Ольга Погожева - Турист

• Название: Турист
• Автор: Ольга Погожева
• Жанр: Путешествия и география

Молодой турист Олег Грозный приезжает в Америку, денег заработать, мир посмотреть да себя показать. Но, как часто бывает, юность и неопытность приводят человека в ситуации, из которых почти невозможно выпутаться.

Бандитский Чикаго, преступный Нью-Йорк, мексиканская, кубинская, итальянская мафия — всё, чем богаты улицы величайших городов Америки, доведется испытать самонадеянному, вспыльчивому и крайне неудачливому туристу.

Добавьте сюда ссору с опасным маньяком, устроившим на русского туриста настоящую охоту, и неожиданного покровителя старой итальяно-мафиозной закалки, и получите боевик, приправленный переживаниями, мечтами, и желанием поскорее выбраться из цепких лап Штатов и вернуться домой.

---

— Не жалей, что не поступил в американский колледж, — вдруг сказал я. — Ты много раз умнее, порядочнее и лучше, чем они. Никогда не жалей, что не стал одним из них.

Хорхе некоторое время смотрел на меня, а затем улыбнулся. Мне показалось, что на лице его мелькнула тень облегчения.

— Спасибо, друг, — сказал он.

Мы пожали друг другу руки, а потом он сел в такси и уехал. А я пошел на работу. В голове у меня творилось что-то странное, и я боялся, что это будет очень заметно. Я боялся, что Кира меня прогонит — не потому, что не хотел терять работу, просто мне некуда было идти, а я не мог быть один.

Когда я пришел, Карреры в офисе не было. Тоби и Стивен помыкали новым стажером, и не обратили на меня особого внимания. К моим синякам они были привычны, в клубе мне иногда доставалось, и, послав в мою сторону несколько комментариев, оба вернулись к своим занятиям. Стивен исполнял роль заместителя, пока Киры не было — испанка опаздывала первый раз на моей памяти; Тобиас занимался обучением новичка. Я забился в комнату с компьютерами и попытался углубиться в работу.

У меня всё валилось из рук. В голове была абсолютная, вселенская пустота, и я просто не был способен на нормальное функционирование. Я ничего не сделал за тот день. По причине всеобщей занятости на это никто не обратил особого внимания, а затем в офис пришла Каррера и сказала нам валить отсюда, поскольку у неё обозначились срочные дела, а она не может доверять офис ни одному из нас, и кроме того, за полдня нам не поступило ни одного заказа. Мы молча собрались и вышли — Кира терпеть не могла, когда её приказы выполнялись без должной паники и трепета. Потом мы распрощались и разбрелись по разным сторонам. Я дошел до ближайшей кафешки и сел там, не сразу отреагировав на принесшего меню официанта. Мне хотелось просто сидеть, ни о чем не думая, ничего не делая. Я странно чувствовал себя, мир вокруг был каким-то искаженным, от недостатка ли сна или по другой причине, и я, как Хорхе двумя днями раньше, не знал, что мне делать.

Я заказал сок, чтобы избавиться от неприятного ощущения в горле, но не почувствовал его вкуса. Я понимал, что со мной происходит что-то не то, и когда звон в ушах стал невыносимым, а перед глазами начали расплываться широкие белые круги, я понял, что нужно что-то сделать, сконцентрироваться, взять себя в руки. Гаснущим сознанием я попытался найти зацепку во внешнем мире, и нашел её. За соседним столиком разговаривали, и их разговор, равномерное жужжание, был почти спасительным кругом для меня. Я вслушался, и через какое-то время начал различать вначале отдельные слова, а затем и смысл сказанного. Я медленно приходил в себя. Обсуждали какое-то телевизионное шоу. Как я понял спустя несколько минут, цель шоу заключалась в угадывании пола участников — настоящая ли это женщина, или переделанный хирургами самец. Аудитории, как выяснилось, удавалось отгадать лишь в половине случаев. За соседним столиком осуждали поведение мужа одной из «участниц», который, узнав правду, в очень грубой форме отказался с «ней» видеться. Как выяснилось, несчастный долго жил с мужиком, сам о том не подозревая.

Я собрался с силами, расплатился и вышел из кафе. Я не хотел возвращаться в пустую квартиру, но ещё больше я боялся остаться один на темных улицах. Я не хотел даже думать о том, что завтра мне придется возвращаться в «Потерянный рай», что придется находиться там ещё какое-то время, чтобы слежка за мной стала не такой напряженной. Я хотел домой. Господи, как никогда в жизни я хотел домой, где всё было понятно, просто, честно и уютно. Домой, где я никогда не буду один.

К дому Салливана я подходил не спеша, заметив компанию Даниэля ещё издалека. При моем появлении латиносы стихли, и я понял, что за мной будут теперь присматривать всегда — до тех пор, пока я действительно не стану частью их клана.

— Олла, амиго, — Даниэль усмехнулся, глядя, как я молча приближаюсь к ним. — Трудный рабочий день? Надеюсь, тебе хватит сил прийти завтра в клуб?

— Как обычно, Даниэль, — бросил я, проходя мимо них.

Я зашел в подъезд, и вонь Керни едва не заставила меня вернуться обратно на улицу. Бомж виновато пошевелился.

— Сожалею, парень… — прошамкал старик. — Сикейрос улетел, да? Он был моим ангелом-хранителем. Твоим, наверное, тоже, а?

Я не стал слушать этот бред, поднимаясь вверх по лестнице. Мне ни с кем больше не пришлось говорить, и, зайдя в квартиру, я первым делом включил свет везде, где были рубильники. Потом сел на диван и включил телевизор.

На экране что-то происходило, откуда-то шел звук, а в голове была только одна мысль — я не убийца. Ведь я не убийца, правда? Господи, всё это не со мной, всё это не со мной…

Кажется, я даже говорил это вслух.

Когда я посмотрел на часы, было уже утро.

Я совсем не удивился тогда. Я прекрасно помню это состояние — меня просто не существовало в том мире. Я не спал, но и телевизор я не смотрел — по крайней мере, не помню ничего из того, что мелькало на экране. У меня ранее не случалось подобных провалов в памяти, и, надеюсь, больше не случится.

Я всё ещё был одет со вчерашнего дня, поэтому только умылся, побрился, и взял с собой все свои деньги и документы. Даже не знаю, почему я это сделал, наверное, всё же крутилась в мозгу мысль купить билет домой. Я бы так и сделал, но меня что-то останавливало. Я боялся, что в этом своем состоянии я не буду чувствовать себя в безопасности даже дома.

…Это случилось на работе. Я сидел в прострации на своем рабочем месте, и держал в руках сетевую, которую должен был вставить в материнку. Мне было плохо, впервые по-настоящему плохо за эти дни. Болел живот, голова взрывалась от искаженных, грохочущих звуков, было жутко холодно, перед глазами то и дело вставала белая пелена. Я не мог даже попросить о помощи — горло перехватило, и я был не в состоянии издать ни звука.

— Русский, ленивый ублюдок! Ты должен был вставить эту долбанную сетевуху час назад, за блоком придут через пятнадцать минут! Ты меня слышишь, русский? Эй!

Я честно поднял голову, пытаясь разглядеть Киру, и лицо начальницы показалось мне смешным, как в королевстве кривых зеркал.

— Какого черта… — ошарашено протянула женщина. Сориентировалась, впрочем, Каррера достаточно быстро. — Стивен, Тобиас, а ну помогите этому красавцу дойти до выхода! Сетевуху, сетевуху у него из пальцев заберите! Тащи его на воздух, кретин, а то он отбросит копыта прямо здесь!

Меня буквально вынесли на улицу. На свежем воздухе мне стало лучше, но ненамного.

— Эй, — Кира, выскочившая наружу в одной футболке, нетерпеливо потирала замерзшие плечи, — русский, сделай себе сегодня выходной. Ты горишь, как фейерверк! Я не хочу, чтобы ты сдох у меня на руках, мне не нужны проблемы, русский. Ты меня слышишь? Понял? Славно! Выздоравливай, парень, и возвращайся! А теперь иди отсюда, не стой у вывески…

Крепкие руки, державшие меня под локти, отпустили: Тобиас и Стивен вошли внутрь. Следом за ними зашла начальница, и раздался характерный звон колокольчиков от захлопнувшейся двери. Я беспомощно обернулся, разводя руками в стороны, как слепой. Сделал несколько нетвердых шагов от тротуара к пешеходному переходу, пошатнулся, и упал — прямо под колеса мчащейся навстречу «Тойоты». Раздался дикий визг тормозов, чей-то пронзительный крик — и бесконечная, глухая, спасительная темнота.

Глава 6

Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни. Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие.

(Рим. 5:18–19).

Вам доводилось бывать в коме? Это совсем не похоже на здоровый, бодрящий сон. Это нечто вроде наркоза — в последние мгновения перед отключкой осознаешь, что ты ещё здесь, и в то же время знаешь, что совершенно беспомощен. Ты понимаешь, что проходит время, искаженное для твоего восприятия, но всё-таки ощутимое; понимаешь и принимаешь тот факт, что ничего не можешь сделать для того, чтобы помочь себе проснуться. Ты просто ждешь, и это ожидание всегда откладывается в памяти тошнотворным провалом, который совершенно не хочется вспоминать.

Я открыл глаза и ещё долго лежал так, глядя в потолок, медленно вспоминая последние запомнившиеся мне события. Вспоминалось с трудом, в частности, над проблемой идентификации собственной личности я думал не меньше минуты.

Потом нахлынули образы — те, которые окружали меня в последние дни моего сознательного существования. Я вспомнил «Потерянный рай», избитого цветного парня, выстрел, Амели, сетевую плату у себя в руке и встревоженное лицо Киры. А потом — улица, неожиданная свобода, и дикий визг тормозов над ухом. Да, это было последним, что я помнил.

В голове царила поразительная, почти неземная легкость, тело, казалось, парило над кроватью, и в мозгу не было ни одной мысли. Какое-то время, нежась под теплым одеялом, я наслаждался этим блаженным покоем, испытывая горячую благодарность за то, что мне позволено хоть на какое-то время забыть о кошмаре последних дней. А потом понял, что не знаю, где нахожусь. Вздохнув, я повернул голову, осматриваясь. Комната была небольшой, но обставленной настолько уютно, что на секунду мне показалось, что я дома. Кроме моей постели, в ней находилось два шкафа, тумбочка и книжная полка, на которой находилась целая коллекция фарфоровых игрушек. Окон в комнате не было, все стены декорированы стеклянными подвесками, искусственными растениями и деревянными изделиями. В углу висело распятие, освещаемое светом розового абажура, и я машинально нащупал собственный нательный крестик. Он оказался на месте, и я успокоился.