Андрей Горняк - Битая ставка

• Название: Битая ставка
• Автор: Андрей Горняк
• Издательство: "Казахстан"
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1974

Автор, участник Великой Отечественной войны, в художественной форме рассказывает в повести о буднях армейских контрразведчиков, вылавливавших немецкую агентуру в нашей стране, показывает непоколебимую веру советских людей в победу над фашизмом, неотвратимость - сурового возмездия предателям, поднявшим руку на свой народ. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Ночью боец умер.

Чаянов ощупал прочные бревенчатые стены сарая. «Сработано на совесть,— досадовал он.— Не уйдешь». Потом мелькнула надежда: а если через крышу? Вскарабкался в углу по выступам бревен, пошарил в темноте — потолка нет, крыша камышитовая.

Шаги часового за стеной то утихали, то звучали отчетливо. Чаянов понял: ходит вокруг сарая. То усиливались, то слабели порывы ветра. Это радовало: не будет слышна его работа. Он рвал спрессованные временем, одеревеневшие стебли. Руки стали липкими от крови — порезал о камыш. Наконец в лицо пахнуло прохладой, а через минуту он уже выбрался на крышу. Часовой как раз зашел за угол, можно было уходить: темень ненастной ночи поможет укрыться. Но Чаянов остался самим собой: уходить вот так просто?.. «Черта с два,— думал он,— я вам оставлю свою визитную карточку». Он сполз к самому краю крыши и стал ждать приближения часового. Немец даже не ахнул, когда что-то свалилось на него сверху, железными тисками сжало горло...

К своим он явился вооруженный немецким автоматом. Но слишком уж схематичными показались обстоятельства побега; кроме того, потерял бойцов, побывал у врага, а сам жив-здоров?.. Хотя и возражал батальонный комиссар Майсурадзе, Чаянова взяли под стражу, начали следствие. Кончилось оно, к счастью, очень быстро. На участке полка немцев потеснили, была освобождена Вергулевка. Следователь, ведущий дело Чаянова, нашел описанный в протоколе допроса сарай, дыру в крыше и даже поговорил со стариком, который рассказал, как какой-то отчаянный хлопец порешил немчуру и ушел...

Васин встретился с Чаяновым случайно: им одновременно вручались награды.

— Знаешь, какой это человек!— сказал ему давний знакомый — майор Мансуров.— Герой! У нас в полку все такие.

— Может, поделишься?— пошутил Васин.— В моем ведомстве тоже герои нужны.

— Ничего не выйдет.

Но Васин просмотрел личное дело Чаянова, узнал, что он по образованию юрист, и через месяц, став капитаном, прибыл в его распоряжение...

Чаянов пришел по вызову Васина под вечер.

— Немного задержался, товарищ майор. Был в комендатуре. Любопытную деталь раскопал: старшим у заготовителей этих зарегистрирован не техник-интендант первого ранга, а старшина Ситько из резервной воинской части, полевая почта 28476.

— Так, так... Надо подумать. Повторно проверять документы, прощупывать их было бы неосторожным. Как считаешь, капитан? Если эти действительно наша интендантская служба, то ничего. А вдруг те, кого разыскиваем? Спугнем преждевременно излишним вниманием, несозревшее дело загубим. Задержать? Но оснований пока недостаточно.

Васин вызвал Михайлова:

— Срочный запрос в полевую почту 28476 на старшину Ситько.

Утром следующего дня на запрос Васина о заготовителях из воинской части, где они числятся убывшими, поступил далеко не удовлетворивший его ответ. В нем сообщалось, что резервная войсковая часть, полевая почта 28476, действительно дислоцировалась в их районе до конца 1941 года, затем, после окончания формирования, была отправлена в распоряжение одного из фронтов. Другими данными отвечающий не располагает.

Загадка оставалась загадкой. И так и этак прикидывал Васин. Может, это дезертиры, прикрывающиеся документами этой части, полученными еще в период принадлежности к ее составу? Может быть, выполняли задание командования, а затем, узнав, что часть ушла на фронт, несколько «задержались» в спокойных условиях глубокого тыла?

Вечером, отпустив Чаянова, майор проинструктировал его: держать заготовителей под контролем. Преждевременно не пугать их и не компрометировать, если окажется, что они действительно те, за кого себя выдают.

— На днях,— заверил Васин,— начнем осуществлять план, который я сейчас согласовываю с командованием воинской части.

Осуществление этого плана началось через три дня.

Утром в зеленое предгорное село Ново-Дмитриевское прибыла и разместилась в районе дома Кононовой шумная и обремененная техникой, конным обозом и дымящей походной кухней группа артиллеристов; часть или подразделение — несведущий глаз так просто не разберет. В селе, в благоухающем разноцветьем воздухе сразу запахло дымом, бензином, нагретым на солнце металлом. Командовал артиллеристами молодой, энергичный младший лейтенант.

Прибывшие ходили по хатам, уточняли наличие свободных мест и устраивались на ночлег. Когда уже село солнце, группа бойцов во главе с молоденьким и низкорослым командиром зашла в хату Марфы. Младший лейтенант, встретив хозяйку у порога, спросил, нельзя ли ему разместить у нее несколько красноармейцев?

— А кто вы, сынки, будете?— ответила вопросом на вопрос хозяйка.— Да вы заходите до хаты,— и, пропустив пришедших, сама вошла за ними.

— Младший лейтенант Бодыков!— браво, с восточным акцентом представился хозяйке командир.— Мы, как бы это вам сказать... пушкари.

Бодыков рассмеялся. Улыбались и бойцы.

— Стоят у меня уже. Их спросить надо. Если они не против, потесниться можно.

На разговор из соседней комнаты в расстегнутой по-домашнему гимнастерке и без ремня вышел высокий пожилой военный со знаками отличия техника-интенданта первого ранга.

— В чем дело, младший лейтенант?

— Товарищ техник-интендант первого ранга! Командир огневого взвода младший лейтенант Бодыков. Разрешите обратиться?

— Да, обращайтесь.

— Мы зашли насчет размещения наших красноармейцев в этой хате. Хозяйка не возражает.

— Здесь занято. Поищите в других домах, где свободно. Ведь в селе немного войск, так ведь? Я думаю, место найдется?

— Место-то найдется, да вот какое дело: нам нельзя далеко от матчасти уходить.

— Ничего, найдете место поблизости. Можете идти, младший лейтенант.

Выйдя от Кононовой, Бодыков чуть было не пустился бегом. Но нельзя: он был с бойцами. Только спустя полчаса сумел передать по полевому телефону:

— Товарищ пятый? Я — Крым-2. Калибр снаряда точно соответствует калибру орудия.

— Пятый вас понял,— ответили в трубку.

— Так... Положение проясняется.— Капитан Чаянов, едва положив трубку, стал составлять шифровку в штаб Васина о том, что у «интенданта» на подбородке, с правой стороны,— родинка.

С рассветом улица, где стоял дом Марфы Кононовой, зашумела и заметно оживилась. В садах и огородах, а то и просто на обочине заросшей травой сельской улице, под развесистыми тополями разместились наспех замаскированные пушки, автомашины, тракторы. В огородах подальше от людского глаза стояли большие, покрытые новым добротным брезентом, странные, ранее невиданные автомашины с покатыми назад кузовами. Возле них неотлучно находился красноармеец с винтовкой, близко никого не подпускал.

В армейский лексикон уже просочилось песенное слово «катюша». И хоть назвали этим ласковым словом секретный по тому времени реактивный миномет, его очень быстро стали узнавать люди, даже не сведующие в военной технике.

— Дядя, это «катюши»?— приставали к часовому мальчишки.

— А ну марш отсюда! Идите в другое место!

Что мог еще ответить боец шустрым и любознательным мальчишкам? Только то, что положено постовому.

Прослышав о чудо-машинах, стоящих в огороде Кононихи, на них посматривали издали и взрослые, а уходя, загорались надеждой, что, может быть, эти машины помогут остановить наконец фашистов...

С приходом военных оживилось притихшее с началом войны село. Зазвенело гармошками, песнями станичных девчат над Кубанью. И что там война, если в круг вышел парень в лихо сдвинутой набекрень пилотке и с шашкой — извечным атрибутом казацкой доблести. Что с того, что ноет спина после долгого дня работы на колхозном току, если гармонист грянул веселую кадриль. Трамбует землю солдатский кирзовый сапог, топает в такт ему легкий девичий каблук. Малиновым звоном вызванивают кавалерийские шпоры на ногах у парня. Взял их напрокат у конника артиллериста, потому что его пушка на мехтяге, и ему ни шпоры, ни шашка не положены. Взял для этого круга, для этого танца, для этой чернобровой казачки...

* * *

Интендант и его подчиненные, против обычного, в этот день не спали. Редко выходили и во двор. Хозяйка слышала, как кто-то из них сказал:

— Нелегкая их принесла!

Они ждали, что артиллеристы не задержатся в селе. Но надежды их не только не оправдались, но получилось еще хуже. Во второй половине следующего дня на улице против дома Марфы остановилась команда новобранцев, одетая еще в привычную домашнюю одежду, с вместительными «сидорами» в руках и за плечами.

— Стой! Привал! Никому не расходиться!

Командир, что привел новобранцев, тут же ушел куда-то в сопровождении председателя сельсовета.

Шумная и пестрая группа — кто сел, а кто лег, устало вытянув натруженные длительной ходьбой ноги.— Задымила цигарками. Некоторые стали разворачивать свои мешки и доставать снедь. Другие, отделившись, двинулись с кружками через улицу к колодцу.