Дмитрий Володихин - Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок

• Название: Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок
• Автор: Дмитрий Володихин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03613-0

Личность третьего русского царя из династии Романовых нечасто привлекала к себе внимание историков. Царь Федор Алексеевич (1676—1682) взошел на трон в возрасте четырнадцати лет, а умер, не дожив до двадцати одного года. При этом большую часть своего недолгого правления он проболел (еще в отроческом возрасте царевич получил тяжелую травму позвоночника). Наследника по себе он не оставил, а смерть его была ознаменована страшным стрелецким восстанием, в результате которого власть в стране взяла его сестра царевна Софья. Но вот что удивительно: за шесть лет его царствования было сделано очень многое: уничтожено местничество, начались важнейшие реформы в области образования и культуры. Россия жизненно нуждалась в переменах, и царь отчетливо понимал это, начиная «мягкую», постепенную европеизацию страны. Как показывает автор книги, известный историк Дмитрий Володихин, это была реальная альтернатива оглушительной, страшной, «костоломной» европеизации России, проведенной впоследствии младшим братом Федора Петром Великим. Кто знает, проживи Федор Алексеевич подольше — и страна избежала бы одной из тяжелейших страниц в своей истории.

---

Бахчисарайский мирный договор 1681 года подвел итог чудовищно тяжелой войне.

Трудно сказать, до какой степени верно решение, принятое российским правительством. С одной стороны, прояви Москва больше твердости в переговорах, будь она готова к продолжению войны, возможно, турки уступили бы. Им эта борьба также не несла особых прибылей. С другой стороны, продолжение конфликта вело к новому разорению, новым людским потерям и — самое главное — к опасности новых бунтов.

К 1681 году Федор Алексеевич стал полноправным самодержцем. Ни кто-либо из лидеров русского боярства — ни Голицын, ни Долгорукий, например, ни тем более Милославский, — ни Боярская дума в целом не смогли бы «протащить» утверждение мирного договора мимо царя. Совершенно ясно: именно Федор Алексеевич сделал окончательный выбор. Он согласился окончить войну подобным образом. Следует подчеркнуть: пусть воевал не сам царь, но именно он завершал войну. Это его воля, его политика. Итоги титанической борьбы оказались довольно скромными, но не провальными. Россия удержала «синицу в руках», когда и ее пытались вырвать. Нельзя забывать и о другой выгоде Бахчисарайского договора: теперь монарх и правительство получили долгожданный шанс снизить внутреннюю напряженность. Отказаться от экстраординарных поборов, от непрерывных мобилизационных усилий. А следовательно, начать постепенный вывод общества в нормальное состояние.

Алексей Михайлович воевал, воевал, воевал без конца и края… Он заработал разинщину, Соляной и Медный бунты, колоссальные восстания во Пскове и Новгороде Великом, а также много иных мятежных выступлений, но военные действия не прекращал до своего смертного часа.

А сын его прекратил. Отказался кое от чего — да. Зато… тишь наступила на Руси.

* * *

Война — превосходное зеркало для государственного устройства. Она увеличивает отражение всего, что ненадежно, неудобно, хрупко. Иными словами, всего, за что в экстремальных условиях приходится дорого платить. После того как война ткнет носом в жесточайшие недостатки, трудно их не заметить.

Государь Федор Алексеевич на финальных стадиях войны — взрослый человек, связанный узами брака, окруженный неглупыми помощниками, получивший серьезный опыт государственной деятельности. Явленные войной недостатки он отлично разглядел. А разглядев, принялся их выправлять.

Монарх увидел страшную громоздкость военного, да и прочего управления. Борьба между военачальниками за старшинство вносила сбои в слаженную работу военного механизма. Полки пехоты, рейтар, драгун, обученные и вооруженные по-новому, то есть по европейским образцам, то показывали большую стойкость, то вдруг лишались организующего начала и превращались в беспорядочные толпы. В гражданском управлении всякие большие дела застревали на мелочах, на «текучке». Работа разных ведомств не имела общей координации. Чины и должности, то сливаясь в единое целое, то различаясь, более соответствовали старинному родовому укладу русского общества, нежели новому, «регулярному», государственному порядку.

Требовалось многое изменить. К тому имелись средства и возможности. А главное — воля. Монаршая воля к масштабным преобразованиям.

* * *

Первым делом Федор Алексеевич упростил областное управление. Помимо воевод в городах существовали разнообразные должностные лица — выборные и не-выборные, имевшие власть по частным вопросам. Таковы, прежде всего, «губные старосты», «сыщики», «ямские приказчики», «головы» при хлебных складах и всякого рода «целовальники». Они не подчинялись воеводам и вели свои дела самостоятельно. Порой работа разных отраслей администрации дублировалась, рождала путаницу, вводила в лишние расходы местных жителей. 1679 год поставил точку в этой пестроте: вся полнота власти перешла к воеводам; «губные старосты» и прочие «сыщики» с «головами» исчезли[92].

Вскоре Федор Алексеевич отменил целый ряд телесных наказаний, предполагавших увечье, — например отсечение рук, ног, пальцев. Взамен нарушителей соответствующих статей закона принялись ссылать в Сибирь[93].

В этом преобразовании многие видят свидетельство гуманности и милосердия Федора Алексеевича. Что ж, возможно. Однако царское нововведение могло иметь и совершенно другую причину. По стране бродили тысячи калек, получивших раны на войне. И добавлять к их числу новых, искалеченных топором палача, выходило очень накладно. Ведь таким образом уменьшалось количество полноценных работников! Нарушался казенный интерес… К тому же увечье как способ наказания для русской политической культуры являлось «импортом», а потому выглядело чужеродной присадкой. У нас как минимум до середины XVI века преступников увечили только в виде исключения. Судебники Ивана Великого и Ивана Грозного не знали «членоотсечения» как способа наказывать виновных. Вот и оказалось легким делом отменить то, что не имело прочных корней в народной почве…

Человечность в характере монарха видна, скорее, по распоряжениям 1680 года, касающимся тюремных сидельцев. Царь повелевал не держать «колодников» в приказных избах и тюрьмах по «многу дней», а решать их дела немедленно. Кроме того, их избавляли от «влазного» — побора со стороны тюремщиков[94].

Летом 1681 года, стремясь возместить потери казны после окончания тяжелой войны, Федор Алексеевич указал со всей строгостью собирать пошлины с разного рода незаконных «торжков». Откупа же, как способ сбора пошлин на таможне и в кабаках, царь велел отменить: они рождали такое количество злоупотреблений, что для казны оказались в конечном счете убыточны[95]. Тут видна важная особенность монаршего характера: Федор Алексеевич желал «прозрачности» в финансовых вопросах и полной рациональности во всем. Ему хотелось добиться от государственной машины правильного, «регулярного» и максимально эффективного порядка работы. Он любил «систему».

Поэтому не удивляет еще одна финансовая реформа его времени. Правительство полностью перешло на «подворную» форму налогообложения. Посадское население и огромное количество «бобылей» — крестьян, не имеющих полноценного пашенного хозяйства, — платили с «дворов», о их способности нести государево «тягло»[96] судили по имуществу и «промыслам». Те, кто не имел собственной земли, например сельские ремесленники, различные зависимые люди при монастырях, архиерейских домах, дворах знати, также принимали на себя часть «тягла». Вместо многочисленных разнообразных сборов правительство ввело единую общую подать — «стрелецкие деньги»[97].

Денег не хватало катастрофически. Их недостача усугублялась тем, что помощники царю-реформатору попались, мягко говоря, небескорыстные. Сребролюбие ключевых фигур государевой «команды», например Языкова, надолго запомнилось. Между тем в России того времени не добывалось ни золота, ни серебра. Вся ходячая монета Московского государства изготавливалась из привозного металла. И в 1681 году правительство пошло на крайне неприятную меру: московская копеечка при Алексее Михайловиче и на протяжении почти всего царствования Федора Алексеевича весила 0,45 грамма серебра, но теперь ей пришлось резко сбавить вес — до 0,4 грамма[98]. По меркам того времени это очень значительная «порча» монеты. Вынужденное и, вероятно, не слишком популярное экономическое нововведение мощно повлияло на экономику всей страны. Прежде такое «похудение» случалось разве что в «аварийные» годы Смуты…

Дабы выправить положение с нехваткой серебра, Федор Алексеевич пытался наладить розыск его залежей. Раньше драгоценные руды искали, и в свидетельствах иностранцев даже сохранились воспоминания об этих поисках: «Еще и поныне есть следы, что они когда-то искали золотой и серебряной руды, но напрасно: все золото и серебро, какое только у них есть, ввозится из других стран»[99]. Правда, не совсем понятно, о ком тут идет речь: то ли о русских «рудознатцах», то ли о насельниках Немецкой слободы. Федор Алексеевич отрядил экспедицию дворянина Петра Елисеевича Молженинова искать серебряную руду на Русском Севере. Судя по отчетам Молженинова и его людей, кое-каких успехов им удалось добиться. Первый слиток серебра, с фунт весом, отправился в столицу в 1680 году[100].

* * *

Главнейшие реформы Федора Алексеевича относятся к сфере центрального государственного управления, военного дела, культуры и просвещения[101].

Неровная — то высокая, то вдруг падавшая до ничтожных величин боеспособность русской армии требовала серьезных перемен. Царь очень хорошо видел: по внешней видимости на фронт уходили громадные воинства, их укомплектование и снаряжение стоили казне запредельно дорого. Но как только доходило до боевых действий, какие-то части действовали слаженно и храбро, другие же в лучшем случае могли испугать неприятеля своей численностью, а при серьезной сшибке просто разбегались… Старые стрелецкие и «выборные» (лучшие) солдатские полки годились для хорошей драки, а вот рейтарские, драгунские, простые солдатские как боевой элемент стоили очень мало. Обнищалые дворяне и немногочисленные иноземцы составляли самую надежную часть их личного состава. Прочая же масса «окрестьянилась» и откровенно боялась сражений. В 1679—1680 годах по указу Федора Алексеевича был проведен «разбор» всего российского воинства. Правительство собирало сведения о численности наличных войск, их составе и пригодности к службе.