Борис Мешарин - Посланник

• Название: Посланник
• Автор: Борис Мешарин
• Жанр: Научная Фантастика

Космический разум не может допустить возможности уничтожения планеты Земля и наделяет одного из обитателей необычными способностями. Этот человек, Посланник, обычный землянин, начинает постепенно применять данные ему способности, вмешиваясь в военные, экономические и политические вопросы. Он приводит мир к уничтожению терроризма и полной невозможности ведения боевых действий между странами. Своими открытиями дает возможность быстрого экономического развития энергетики и начинает освоение Марса. Предлагает решение ряда экономических и политических вопросов. Но способен ли Мир принять их и прав ли он сам?

---

— Вы подберите, Петр Валерьевич, тогда сами, что по душе, что нравится, что удобнее и лучше. Выбирайте именно то, что нравится, не смотрите на цену. Но лодку лучше не сейчас, через месяц взять, сейчас ставить некуда. А через месяц пирс, пристань построят, как правильно назвать не знаю.

— Ну, как же, Коля, как же не смотреть на цену, чай не миллионеры мы? Это они могут брать, что хотят.

Михайлов понял, что не убедить ему свекра, если не рассказать правды. Так и бу-дет считать копейки, экономить на всем.

— Не беспокойтесь, Петр Валерьевич, я миллионер.

Малышев удивленно и озабоченно взглянул на него.

— Бандит что ли?

— Почему же бандит? Я генерал, не простой генерал — ученый. Я создаю оружие, Петр Валерьевич, оружие нападения и защиты, лучшее в мире оружие, ни у кого такого нет, и в ближайшее время не будет. Государство мне за это платит, миллионы платит, Петр Валерьевич.

— Ну, это другое дело, Николай, за это можно и надо платить. А все другие — это бандюги. Пусть с ножом не стоят, но народ обирают, значит, бандюги. А ты для народа трудишься, для мира. Молодец, что сказал, уважаю. А то ведь я задумываться стал — гене-рал с охраной. Никогда генералы с охраной не ходили, генералы генералов не охраняли. Думал, темнишь что-то, давно хотел поговорить. Уважаю, Коля. Родина — это святое, мы лучше не доедим, но чтобы Гитлеров больше не было.

В кухню вошли Ирина с мамой.

— Что это вы тут, мужички, уединились, что замышляете? — Спросила Ирина лас-ково.

— Нюни ваши смотреть? Радость в доме, а вы слезы пускаете. Ты лучше скажи, дочка, почему главного не сказала?

Ирина переглянулась с Николаем.

— Ой, мама, я и забыла совсем — ребеночек у нас с Колей будет.

Мать всплеснула руками, обняла дочь, подзывая подойти и Николая.

— Дождались, наконец-то мы с отцом дождались…

— Ты мать не причитай, — предвидя опять слезы и всхлипывания, перебил Петр Ва-лерьевич. — Лучше на стол собери, водочки моей достань. Ты какую, Коля, будешь — ли-монную, апельсиновую?

Михайлов развел руками.

— Не знаю, давайте попробуем апельсиновую.

Женщины накрыли на стол, достали водку.

— Я ее, Коля, сам делаю, — начал объяснять свекор. — Покупаю в магазине водку. Но кто знает, что там намешано, пропускаю ее через угольный фильтр, потом добавляю лимонных или апельсиновых корочек. Через пару недель процеживаю через марлю и вот оно, стеклышко.

Свекор разлил водку по рюмкам, поднял свою.

— Вот, мать, и к нам с тобой счастье привалило. Дом новый, внук или внучка скоро появятся, жить рядом будем. Что еще в старости надо?! Давайте, дети, за вас — когда у вас хорошо: и нам с матерью радость.

ХХХV глава

Половина зэков уже спала в переполненной камере, другая еще ворочалась и пока не могла уснуть. Лязгнули засовы, дверь приоткрылась, но никто не вошел в нее. Проснулись все и наблюдали напряженно. Что это — приглашение к побегу, кому-то надо выйти, поговорить? За дверью раздался голос:

— Тут цыпа одна неподалеку в камере заскучала. Утром заберу, но чтобы без шума и криков.

Втолкнули женщину, дверь захлопнулась.

Утром, как обычно, из камеры вывели всех в коридор. Пофамильная сверка, лич-ный обыск и проверка камеры. Режимники знали свое дело, но в этот раз никакой опера-тивной информации не поступало. Они привычными движениями поднимали слежавшиеся матрацы, ощупывали подобие подушек и… остолбенели. В камере находилась женщина, абсолютно голая женщина. Ее халат, возможно единственная одежда здесь, лежал рядом, а она сидела на нарах, обхватив голову руками.

— Вот, блин, — режимник выматерился, — ты откуда здесь, из какой камеры?

Женщина вяло пошевелила рукой, нащупала халат и прикрыла им тело.

— Мне надо в душ, отведите меня, — еле слышно произнесла она.

— Ты посмотри на нее, — рассвирепел режимник, обращаясь к другому, — этой бля-дище в душ надо. Тащи сучку в карцер, потом разберемся из какой она камеры.

— Я не блядища и не зэчка, я случайно здесь оказалась. Отведите меня в душ и к начальнику СИЗО.

— Тащи ее в карцер, пусть от секса остынет, — приказал майор режимник лейтенан-ту. — Иванов, — заорал майор, в камеру вбежал коридорный надзиратель. — Ты кого сюда впустил, совсем охренел — до утра бабу в камере оставлять. Не мог раньше, до проверки увести? Из ума выжил, Иванов? Ты что творишь, сволочь, всех подставил, из какой каме-ры ее взял, кто она?

Старший инспектор режимной части был готов разорвать надзирателя.

— Я не знаю…

— Что ты, Иванов, не знаешь, из какой камеры ты ее взял?

— Я не брал ее не из какой камеры, — ответил испуганный и непонимающий ничего Иванов.

После многоэтажного мата майор сформулировал мысль:

— Рассказывай, Иванов, как эта баба здесь оказалась, кто она, откуда?

— Я не знаю.

— Ну, пипец, что ты из себя строишь, ключи от камер у тебя, как ты за зэками на-блюдал? Похоже ее тут всю ночь дрюкали — все тело в сперме и ты ничего не видел, не слышал и не знаешь? Не ври — рассказывай.

— Я не знаю, — тихо ответил Иванов, потом вдруг взорвался криком: — Не знаю я, не знаю, первый раз вижу и тебе, майор, могу задать все те же вопросы. Понятно теперь?

Через два часа начальник СИЗО собрал у себя заместителей по режиму и опера-тивной работе. Первым докладывал режимник.

— На утренней проверке…

— Опусти лекцию, давай по существу, — перебил его полковник.

— По существу установлено, что такой заключенной у нас нет, подмены тоже нет, она лишняя. Видеонаблюдение не отключалось и работает в штатном режиме. В камеру никто не входил, впервые она зафиксирована на пленке, когда офицеры ее выводили. Как попала в камеру — не понятно.

— Что ты скажешь? — Обратился полковник к оперативнику.

— Все непонятно, никто ничего не знает и объяснить не может. Ясно одно — жен-щина была в мужской камере, и развлекались там с ней по полной. Надо отдать видеоза-пись экспертам, там что-то явно не так. Еще раз подробно и обстоятельно опросим всех. Она себя не называет, требует вас. Может что-то прояснится после разговора с ней?

— Может и прояснится, — хмыкнул полковник. — Только я вас хочу спросить, гос-пода офицеры — у нас что здесь: СИЗО или дом открытых дверей, может бордель?

Полковник, понятно, так и не дождался ответа. Решил не приглашать к себе, а посетить неизвестную в карцере. Ни к чему лишние передвижения по зданию.

— Я начальник СИЗО, — представился он.

— Да-а, а помыться мне так и не дали. Я федеральный судья, как попала в камеру — не знаю. Была дома… Перед глазами ясно и четко всплыл весть тот вечер…

Татьяна лежала на кровати, просто лежала, выключив телевизор. Надоело всё, вся жизнь, плакать не собиралась, хотелось полежать в тишине, погрустить и помечтать. Вро-де бы успешная карьера, есть машина, квартира, деньги — нет счастья.

Редкость, конечно, но в свои двадцать пять она уже стала судьей. Не без связей, естественно, все это случилось. Федеральный судья — звучит.

Окунулась с головой в работу. В восемь уходила, в восемь приходила. И так все двадцать лет. Личная жизнь прошла мимо. У судей своя варёнка. Не встретишься просто так с парнем — прежде надо знать о нем практически все. Чтобы по работе не пересека-лись, не судим и под следствием не был, даже в перспективе подобное исключалось. По-сидишь где-нибудь в кафе, а потом журналюги раздуют скандал из ничего, если парень в чем-то замешен. На пакости они мастера. А погулять иногда хотелось. Вот и собирались одинокие своим узким коллективчиком по несколько человек, пили водку, танцевали, веселились и плакали. И что за жизнь такая — даже трахнуться не с кем.

Бог с ним, не до замужества, хоть бы мужичок какой приходящий был и то хоро-шо. Знакомая одна из следователей, Светлана, может даже приятельница, не подруга, вникла в ситуацию, решила помочь. Татьяна, конечно же, спросила, что за парень. «Па-рень как парень, не гнилой, по учетам не светился и не засветится. Хороший парень — доктор. Мы организуем пикничок небольшой на природе, подружек своих, коллег, возьми парочку для убедительности, а я его попрошу свозить нас. Потом он тебя, последнюю, до дома довезет. На чай его пригласи». «Не плохая идея, Света, но как-то вслепую не хочется, вдруг не понравится совсем»? «Так это просто решим — я позвоню, договорюсь, чтобы он вас с работы забрал, а потом меня по пути. Зайдет, скажет, что от меня, а ты посмотришь. Не понравится — сошлешься на срочную занятость, типа в другой раз съездим. Какие проблемы, Таня»?

Татьяне доктор понравился. И на чай она его пригласила, и ушел он от нее ночью, хотя не гнала и даже просила остаться. Но не пришел и не позвонил больше. Так и закончился не начавшийся роман одной сексуальной сценкой. Светлана потом поинтересовалась аккуратно, заходя издалека. А он в лоб ответил: «Знаешь, Света, врачи всегда немного психологи. Хорошая баба, симпатичная — нутро гнилое». Так и не поняла ничего Светлана, не замечалось за Татьяной ничего подобного, но больше не спрашивала и, конечно, ответ не передала. За всю взрослую жизнь не один доктор был у судьи, несколько мужчин, но больше месяца не общалась, ни с кем.