сказать что-то новое о генералиссимусе, стоящем среди первых военачальников мира?

Автор считает, что можно. Ведь если одни называли князя Италийского, графа Суворова-Рымникского полудиким героем, кровожадным Аттилой и вандалом, то другие считали его Рембрандтом тактики, волшебником войны и спасителем Европы. Но кем же был на самом деле этот легендарный полководец?

На основе архивных документов и воспоминаний современников В.С. Лопатин переосмысливает некоторые известные постулаты, убедительно доказывает несостоятельность ряда растиражированных легенд, всесторонне анализирует взаимоотношения А.В. Суворова с его выдающимися современниками — в частности со светлейшим князем Г.А. Потемкиным, императрицей Екатериной Великой, императором Павлом Петровичем. Это позволяет читателю увидеть великого полководца в новом свете, получить более глубокое представление о его жизни и деятельности, о той роли, которую Александр Васильевич сыграл в российской и мировой истории.

---

В разгар вывода христиан у крымских берегов появились корабли Газы Хасана. Командующий Крымским корпусом предупредил турецких военачальников о том, что «карантин (на турецких кораблях отмечались случаи заболевания чумой. — В. Л.) не позволяет отнюдь ни под каким предлогом спустить на берег ни одного человека из ваших кораблей». Запрет был подкреплен военными демонстрациями.

Турция не решилась на новую войну — вскоре подписала с Россией конвенцию, подтверждавшую условия Кючук-Кайнарджийского мира, и признала законность избрания ханом Шагин-Гирея. Россия в ответ обещала вывести войска из Крыма и с Кубани. Трепетавший за свою участь хан также пошел на уступки. Напряжение спало.

Шестнадцатого сентября Суворов донес Потемкину о завершении операции по переселению крымских христиан:

«Кончен сей вывод, Светлейший Князь! Нижайше поздравляю Вашу Светлость с 31 096 душ обоего пола. За тем еще осталось в полуострове за долгами и расправами зимующих в Ениколе и Черкасске 288 душ. Святые пастыри митрополит и архимандрит с их последним стадом отправляютца 17-го числа под приличным эскортом. В тож время почтенный отец Иаков, католицкие из Кефы духовные их труды избавления христиан от варварского ига основали и кончили.

О издержанных деньгах точные ведомости из всех мест еще не дошли, о чем Вашей Светлости непродолжительно донесу; но полагать можно, расход сей на вывод христиан простиратца может здесь до 130 000 рублев. Прогоны замыкают в себе половину того или свыше.

Генерал-Порутчик Александр Суворов».

Точно такое же донесение было отправлено Румянцеву. Суворову по-прежнему казалось, что фельдмаршал недоволен его действиями и порой принимает сторону хана. «В когтях я здесь ханского мщения, Фельдмаршал… воздвигнетца на мои недостатки, коими постепенно полон род человеческий, а дела мне здесь скоро не будет или нет, — пишет Суворов Турчанинову. — Вывихрите меня в иной климат, дайте работу, иначе или будет скушно, или будет тошно. Жена родит, коли будет жива, в исходе ноября; в половине генваря дайте работу… свеженькую. Денежек немало у меня на христиан вышло, не противно ли то будет Светлейшему Князю? А, правда, кажетца, по душам дешевле нельзя».

Опасения Суворова были напрасными — Румянцев высоко ценил его. Но излишняя суровость фельдмаршала заставляла впечатлительного генерал-поручика искать поддержки у добросердечного Потемкина. Именно ему предназначались письма, адресованные Турчанинову. Красноречива приписка к посланию от 19 сентября: «Вышний Боже! Что я Вам могу отвечать на Ваше письмо от 21 ч. августа. Всякого рода одна благодарность мала. Моя — за границей! Нет, жертва самого себя! Остатки последней моей рабской крови не могут отплатить пролитием их на алтарях матери вселенной! Томящуюся в болезни, чреватую жену, равно мою девчонку, себя — забываю, помня себя только в единственной части — высочайшей службы, где бы она ни была, хоть в бездне океана. Бог да подкрепит мои силы».

Это был отклик на сообщение Турчанинова о высокой оценке Потемкиным и самой Екатериной деятельности Суворова в сложных крымских обстоятельствах. В награду генерал получил украшенную бриллиантами золотую табакерку с портретом императрицы и надписью: «За вытеснение турецкого флота из Ахтиарской гавани и от крымских берегов».

Александр Васильевич отпросился у Румянцева в отпуск, чтобы навестить в Полтаве свое семейство, о судьбе которого сильно беспокоился. Варвара Ивановна, перенесшая тяжелый приступ лихорадки, родила мертвого мальчика.

Двадцать третьего февраля 1779 года Суворов донес Румянцеву о личном осмотре старых и новых укреплений от Кубани до Астрахани: «На Кубани, Сиятельнейший Граф! точно тихо… Ногайские и крымские поколения силою укреплениев в узде. Светлейший Хан, сколько ни гневен и непостоянен, более жалок по бедности его». Можно только поражаться рвению и энергии Суворова, которому шел 49-й год. По зимним дорогам он преодолел более двух с половиной тысяч верст.

Помня выговор за несвоевременное возвращение из отпуска, Суворов испрашивает дозволения посетить жену и дочь на Святую неделю: «Вашему Сиятельству осмелюсь о себе прибавить, что, ежели обстоятельства службы дозволят, мог бы я краткое время около Святой недели побывать в Полтаве и, буде далее, то с каким, но не толь обширным объездом, ежели б в том усмотрел нужду». Но он не поехал в Полтаву. Беда пришла, откуда Суворов менее всего ожидал. Он узнал об измене жены.

Соблазнителем Варвары Ивановны оказался сын двоюродного брата Суворова, секунд-майор Николай Сергеевич. Он начал служить у своего дяди еще со времен борьбы с конфедератами, был тяжело ранен. Александр Васильевич продвигал племянника по службе, хлопотал о нем перед Потемкиным, а Николай отплатил злом за добро.

Варвара Ивановна с дочерью отправилась в Москву к матери. Сестра тещи Суворова графиня Екатерина Михайловна Румянцева писала мужу 25 июня: «Суворова жена приехала в Москву. Я ее не видала, а по письмам, что сестра ко мне писала, думаю, что они с мужем в худом положении. Правда ли это, что он так спился, что всякий час пьян?»

Графиня передает сплетни родственников, взявших в семейном конфликте сторону жены Александра Васильевича. Но в ее письме слышна и собственная боль. Прошло почти 20 лет, как граф Петр Александрович разъехался с супругой, оставив на ее руках троих сыновей, которым она дала воспитание и образование. Всем сердцем графиня Екатерина Михайловна сочувствовала племяннице и готова была во всем винить ее мужа.

Суворов очень тяжело переживал измену супруги. Чтобы заглушить душевные муки, он с головой ушел в неотложные дела: выводил войска из Крыма и Кубани, строго взыскивал с нерадивых подчиненных, у которых в мирное время умирали солдаты из-за плохо выбранных мест квартирования и нарушения элементарных санитарных норм, хлопотал перед Потемкиным о льготах и помощи выведенным христианам, обустраивавшимся на новых землях.

Седьмого июля 1779 года Потемкин уведомил Суворова о новом назначении: состоять при пограничной дивизии Новороссийской губернии, которой командовал сам светлейший князь.

К этому времени относится разбор суворовского прошения о разводе. Дело решалось в Славянской духовной консистории. «Обесчестен будучи беззаконным и поносным поведением второй половины, молчание было бы знаком моего в том соучастия, — говорится в страстном письме Суворова своему благодетелю. — Нет тут, Светлейший Князь! недоказательного. Иначе совесть моя, никогда не поврежденная, была бы мне в несправедливости изобличителем». Он просил Потемкина быть у высочайшего престола предстателем «к освобождению меня в вечность от уз бывшего… союза, коего и память имеет уже быть во мне истреблена», прибавляя, что только смерть может положить конец его злоключениям.

Ответом стал вызов в Петербург. 8 декабря 1779 года генерал-поручик присутствовал на званом обеде в Зимнем дворце. 20 декабря курьер Потемкина поскакал к московскому главнокомандующему М.Н. Волконскому.

Князь Михаил Никитич 31 декабря докладывал Потемкину: «Письмо Вашей Светлости… которым мне объявить изволили, что Ея Императорское Величество приказать изволили определить для воспитания дочь Александра Васильевича Суворова по прошению его в учрежденное общество для воспитания благородных девиц и чтоб я о сем высочайшем соизволении, матери ее объявя, оное дитя отправил с капитаном Корицким, что и исполнено».

Наташа Суворова была принята в Воспитательное общество (Институт благородных девиц), созданное в 1764 году по инициативе императрицы и Ивана Ивановича Бецкого в Смольном монастыре. Родители, помещая своих дочерей в Смольный, давали подписку не забирать их до окончания обучения. Это условие было важнейшим в программе Бецкого по воспитанию новых людей.

Дочь Суворова жила и училась вместе со своими подругами, но в списках выпускниц ее имя отсутствует. Для нее было сделано исключение. Считалось, что девочка живет у директрисы Смольного Софьи Ивановны Делафон. Присмотр за ней был поручен Петру Ивановичу Турчанинову, в семье которого Наташа часто гостила.

Двадцать четвертого декабря, когда порученец Суворова капитан Петр Корицкий собирался везти четырехлетнюю Наташу из Москвы в Петербург, императрица Екатерина во время аудиенции сняла со своего платья бриллиантовую звезду ордена Святого Александра Невского и приколола ее на грудь Суворова, тем самым воздав ему выдающуюся почесть. В тот же день он получил записку Потемкина: «Тако да просветится свет Ваш пред человеки, яко да видят добрые дела Ваши. Ея Императорское Величество жалует Вам сию звезду, а я Вас чистосердечно поздравляю».

Не без участия императрицы и Потемкина делались попытки помирить Суворова с женой. Но светлейший князь знал, что страстную натуру генерала может утешить только новое важное дело.