Андрей Горняк - Битая ставка

• Название: Битая ставка
• Автор: Андрей Горняк
• Издательство: "Казахстан"
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1974

Автор, участник Великой Отечественной войны, в художественной форме рассказывает в повести о буднях армейских контрразведчиков, вылавливавших немецкую агентуру в нашей стране, показывает непоколебимую веру советских людей в победу над фашизмом, неотвратимость - сурового возмездия предателям, поднявшим руку на свой народ. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Наиболее дальновидные гитлеровские политики видели, что одними победами в танковых и воздушных боях Россию не сломить. Надо подорвать патриотический дух населения, а для этого нужна кропотливая и умелая работа агентуры.

Все эти истины Ятаров слышал не раз от своего шефа, да и сам вынужден был повторять их готовящимся к переброске.

А он устал... От ненавистного окружения, от постоянного чувства неудовлетворенности своей работой. Вот ведь и с Послом неудачно получилось. Отправили его в тыл Красной Армии. Опасная группа! Ятаров на следующий день должен был передать сообщение об этом. А передал несколько недель спустя, когда наладилась связь.

Зато сегодня все прошло по плану. Старик с ручной тележкой «случайно» нашел в дупле тополя записку. Через два-три дня радиограмма пойдет в эфир, на Большую землю.

До боли в сердце вспоминал Камил Ятаров свою жизнь до ухода в чужие края. Даже жениться не успел. Хотя мать уж было и невесту приискала. А тут война. Камил Фаизов не терял надежды побывать в родной Казани, а пришлось отправиться сюда. И вот уже сколько лет обретается в таком окружении. Увидела бы старая Фатима своего сына в этом мундире, глазам своим бы не поверила.

Абвер — разведка грубая, рассчитывающая на массовость, провокации, шантаж. Люди здесь жестоки и коварны даже при проверке своих официальных и неофициальных сотрудников. В мае Камилу настоятельно рекомендовали присутствовать при допросах, которые проводились офицерами разведки одного из батальонов карательного полка СС «Варяг*-. Этот полк был сформирован в начале войны, в основном из белоэмигрантов и предателей. Под их «опекой» и содержались захваченные в плен под Керчью, у Турецкого вала наши пограничники. Их батальон дрался там в окружении много дней уже после того, как части Красной Армии отступили через пролив.

Было известно, что они обороняли одну из высот — ключевую позицию перед входом в прибрежную долину. Батальон сражался геройски, до последнего патрона.

В плен к «варягам» попали раненые — те, кого подобрали на поле боя, и другие, которые были размещены у жителей окрестных поселков. Всех их поместили за колючей проволокой. Раздев донага, их полосовали плетьми, вырезали полосы на спине и груди, выкалывали глаза, выжигали звезды на лбу. Но никто не дрогнул, ни от кого палачи не добились ни единого слова. Даже о том, что командиром их батальона был майор Валькевич, «варяги» узнали от местных жителей, а не от пограничников.

Ятарову не забыть взгляда одного из мучеников. Молоденький младший лейтенант, почти мальчишка, а какая сила духа, какая железная выдержка! Его истязал?! особенно жестоко, потому что нашли в кармане его гимнастерки партбилет. Камил стоял совсем рядом с офицером-карателем, которому пленный плюнул в лицо и выкрикнул разбитыми губами:

— Звери вы в человеческом облике! Продажные шкуры! Никто из вас не спасется от возмездия, запомните это!

Каратель разрядил в свою жертву всю обойму парабеллума. А горящие гневом глаза младшего лейтенанта долго еще жгли Ятарова, являлись перед ним во сне.

Он там ничем не выдал своего волнения, знал, что за ним следят чьи-то глаза. Недаром же его заставили присутствовать при этих допросах и пытках. Проверка — это было очевидным. Впрочем, Ятаров посчитал естественным высказать свое особое мнение гауптману Вильке:

— Считаю излишней поголовную казнь этих пленных. Исключительно крепкие парни.

— Думаете, можно было бы использовать кое-кого у нас?

— При достаточной обработке — да. Трусы-то ведь и с нашим заданием останутся трусами.

Вильке внимательно посмотрел на своего помощника, и, возможно, именно тогда после этого дьявольского экзамена нервоз у него впервые возникла мысль допустить Ятарова к работе по подготовке и заброске агентуры за линию фронта.

Результат этой «работы»: под пристальным надзором нашей разведки Посол и его группа. И еще у майора Васина на столе только что поступившая информация командования: «В группу агента Посол тыл Красной Армии в районе мыса Пике три дня назад заброшен агент Зюйд-ИЗ, по документам Нилин, экипирован форму младшего командира ВМФ, легендой командировки отбора специалистов из состава ранее списанных на берег экипажей морских судов для укомплектования боевых единиц, вводимых командованием ВМФ в строй. Возраст около двадцати двух лет, блондин. Районе заброски проживает его мать, от которой он отстал в гражданскую войну двухлетним ребенком. Примите меры розыска, задержания. Исполнение донесите».

Рядом с этим сообщением — докладная записка старшего лейтенанта Карнова о задержании моряка по фамилии Нилин.

* * *

Шел июнь 1942 года. Немецко-фашистские войска ценой значительных потерь оккупировали Керченский полуостров и закрепились на морском побережье. Высвободившиеся части были направлены на обороняющийся Севастополь и другие направления.

Ставка гитлеровского командования торопила Манштейна быстрее покончить с русской армией в этом районе. Но скорые победы не приходили. Каждый метр советской земли давался ценой больших усилий и крови. Зато на оккупированной территории гитлеровские вояки показывали свое звериное нутро. Как грибы после дождя, вырастали в степи опутанные проволокой концентрационные лагеря с пулеметными вышками по углам. Белели свежей древесиной виселицы. Новоиспеченные коменданты и их прислужники вылавливали раненых красноармейцев, выслеживали, арестовывали, и без суда и следствия казнили советских граждан, именуя их партизанами. Партизан оккупанты боялись больше всего.

Вряд ли когда-нибудь керченские дороги видели стольких страдальцев, бредущих толпами под черным глазком автомата в неволю, в лагерь, на смерть. Охранникам-эссесовцам рьяно прислуживали подонки с белыми повязками на рукавах — полицаи из местных. Был среди них и бывший винодел Хасанов, муж Софьи Мещеряковой. Вильке держал этого пса поблизости для установления контактов с местным населением.

Гауптману Вильке, разместившемуся на северной окраине Керчи в одном из немногих уцелевших домов — бывшем здании детского сада, принесли телеграмму. Тальнов сообщал, что им установлено интенсивное движение к побережью эшелонов с русскими войсками и вооружением. Он указывал направление этого движения, перечисляя количество войск в прибрежных районах, появление в некоторых населенных пунктах нового оружия русских. И еще сообщал, что выполнение задания идет успешно, подготовлено несколько групп сопротивления, которые с началом наступления армии фюрера ка Кубань вместе со своим «активом» будут оказывать им помощь в освоении оккупированной территории. Он также подтвердил, что, следуя его, Вильке, указанию, он через несколько дней переместится ближе к побережью и примет меры по выводу из строя шоссейной и железнодорожной магистралей, а также мостов через водные рубежи. Встречу 3юйд-113 подготовил и ждет его.

Распорядившись в ответе одобрить его работу, Вильке потребовал от Посла немедленно сообщить время прибытия 3юйд-113 и направился с докладом к Альфреду Готту.

Размышляя об успехах Тальнова, он все же сомневался: так ли уж хорошо все там подготовлено? Надо обязательно проверять этих русских. Пусть из десятка заброшенных сохранится один: найдем и пошлем других.

Зюйд-113, по его мнению, очень удачная ставка. Ну хотя бы потому, что он сын Остера. Отец служит рейху больше двух десятков лет. Вот и сын пусть поработает на великую Германию. За Зюйдом надо послать прибывшего в его распоряжение Дупеля, старого агента, работу которого гауптман наблюдал лично еще до войны, на Урале. Потом будет видно, кто пойдет следующим. Может, и сам Шубин — если понадобится... А «надежный» агент германской разведки, отщепенец и сын отщепенца Алексей Шубин в эти минуты лежал на охапке сена под охраной красноармейца и размышлял, как бы спасти свою шкуру. Неведомо это было Вильке, как не знал он и о том, что «эшелоны с войсками и военными грузами» и другие данные Посла старательно готовились в штабе майора Васина его помощниками. Передавались они в адрес Вильке лейтенантом Румянцевым.

Александра Антоновича Румянцева еще до войны в клубе Осоавиахима, где он работал инструктором, по праву считали асом радиосвязи. Таким влюбленным в свою профессию он остался и в ведомстве Васина. И хотя носил лейтенантские кубики, был, по сути, штатским человеком. Военная форма на его длинной, нескладной и сутуловатой фигуре сидела далеко не щегольски. А если добавить очки, из-за коих ему пришлось выдержать настоящий бой с военкомом (просился добровольцем на фронт), то будет понятна и кличка, которой наградили его еще в школе,— Паганель.

У Васина «Паганель» отличился в первый же месяц службы.

Майору доложили о кратковременной работе неизвестной радиостанции. В квадрате, где ее засекли,— станица Кущевская, та самая, где находится районная контора управления шоссейных дорог и живет мастер Витвицкий. О нем в НКВД есть сведения: ведет вражескую пропаганду среди населения. Но предельно осторожен. Лейтенант Зеленин, занявшийся по поручению Васина этой историей, «вытянул пустой номер». Никто из окружения Витвицкого подозрительных высказываний от него не слышал. А ветврач Коровин исчез — убыл в неизвестном направлении, хотя должен был ехать в эвакуацию — сопровождать скот.