Андрей Горняк - Битая ставка

• Название: Битая ставка
• Автор: Андрей Горняк
• Издательство: "Казахстан"
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1974

Автор, участник Великой Отечественной войны, в художественной форме рассказывает в повести о буднях армейских контрразведчиков, вылавливавших немецкую агентуру в нашей стране, показывает непоколебимую веру советских людей в победу над фашизмом, неотвратимость - сурового возмездия предателям, поднявшим руку на свой народ. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Тюрьму покинули вскоре после отбоя. Оставив на нарах манекены, по очереди нырнули в лаз.

И снова Савохе пригодилась его профессия переправщика за кордон. Пригодились старые тропы и старые связи. Молодой «его напарник» не возражал против того, чтобы перейти границу.

— Мне здесь житья не будет,— покачал он головой.

— Что верно, то верно, парень. Как и мне, рабу божьему. Прости господи, прегрешения мои тяжкие.

Прегрешения у Савохи действительно были тяжкие. Но наша разведка решила пожертвовать этим ярым врагом Советской страны, чтобы внедрить своего разведчика Камила «Ятарова» в систему неприятельской разведки.-

Границу миновали благополучно. Камил чувствовал, что сказался не столько опыт Савохи в этом деле, сколько заранее разработанный сценарий. Правда, на самой пограничной черте, у пересохшей речки, возле небольшого белорусского местечка их «обнаружили», стрельнули даже вдогонку. Но они нырнули в овраг и, пробежав с полкилометра, благополучно вышли на ту сторону.

Савоха помнил не только тропы через рубеж. Не хуже ориентировался он и за кордоном, где бывал много раз. Его тут знали. В какой-то корчме он раздобыл довольно сносную, не бросающуюся в глаза одежду и даже документы на первый случай для проезда к «месту дислокации», как он выражался. Более подробно дьяк своими планами с напарником не делился.

Добрались они «куда надо». Это Ятаров понял в первый же день, когда в готическом особнячке, обнесенном глухим забором, ему задали вопрос о том, намерен ли он бороться за восстановление в России старых справедливых порядков.

Да, Камил намерен бороться. Вот и господин Савоха может подтвердить.

Савоха подтверждал, что напарник его — вполне благонадежный человек, на которого можно рассчитывать, как на него самого.

... Потом потянулись дни ожидания. Чего? Ятарова но особенно информировали. Савоха осторожно обронил:

— Формируют группу... Расстанемся с тобой...

Кто формирует, куда — не ясно, но Камил чувствовал, что в его судьбе ожидался поворот. А с Савохой хотелось распрощаться по всем статьям.

Впрочем, Савоха недолго ходил по чужой земле. В ту ветреную, беззвездную ночь, когда из старенькой тюрьмы районного городка совершили побег двое заключенных. участь дьяка уже была решена. Камил намеревался расстаться с ним, как только сыграет свою роль — заверит закордонных хозяев в полной благонадежности «диверсанта Ятарова». Точных инструкций на этот счет не было. Но, во-первых, инструкций на все перипетии, на все ситуации, с которыми может столкнуться в стане врага разводчик, и быть- не могло; наоборот, успех зависит от его инициативы, изобретательности. А во-вторых, Савоха с его бесконечными разглагольствованиями о смысле жизни, которая «во мщении», с его патологической ненавистью к «антихристовой власти» смертельно надоел Камилу.

— Показал бы, Прохор Фомич, места здешние,— попросил Камил.

— Ну что ж, пойдем, парень. Благолепные окрестности тут,— согласился Савоха.

В «благолепных окрестностях» текла бурная горная речка. И были у нее очень крутые скалистые берега. Далеко ли до несчастья...

* * *

Ятаров, прошедший всестороннюю подготовку, обученный абверовскими «профессорами» тонкостям шпионских наук, в начале войны был заброшен в Крым для подрывной работы среди своих единоверцев. Но едва успел советский разведчик наладить явки и связи с разведкой Красной Армии, а в качестве абверовского агента передать одну-две радиограммы-дезинформации, как все спутал внезапный прорыв немцев в пределы Крымского полуострова. С таким трудом налаженные связи нарушились: он оказался по ту сторону фронта вновь в распоряжении своего шефа гауптмана Вильке.

... И вот теперь готовится группа «туда». «Очевидно, она пойдет в Ставрополь,— размышлял Ятаров.— Досадно: включить в нее своего человека не удалось». Хотя и был на примете в концлагере такой человек, пленный летчик. Но Шубин его опередил. Он уже побывал у Вильке и убедил его взять какого-то уголовного типа, из штрафников, перебежавших к немцам. Удалось единственное, да и то далеко не сразу: передать предельно короткую радиограмму в центр. Можно было надеяться, что «посла» возьмут под наблюдение.

* * *

Тальнов и три его помощника действительно были доставлены самолетом под Ставрополь. С парашютами не прыгали. «Не те годы»,— сказал «посол», и ему пошли навстречу.

Высадив где-то во второй половине ночи пассажиров на большом поле, легкий самолет поднялся и ушел на запад. Все четверо были экипированы, как считал Тальнов, надежно: каждый в красноармейской форме, а он в форме техника-интенданта первого ранга с соответствующими документами: командировочными предписаниями, книжкой чековых требований, которыми «заготовителям» надо будет расплачиваться за полученный фураж в колхозах и совхозах. «Старшина»— «агент-140» и два «красноармейца» с русскими винтовками, подобранными заранее на поле боя; у каждого книжка с пятиконечной звездой на серой обложке, с соответствующими печатями и подписями. Все было сделано безупречно. С этой минуты диверсанты стали заготовителями фуража для нужд Красной Армии.

Разглядывая документы, Тальнов пожал плечами: «Смотри, как красные все организовали. Каждому книжку выдали. Два месяца назад их не было. Видно, капитально собираются воевать». Сам Тальнов с этой минуты значился снабженцем энских кавалерийских частей Вальковым Павлом Борисовичем. Так было указано в удостоверении личности и командировочном предписании.

Разобрав необходимое снаряжение, они поспешно покинули район приземления. Валькову припомнились сказанные перед отлетом слова Шубина, руководившего их подготовкой: — Смотрите, никаких следов чтобы не осталось на месте приземления, а то покормите клопов в большевистской каталажке.

Незваные гости

Вместе с частями Крымского фронта на Тамань отошли и те, кто воевал с врагом на невидимом фронте, те, кто вел жестокую борьбу с агентурой, шпионами и диверсантами, забрасываемыми в тыл Красной Армии фашистской военной разведкой.

А ее интересовало буквально все: и численность наших сил, и районы их сосредоточения, и пропускная способность коммуникаций. И даже настроение населения прифронтовой полосы. Переодетые в нашу военную форму, снабженные фальшивыми документами, лазутчики старались затеряться в суматохе спешных отходов, переформирований, передислокаций частей Красной Армии.

Весна тысяча девятьсот сорок второго... Ее последний месяц догорал в багровых заревах дальних пожарищ, в тревожном предчувствии новых тяжелых боев. Увидит ли косаря эта нива, зияющая бомбовыми воронками, исстеганная шквальными очередями воздушных пиратов, падающих из-за облаков на движущиеся по тракту колонны?

По дороге шли войска. Двигалась техника, шагала пехота. Двигались мимо хлебных полей, мимо садов и виноградников, мимо сел. Мимо молчаливых вопрошающих взглядов остававшихся крестьянствовать женщин, стариков, подростков: отстоите ли вы эту землю, воины?

Шло по пыльным и разбитым дорогам только что сформированное в тылах пополнение. Шло, чтобы занять назначенный ему рубеж обороны и драться насмерть, но не пропустить врага, безудержно рвавшегося вперед на восток.

По одной из таких дорог Таманского полуострова, в направлении армейского тыла, навстречу потоку войск ехал на пропыленной полуторке капитан Смирнов. Не обращая внимания на гудки встречных машин, шум и толчею, непрекращающийся гул самолетов, он сосредоточенно рассматривал карту-пятикилометровку. Лишь тяжелый разрыв бомбы да треск близкой пулеметной очереди где-то над головой, отвлекали его от этого занятия. Он высовывал через дверцу голову, смотрел вверх, где кружили в смертельной карусели наши и вражеские самолеты, и, глянув на часы, торопил пожилого водителя.

— Давай, Акимыч, жми. У нас мало времени.

И Акимыч, бывший механик оказавшейся на временно оккупированной территории МТС, жал, но не очень. Ему то и дело приходилось сбавлять скорость, объезжать то застрявший обоз, то глубокую воронку.

Смирнова вызвал к себе майор Васин. Опять, видимо, спешное и ответственное задание. Хотя без риска и ответственности сейчас невозможно представить работу их отдела. Особенно после того как наши войска фронта оставили полуостров и, форсировав широкий водный рубеж, сосредоточивались на материке.

К середине дня Смирнов все-таки успел прибыть в указанный ему пункт. Это была станица Каневская, раскинувшаяся вдоль реки, неподалеку от железной дороги Краснодар — Ростов. Пока еще — глубокий тыл. Сюда только еле-еле доносился гул артиллерийских дуэлей, но станица уже становилась прифронтовой полосой.

В садах и возле домов — красноармейские части с техникой, над головой нет-нет, да и покажутся вражеские самолеты. Вот он фронт — рядом... Утопающие в садах крестьянские хаты здесь называют куренями. На углу одного из них Смирнов увидел указатель: «Хозяйство Васина». Он оставил машину в указанном стрелкой месте, отдал Акимычу необходимые распоряжения, а сам, предъявив часовому удостоверение, зашел во двор, поросший густым вишняком.