Эразм Роттердамский - Похвала глупости

• Название: Похвала глупости
• Автор: Эразм Роттердамский
• Жанр: Философия

---

Роттердамский Эразм Похвала глупости

Эразм Роттердамский

Похвала глупости

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие автора

Глава I. (Глупость одним своим видом разгоняет заботы слушателей}

Глава II. (Содержание речи}

Глава III. (Почему Глупость сама себя хвалит)

Глава IV. (Почему говорит без подготовки)

Глава V. (Глупость сразу же сана себя выдает)

Глава VI. (Подражание риторам)

Глава VII и VIII. (Родословная Глупости, место ее рождения, ее кормилицы)

Глава IX. (Спутники Глупости)

Глава X, XI и XII. (Глупости люди обязаны и самой жизнью, и всеми житейскими благами)

Глава XIII. (Родство Глупости с детством и старостью)

Глава XIV. (Глупость продлевает юность и отгоняет старость)

Глава XV. (Боги особенно нуждаются в Глупости)

Глава XVI. (Приправа Глупости нужна повсюду)

Глава XVII. (Благодаря Глупости женщины правятся мужчинам)

Глава XVIII. (Глупость - лучшая приправа на пиру)

Глава XIX . (Она же - соединительница друзей)

Глава XX. (Примирительница супругов)

Глава XXI. (Связующее начало всякого человеческого общества)

Глава XXII. (Почему Филавтия именуется родной сестрой Глупости)

Глава XXIII. (Глупость - причина войн)

Глава XXIV и XXV. (Невыгоды Мудрости)

Глава XXVI. (Сила всякого вздора в народе)

Глава XXVII. (Жизнь человеческая - только забава Глупости)

Глава XXVIII. (Науками и искусствами люди обязаны жажде суетной славы)

Глава XXIX. (Глупость требует, чтобы ее похвалили за рассудительность)

Глава XXX. (Глупость ведет к мудрости)

Глава XXXI. (Только благодаря Глупости жизнь бывает сносной)

Глава X XXII и XXXIII. (Науки изобретены, на пагубу роду людскому, среди них особенно ценятся те, которые связаны с Глупостью)

Глава XXXIV. (Из животных всего счастливее те, которые не знают никакой дрессировки)

Глава XXXV, XXXVI и XXXVII. (Дураки, юродивые, глупцы и слабоумные гораздо счастливее мудрецов)

Глава XXXVIII. (Почему следует отдать предпочтение безумию)

Глава XXXIX. (Безумие супругов, охотников, строителей и игроков)

Глава XL и XLI. (Суеверы)

Глава XLII. (Люди, бахвалящиеся благородством своего происхождения)

Глава XLIII. (Филавтия отдельных смертных, народов и городов)

Глава XLIV. (Сестра Филавтии - Лесть)

Глава XLV. (Счастье зависит от нашего мнения о вещах)

Глава XLVI. (Глупость на всех смертных равно изливает свои благодеяния)

Глава XLVII. (Снисходительность Глупости)

Глава XLVIII. (Различные виды и формы Глупости)

Глава XLIX. (Грамматики)

Глава L. (Поэты)

Глава LI. (Правоведы)

Глава LII. (Философы)

Глава LIII. (Богословы.)

Глава LIV. (Иноки и монахи)

Глава LV и LVI. (Короли и вельможи)

Глава LVII. (Епископы)

Глава LVIII. (Кардиналы)

Глава LIX. (Верховные первосвященники)

Глава LX. (Германские епископы)

Глава LXI. (Фортуна благоприятствует Глупости)

Глава LXII. (Свидетельства древних)

Глава LXIII. (Свидетельства Священного писания)

Глава LXIV и LXV. (Лукавые толкователи слов Священного писания.)

Глава LXVI. (Христианская вера сродни Глупости).

Глава LXVII. (Высшей наградой для людей является своего рода безумие)

Глава LXVIII. (Эпилог)

Л.Е. Пинский. Эразм и его "Похвала Глупости".

Комментарии

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Эразм Роттердамский своему милому Томасу Мору1 привет.

В недавние дни, возвращаясь из Италии в Англию и не желая, чтобы время, проводимое на лошади, расточалось в пустых разговорах, чуждых музам и литературе, я либо размышлял о совместных ученых занятиях, либо наслаждался мысленно, вспоминая о покинутых друзьях, столь же ученых, сколь любезных моему сердцу. Между ними и ты, милый Мор, являлся мне в числе первых: вдали от тебя я не менее наслаждался воспоминаниями, нежели, бывало, вблизи общением с тобою, которое, клянусь, слаще всего, что мне случалось отведать в жизни. И вот я решил заняться каким-нибудь делом, а поскольку обстоятельства не благоприятствовали предметам важным, то и задумал я сложить похвальное слово Глупости. "Что за Паллада внушила тебе эту мысль?" - спросишь ты. Прежде всего, навело меня на эту мысль родовое имя Мора, столь же близкое к слову мория 2, сколь сам ты далек от ее существа, ибо, по общему приговору, ты от нее всех дальше. Затем мне казалось, что эта игра ума моего тебе особенно должна прийтись по вкусу, потому что ты всегда любил шутки такого рода, иначе говоря - ученые и не лишенные соли (ежели только не заблуждаюсь я в оценке собственного моего творения), и вообще не прочь был поглядеть на человеческую жизнь глазами Демокрита3. Хотя по исключительной прозорливости ума ты чрезвычайно далек от вкусов и воззрений грубой толпы, зато благодаря необыкновенной легкости и кротости нрава можешь и любишь, снисходя до общего уровня, играть роль самого обыкновенного человека. А значит, ты не только благосклонно примешь эту мою ораторскую безделку, эту памятку о твоем товарище, но и возьмешь ее под свою Защиту; отныне, тебе посвященная, она уже не моя, а твоя.

Найдутся, быть может, хулители, которые станут распространять клевету, будто легкие эти шутки не к лицу теологу и слишком язвительны для христианского смирения; быть может, даже обвинят меня в том, что я воскрешаю древнюю комедию или, по примеру Лукиана 4, подвергаю осмеянию всех и каждого. Но пусть те, кого возмущают легкость предмета и шутливость изложения, вспомнят, что я лишь последовал примеру многих великих писателей. Сколько веков тому назад Гомер воспел Батра-хомиомахию5, Марон комара и чесночную закуску6, Овидий7 - орех! Поликрат написал похвальное слово Бусириду, которое затем исправил Исократ8, Главк восхвалял неправосудие9, Фаворин Терсита10 и перемежающуюся лихорадку, Синесий11 лысину. Лукиан - муху и блоху12, Сенека сочинил шуточный апофеоз Клавдия13, Плутарх-разговор Грилла с Улиссом14, Лукиан и Апулей - похождения осла15 и уже не помню кто завещание поросенка16 по имени Грунний Корокотта, о чем упоминает св. Иероним17.

Если же всего этого мало, то пусть вообразят строгие мои судьи, что мне пришла охота поиграть в бирюльки или поездить верхом на длинной хворостине. В самом деле, разрешая игры людям всякого звания, справедливо ли отказывать в них ученому, тем более если он так трактует забавные предметы, что читатель, не вовсе бестолковый, извлечет отсюда более пользы, чем из иного педантского и напыщенного рассуждения? Вот один в терпеливо составленной из разных кусков речи прославляет риторику и философию, вот другой слагает хвалы какому-нибудь государю, вот третий призывает к войне с турками. Иной предсказывает будущее, иной поднимает новые вопросы - один другого пустячнее и ничтожнее. Но ежели ничего нет нелепее, чем трактовать важные предметы на вздорный лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким манером, чтобы она отнюдь не казалась чушью. Конечно, пусть судят меня другие: однако коль скоро не вконец обольстила меня Филавтил18, то сдается мне, что я восхвалил Глупость не совсем глупо. Что же касается пустого упрека в излишней резкости, то отвечу, что всегда дозволено было безнаказанно насмехаться над повседневной человеческой жизнью, лишь бы эта вольность не переходила в неистовство. Весьма дивлюсь я нежности современных ушей, которые, кажется, ничего не выносят, кроме торжественных титулов. Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана. Но если кто судит жизнь человеческую, не называя имен, то почему, спрошу я, видеть здесь непременно язвительное издевательство, а не наставление, не увещание? А в противном случае сколь часто пришлось бы мне обращаться с укорами и порицаниями к самому себе! И, наконец, кто не щадит ни одного звания в роде людском, тот ясно показывает, что не против отдельных лиц, а только против пороков он ополчился. Итак, если кто теперь станет кричать, жалуясь на личную обиду, то лишь выдаст тем свой страх и нечистую совесть. Куда вольней и язвительней писал св. Иероним, не щадивший и имен порою! Я же не только избегал повсеместно имен собственных, но сверх того старался умерить всячески слог, дабы разумному читателю сразу же было понятно, что я стремлюсь скорее к смеху, нежели к злому глумлению. Я не хотел по примеру Ювенала19 ворошить сточную яму тайных пороков и охотнее выставлял напоказ смешное, нежели гнусное.

Того, кто не удовлетворится всем сказанным, прошу вспомнить для утешения, что весьма почтенно служить жертвою нападок Глупости, от лица которой я взял слово. Впрочем, стоит ли говорить все это такому искусному адвокату, как ты20; и без того ты сумеешь отстоять наилучшим образом даже и не столь правое дело. Прощай же, мой красноречивейший Мор, и Морию твою защищай всеусердно.

Писано в деревне, 10 июня 150821 г.

Глупость говорит:

ГЛАВА I

Пусть грубые смертные толкуют обо мне, как им угодно, - мне ведомо, на каком худом счету Глупость даже у глупейших, - все же я дерзаю утверждать, что мое божественное присутствие, и только оно одно, веселит богов и людей. Наилучшее тому доказательство - перед вами: едва взошла я на кафедру в этом многолюдном собрании, как все лица просияли небывалым, необычайным весельем, все подались вперед и повсеместно раздался радостный, ликующий смех. При взгляде на вас кажется мне, будто я вижу богов Гомеровых, охмелевших от нектара, настоянного на непенте1,а ведь только что вы сидели печальные и озабоченные, словно воротились недавно из Трофониевой пещеры2. Подобно тому как утреннее солнце, показывающее земле свой прекрасный золотой лик, или как ранняя весна, веющая приятными зефирами после суровой зимы, всему сообщают новый цвет и вид и новую юность, так и у вас при взгляде на меня совсем иными сделались лица. В то время как даже великие риторы лишь при помощи длинной, старательно обдуманной речи понуждают вас стряхнуть с души тяжелые заботы, я достигла этого сразу, единым моим появлением.