Эрнест Хемингуэй - Очерки, статьи

• Название: Очерки, статьи
• Автор: Эрнест Хемингуэй
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-054178-2

---

А тот проглаживал весь пустырь, где, распластавшись, лежала девушка, уткнув подбородок в землю. Она не двинулась с тех самых пор, как услышала первую очередь. Она чувствовала, как колотится о землю ее сердце.

— Ты ее видишь? — спросил кто-то в машине.

— Надо насквозь прочесать сорняки, — сказал лейтенант. — Hola! — позвал он негра, стоявшего под деревом. — Пойди в дом и скажи, чтобы они шли сюда, к нам, через пустырь цепочкой. Ты уверен, что их только двое?

— Только двое, — спокойно ответил негр. — Один уже готов.

— Иди.

— Слушаю, господин лейтенант, — сказал негр.

Обеими руками придерживая свою шляпу, он побежал по краю пустыря к дому, где уже ярко светились все окна.

На пустыре лежала девушка, сцепив руки на затылке.

— Помоги мне вынести это, — сказала она в траву, ни к кому не обращаясь, потому что никого рядом не было. Потом, вдруг зарыдав, повторила: — Помоги мне, Висенте. Помоги мне, Фелипе. Помоги мне, Чучо. Помоги мне, Артуро. И ты, Энрике, помоги мне…

Когда-то она произнесла бы молитву, но это было потеряно, а ей так нужна была опора!

— Помогите мне молчать, если они возьмут меня, — сказала она, уткнувшись ртом в траву. — Помоги мне молчать, Энрике. Помоги молчать до конца, Висенте.

Она слышала, как позади нее продираются они, точно загонщики, когда бьют зайцев. Они шли широкой стрелковой цепью, освещая траву электрическими фонариками.

— О Энрике, — сказала она, — помоги мне!

Она разжала руки, сцепленные на затылке, и протянула их по бокам.

— Лучше так. Если побегу, они будут стрелять. Так проще.

Медленно она поднялась и побежала прямо на машину. Луч прожектора освещал ее с ног до головы, и она бежала, видя только его белый, ослепляющий глаз. Ей казалось, что так лучше.

За спиной у нее кричали. Но стрельбы не было. Кто-то сгреб ее, и она упала. Она слышала его тяжелое дыхание.

Еще кто-то подхватил ее под руки и поднял. Потом, придерживая с обеих сторон, они повели ее к машине. Они не были грубы с ней, но упорно вели ее к машине.

— Нет, — сказала она. — Нет! Нет!

— Это сестра Висенте Итурбе, — сказал лейтенант. — Она может быть полезна.

— Ее уже допрашивали, — сказал другой голос.

— Как следует ни разу.

— Нет! — сказала она. — Нет! Нет! — Потом громче: — Помоги мне, Висенте! Помоги, помоги мне, Энрике!

— Их нет в живых, — сказал кто-то. — Они тебе не помогут. Не глупи.

— Неправда! — сказала она. — Они мне помогут. Мертвые помогут мне. Да-да! Наши мертвые помогут мне!

— Ну так погляди на своего Энрике, — сказал лейтенант. — Убедись, поможет ли он тебе. Он тут, в багажнике.

— Он уже помогает мне, — сказала девушка Мария. — Разве вы не видите, что он уже помогает мне? Благодарю тебя, Энрике. О, как я благодарю тебя!

— Будет, — сказал лейтенант. — Она сошла с ума. Четверых оставьте стеречь оружие, мы пришлем за ним грузовик. А эту полоумную возьмем в штаб. Там она все расскажет.

— Нет, — сказала Мария, хватая его за рукав. — Вы разве не видите, что все они мне помогают?

— Чушь! — сказал лейтенант. — Ты просто свихнулась,

— Никто не умирает зря, — сказала Мария. — Сейчас все мне помогают.

— Вот пусть они тебе помогут еще через часок, — сказал лейтенант.

— И помогут! — сказала Мария. — Не беспокойтесь. Мне теперь помогают многие, очень многие.

Она сидела очень спокойно, откинувшись на спинку сиденья. Казалось, она обрела теперь странную уверенность. Такую же уверенность почувствовала чуть больше пятисот лет назад другая девушка ее возраста на базарной площади города, называемого Руаном.

Мария об этом не думала. И никто в машине не думал об этом. У этих двух девушек, Жанны и Марии, не было ничего общего, кроме странной уверенности, которая внезапно пришла к ним в нужную минуту. Но всем полицейским было не по себе при виде Марии, очень прямо сидевшей в луче фонаря, который озарял ее лицо.

Машины тронулись: в головной на заднем сиденье пулеметчики убирали автоматы в тяжелые брезентовые чехлы, отвинчивая приклады и засовывая их в косые карманы, стволы с рукоятками — в среднее отделение, а магазины — в плоские наружные кармашки.

Негр в шляпе вышел из-за угла дома и помахал головной машине. Он сел впереди с шофером, и все четыре машины свернули на шоссе, которое выводило по берегу к Гаване.

Сидя рядом с шофером, негр засунул руку за пазуху и стал перебирать синие камешки ожерелья. Он сидел молча и перебирал их, как четки. Он был раньше грузчиком в порту, а потом стал осведомителем и за сегодняшнюю работу должен был получить от гаванской полиции пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов — это немалые деньги в Гаване по нынешним временам, но негр не мог больше думать о деньгах. Когда они выехали на освещенную улицу Малекон, он украдкой оглянулся и увидел гордо сиявшее лицо девушки и ее высоко поднятую голову.

Негр испугался. Он пробежал пальцами по всему ожерелью и крепко сжал его в кулак. Но оно не помогло ему избавиться от страха, потому что здесь была древняя магия, посильней его амулетов.

1939

Из предисловия к антологии «Люди на войне»[67]

Эта книга не научит вас, как надо умирать. Кто-нибудь из воинственных крикунов всегда сумеет тиснуть брошюрку о том, как в конце жизни наилучшим образом справиться с этим маленьким, но неизбежным делом. Быть может, РМ уже опубликовала нечто подобное в иллюстрированном воскресном выпуске. Они могли бы даже издать такую брошюрку приложением к изданию, которое я прочел в ноябре 1941 года под названием «Как мы можем разгромить Японию за шестьдесят дней».

Нет, эта книга не научит вас, как надо умирать. Зато она расскажет вам, как с незапамятных времен сражались и умирали мужчины. Прочитав ее, вы поймете: самое страшное, что может случиться с человеком, уже выпадало на его долю в прошлом.

Из описания крестового похода Людовика IX Святого вы поймете, что ни одно экспедиционное войско не могло оказаться в худших условиях, чем эти крестоносцы. Мы должны лишь сражаться так же хорошо, как стояли и сражались воины при Шилоа[68]. Не надо драться лучше. Лучше, наверное, и нельзя этого сделать. И нет ничего страшнее, нежели артобстрел, перенесенный солдатами на западном фронте в 1916 и 1917 годах. Самые гнусные генералы, которых только можно вырастить за тысячу лет путем специального отбора, все равно не сумеют устроить бойню хуже, чем Пашендаэль или Галлиполи[69]. И все же мы выиграли ту войну, должны выиграть и эту.

Составитель этой антологии сам был участником той войны и получил тогда ранения; сражавшийся ради прекращения войн вообще, он ненавидит войну, а заодно и всех политиков, чья бездарность, легковерие, жадность, эгоизм и амбиции привели к этой войне и сделали ее неизбежной. Но раз уж мы втянуты в войну, нам остается только одно. Надо победить.

Эта война была развязана потому, что демократические государства шаг за шагом предавали те немногие страны, которые боролись или готовы были бороться ради предотвращения войны. Невзирая на это, нам остается только одно. Мы должны победить. Любой ценой и как можно быстрее. Мы должны победить, не забывая ни на минуту, ради чего мы сражаемся, чтобы, воюя против фашизма, не скатиться к приятию его идей и идеалов.

Немало лет многие американцы расхваливали Муссолини за то, что он заставил итальянские поезда ходить по расписанию. Им ни разу не пришло в голову, что регулярное железнодорожное сообщение в Америке удалось наладить без фашизма.

Германия учла уроки предыдущей войны. Немецкое командование начисто отвергло саму военную доктрину той эпохи, когда и они и их противники четыре года топтались на месте, покуда части Людендорфа[70] не прорвали фронт британской пятом армии в марте 1918 года. Для этой войны немцы заставили все поезда ходить по расписанию. Они завели своего рода новые поезда и правят ими с жестким и холодным профессиональным блеском, присущим новой германской армии, которая усвоила уроки прошлой войны и использовала Испанию и Польшу как свои полигоны.

Но все то, чего они достигли и что опробовали, пригодится и нам. А мы не похожи на французов, которые вовсе отказывались учиться из-за иллюзии, будто они выиграли прошлую войну, меж тем как на самом деле они были в моральном отношении разбиты весной 1917 года и не сумели оправиться от этого поражения. Правда о бунтах во французской армии после провала наступления при Шмен-де-Дам ранней весной 1917 года так и не прозвучала.

В Испании я провел немало времени вместе с французскими наблюдателями; немцы отрабатывали там свое наземное оружие, самолеты и тактические установки. Во время испанской войны оказалось, что французские, итальянские, русские и немецкие танки не выдерживали огня противотанковых 45-мм орудий или пушек большого калибра. А огонь 37-мм орудий выдерживала броня любого танка, кроме легких итальянских и безнадежно устаревших французских танкеток Рено. Тогда стало ясно, что накануне приближающейся войны с Германией полагаться на 37-мм противотанковое орудие так же глупо, как стрелять из дробовика 410-го калибра по гусям. Тем не менее отчеты французских наблюдателей не возымели ни малейшего результата, и, когда разразилась война, французские 37-мм орудия палили по немецким большим и средним танкам с таким же успехом, как если бы мальчишки стреляли горохом.