Уилбур Смит - Ярость

• Название: Ярость
• Автор: Уилбур Смит
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42217-1

Вторая мировая закончена. Но война, сделавшая двух братьев врагами не на жизнь, а на смерть, продолжается! Грехи прошлого по-прежнему довлеют над кланом Кортни. Тайны отцов все еще грозят сломать жизнь их сыновьям, только вражда их перенеслась с поля боя в коридоры высшей власти. Южная Африка не желает больше терпеть гнета Британской империи, – и Манфред Деларей оказывается одним из лидеров борцов за независимость. Но во главе южноафриканских сторонников англичан стоит его брат, его заклятый враг – Шаса Кортни, не уступающий ему ни мужеством, ни жестокостью, ни силой характера…

---

– С дорогой подругой? Мне это нравится, – согласилась Тара. – И «Холм Пака», наверно, одно из немногих мест в этой стране, где мы можем встретиться и так поговорить.

Обе невольно взглянули в голову длинного кухонного стола. Мозес Гама внимательно смотрел на них, и Тара почувствовала, что сейчас перевернется кверху брюхом, как дохлая рыба. На несколько мгновений ее полностью поглотил разговор с зулусской девушкой, но теперь снова нахлынуло чувство к Мозесу Гаме. И она забыла о Вики, пока та не произнесла негромко у нее над ухом:

– Он великий человек – наша надежда на будущее.

Тара искоса взглянула на нее. Лицо Вики Динизулу светилось преклонением перед героем, она стыдливо смотрела на Мозеса Гаму, и от ревности у Тары внутри все так свело, что на мгновение она испугалась, как бы ее не вырвало.

В эту ночь, оставшись наедине с Мозесом, Тара продолжала терзаться ревностью и страхом перед неизбежной разлукой. Пока он занимался с ней любовью, ее не покидало желание навсегда удержать его в себе: она знала, что это единственные мгновения, когда он принадлежит только ей. Но она слишком быстро почувствовала, как прорвало огромную дамбу, поток хлынул в нее, и она закричала, умоляя, чтобы это никогда не кончилось, но ее крик был нечленораздельным и бессмысленным, и когда он вышел из нее, она почувствовала опустошение.

Думая, что Мозес уснул, она, держа его в объятиях, лежала и слушала его тихое дыхание, но он не спал и неожиданно заговорил, удивив ее.

– Ты разговаривала с Викторией Динизулу, – сказал он, и ей потребовалось сделать усилие, чтобы мысленно вернуться к началу вечера. – Что ты о ней думаешь? – продолжал он.

– Очень милая молодая женщина. Интеллигентная и явно преданная. Она мне очень понравилась.

Тара старалась говорить объективно, но где-то в глубине ощущала болезненную ревность.

– Ее пригласил я, – сказал Мозес. – Мы сегодня впервые познакомились.

Таре хотелось спросить: «Зачем? Зачем ты ее пригласил?» Но она молчала, боясь ответа. Она знала, что чутье не обманывает ее.

– Она зулусского королевского рода, – негромко сказал Мозес.

– Да. Она говорила, – прошептала Тара.

– Ее любят, и мне говорили, что у ее матери много сыновей. Женщины в роду Динизулу рожают много сыновей. Она будет хорошей женой.

– Женой? – выдохнула Тара. Этого она не ожидала.

– Мне нужен союз с зулусами: они самое многочисленное и сильное племя. Я немедленно начну переговоры с ее семьей. Пошлю Хендрика в Ледибург на встречу с ее отцом, чтобы они договорились. Будет трудно: тот человек старых убеждений и категорически против межплеменных браков. Эта свадьба должна поразить все племя, и Хендрик убедит старика в ее разумности.

– Но, но… – Тара обнаружила, что заикается. – Ты совсем не знаешь эту девушку. За вечер ты обменялся с ней едва ли десятком слов.

– А какое это имеет значение?

Искренне удивленный, он отодвинулся от Тары и включил ночник, ослепив ее.

– Посмотри на меня! – приказал он, взял Тару за подбородок и приподнял ее лицо. Несколько мгновений он разглядывал ее, потом убрал пальцы, словно коснулся чего-то противного. – Я ошибся в тебе, – с презрением сказал он. – Я считал тебя исключительным человеком. Подлинной революционеркой, преданным другом черных этой земли, готовой на любую жертву. А нашел слабую ревнивую женщину, полную буржуазных предрассудков белых.

Матрас под ней скрипнул: Мозес встал. Он возвышался над кроватью.

– Я зря тратил время, – сказал он, собирая одежду, и, по-прежнему обнаженный, повернулся к двери.

Тара бросилась через комнату и вцепилась в него, загораживая выход.

– Прости. Я говорила не серьезно. Прости. Пожалуйста, прости, – умоляла она, а он стоял молча, холодный и отчужденный. Она заплакала, слезы приглушили ее голос, и ее слова потеряли смысл.

Она медленно соскользнула на пол, все еще обнимая его, встала на колени.

– Пожалуйста, – всхлипывала она. – Я сделаю все. Только не бросай меня. Я сделаю все, все, что ты скажешь, – только не отсылай меня так.

– Встань, – сказал он наконец, и, когда Тара покаянно стояла перед ним, негромко произнес: – У тебя есть еще один шанс. Один. Поняла?

Она кивнула, все еще глотая слезы, неспособная внятно ответить. Нерешительно протянула руку и, когда Гама не оттолкнул ее, взяла его за руку и отвела к кровати.

Когда он снова лег на нее, он знал, что она наконец созрела, полностью созрела. И сделает все, что он прикажет.

* * *

Проснувшись на рассвете, Тара увидела, что Гама смотрит ей в лицо, и мгновенно вспомнила ночной ужас, страх перед его презрением, перед отвержением. Она дрожала, чувствуя страшную слабость, и готова была разрыдаться, но он спокойно взял ее и с мягким сочувствием занялся любовью. Это ее успокоило, помогло снова почувствовать себя цельной и полной жизни. Потом он негромко заговорил с ней.

– Доверюсь тебе, – сказал он, и благодарность Тары была так велика, что она начала задыхаться. – Я принимаю тебя как одну из нас, во внутренний круг.

Она кивнула, но не могла говорить, глядя в его яростные черные глаза.

– Ты знаешь, как мы вели борьбу до сих пор, – сказал он, – мы играли по правилам белых, но эти правила сочинили они и сочинили так, чтобы мы никогда не победили. Прошения и делегации, комиссии, расследования, представители – но в конечном счете всегда появляются новые законы, направленные против нас, определяющие все сферы нашей жизни: как мы работаем, где живем, как нам позволено перемещаться, или есть, или спать, или любить… – Он презрительно замолчал. – Пришло время переписать правила. Вначале кампания неповиновения, когда мы сознательно нарушим связывающие нас законы, а после… – Его лицо стало свирепым. – После этого борьба продолжится и станет великой битвой.

Она рядом с ним молчала, глядя ему в лицо.

– Я верю, что наступает время, когда человек, столкнувшись с большим злом, берет копье и становится воином. Он должен встать и ударить.

Он смотрел на нее в ожидании ответа.

– Да, – кивнула она. – Ты прав.

– Это слова, мысли, Тара, – сказал он ей. – А что же действия? Ты готова к действиям?

Она кивнула.

– Готова.

– Кровь, Тара, а не слова. Убивать, калечить, поджигать. Сносить с лица земли и разрушать. Ты можешь все это принять, Тара?

Она пришла в ужас, увидев наконец реальность, а не просто громкую риторику. Ей представились охваченная пламенем крыша Вельтевредена и кровь на стенах, влажно блестящая на солнце, а во дворе изуродованные тела детей, ее родных детей, и она уже хотела отказаться из-за этих видений, но Мозес снова заговорил.

– Уничтожить зло, Тара, чтобы построить доброе и справедливое общество. – Голос Гамы звучал низко и убедительно, он возбуждал, как впрыснутый наркотик, и жестокие картины поблекли. Она посмотрела сквозь них и увидела рай, земной рай, который они создадут вместе.

– Я готова, – сказала она недрогнувшим голосом.

За час до того, как Маркус должен был отвезти ее в аэропорт, чтобы она села на обратный рейс в Кейптаун, они сидели за столом на веранде, сидели вдвоем, и Мозес подробно объяснял ей, что она должна делать.

– «Умконто ви сизве», – сказал он. – «Копье народа».

Это название засверкало и зазвенело в ее сознании, как сталь.

– Вначале ты должна отойти от всякой либеральной деятельности. Оставить свою больницу…

– Мою больницу! – воскликнула она. – О Мозес, а как же мои малыши…

Она замолчала, увидев его лицо.

– Ты заботишься о физических потребностях сотен людей, – сказал он. – А я думаю о благополучии двадцати миллионов. Скажи, что важнее.

– Ты прав, – прошептала она. – Прости.

– Ты используешь кампанию неповиновения, чтобы заявить о том, что разочаровалась в освободительном движении и уходишь из движения «Черный шарф».

– Боже, что скажет Молли?

– Молли знает, – заверил он ее. – Молли знает, почему ты это делаешь. Она во всем будет помогать тебе. Конечно, тайная полиция какое-то время еще станет держать тебя под наблюдением, но, когда в их досье больше ничего не будет поступать, они потеряют к тебе интерес и забудут.

Она кивнула.

– Понимаю.

– Ты должна больше интересоваться политической деятельностью мужа, принимать его парламентских союзников. Твой отец – заместитель руководителя оппозиции и вхож к министрам правительства. Ты должна стать нашими глазами и ушами.

– Да, могу.

– Позже ты получишь и другие задания. Трудные и даже опасные. Ты готова рискнуть жизнью ради борьбы, Тара?

– Ради тебя, Мозес Гама, я готова и на большее. Готова отдать за тебя жизнь, – ответила Тара; увидев, что она говорит убежденно, Мозес довольно кивнул.