Мэгги Стивотер - Похитители грёз

• Название: Похитители грёз
• Автор: Мэгги Стивотер
• Жанр: Фэнтези

Теперь, когда энергетические линии вокруг Энергетического пузыря разбужены, ничего не будет прежним для Ронана, Гэнси, Блу и Адама. Ронан, например, все глубже и глубже погружается в свои сны, а его сны все больше и больше вторгаются в реальную жизнь. Между тем, некоторые очень опасные люди ищут те же части головоломки Энергетического пузыря, что и Гэнси…

---

Но ночные кошмары были не тем оружием, которым мог размахивать Ронан.

— Я не могу их контролировать! — прокричал он. — Они только и хотят, что навредить мне!

Явился ночной кошмар. Он взлетел над деревьями, закрывая собой небо. Он был непохож ни на что, нагреженное Ронаном раньше. В три раза больше предыдущих. Воняющий аммиаком. Снежно-белый. Когти пожелтевшие и полупрозрачные, темнеющие к красным кончикам пальцев. Сквозь рваные крылья проступали розовые вены. Его красные глаза альбиноса были крошечными и горели яростью на сморщенной голове. А вместо одного свирепого клюва, у него было два бок о бок, кричащие в унисон.

На другой стороне озера Адам поднял руки, указывая на небо. Он был чужой версией себя самого. Пригреженная версия. Молния ударила в камень рядом с ним.

Будто сердце, энергетическая линия вздрогнула и ожила.

Энергетический пузырь ожил.

— Сейчас! — заорал Адам. — Ронан, сейчас!

Шипение ночного кошмара сорвалось на крик.

— Это только ты, — прошептала Девочка-Сиротка. Она держалась за его руку, скрючившись рядом с ним. — Почему ты себя ненавидишь?

Ронан задумался.

Ночной кошмар-альбинос ринулся вниз, разжимая когти.

Ронан поднялся, протягивая руку, как делал это для Чейнсо.

— Я не ненавижу, — сказал он.

И проснулся.

Глава 62

Кроме разрушения собственной жизни Серого Человека, план Серого Человека увести других из Генриетты обещал пройти хорошо. Гринмантл, должно быть, реально не доверял ему, потому что сразу же принял исповедь Серого Человека о краже. Он ругался и угрожал, но, на самом деле, Гринмантл уже сделал самое худшее, что только мог, так что его словам не хватало силы.

И новости, по-видимому, распространялись быстро. Те фары означали двух мужчин, которые, как он обнаружил, разгромили «Pleasant Valley. Ночлег и завтрак». А вон те фары, за первыми, расчетливые и непреклонные, принадлежали его брату.

Следуй за мной, следуй за мной.

Милю, две мили, три мили, пятнадцать миль Серый Человек играл с другими двумя автомобилями, словно кнутом. Машина с двумя другими искателями сокровищ внутри старалась быть сдержанной, а машина позади нее — нет. Вот так он узнал, что там его брат. Его брат всегда хотел, чтобы Дин знал. Это была часть игры.

Мой брат. Мой брат. Мой брат.

Знание, что его брат так близко, поначалу было парализующим. Единственным способом, которым Серый Человек мог сфокусироваться на управлении машиной, были мысли обо всем, к чему он пришел, будучи Серым Человеком, вместо всего, что с ним было, когда он был Дином Алленом. Потому что Дин Аллен продолжал твердил ему просто остановиться и покончить с этим. «Будет только хуже, — шептал Дин Аллен тоненьким голоском, — если ты заставишь его искать тебя».

С другой стороны, Серый Человек говорил: «Он тридцатидевятилетний менеджер по инвестициям, и за работу, вероятно, он должен быть застрелен двумя пулями в голову и возвращен в свой офис с неоднозначной запиской».

И была в нем теперь третья часть, которая не была ни Серым Человеком, ни Дином Алленом, которая вообще не думала о своем брате. Эта часть — наверное, она была мистером Греем — не могла перестать думать обо всем, что он оставлял позади. Выцветшие и красивые расщелины маленького городка, бесцеремонное распространение улыбки Моры, новый гром его внезапно заработавшего сердца. Эта его часть даже скучала по Зануде Цвета Шампанского.

Взгляд Серого Человека опустился на записку, все еще прикрепленную к рулю:

«Это тебе. Такая, как тебе нравится: быстрая и безликая».

Это был такой отличный маленький план, гладкий и простой. Все, что он должен был сделать, это бросить все. И план неплохо работал.

Но затем что-то произошло.

Вокруг не было ничего, кроме деревьев, шоссе и черноты, но внезапно взорвались огни на пассажирском сидении спящих машин.

Не мерцание. Не намек.

Звук взрыва в ночи. Фары позади него наклонились, когда в автомобиле ударили по тормозам, их измерительные приборы, несомненно, завывали так же, как и его.

«Нет, — подумал Серый Человек. — Один из тех мальчишек в Генриетте грезил и все разрушил».

Но дело было не в этом.

Потому что показания приборов были непрерывными и вопящими. Обычно энергия зашкаливала в момент создания объекта из сна, а затем резко падала. Но приборы все еще держали значения на одном уровне. И оставались такими несмотря на факт, что Серый Человек уносился из Генриетты со скоростью семьдесят миль в час.

Позади Серого Человека дрогнул первый автомобиль. Возможно, они сомневались в истории Серого Человека. Предположив, как и Серый Человек, что кто-то еще использовал Грейворена.

Но чем дольше сигнальные огни и завывающие предупреждения продолжались, тем более очевидным становилось, что это не дело рук Грейворена. Мало того, что показания были постоянными, они еще и прибывали отовсюду. Должно быть, это линия, о которой говорила Мора. Что-то с ней случилось, и теперь она была живая, поднимая выше крыши эти энергетические показатели.

Машина позади все еще его преследовала, но медленнее. Они имели доступ к тем же приборам, что и Серый Человек… И они были озадачены.

Осознание пришло к Серому Человеку постепенно. Пока энергетическая линия создавала столь драматичные показания, Грейворен был невидим. Энергетический всплеск не был бы заметен в уже существующем беспорядке.

Что означает, что Генриетта не должна волноваться о каких-нибудь новых охотниках за Грейвореном. Никто не сможет использовать эти показания для точного определения чего-либо, кроме места положения линии. Это значит, что если Серый Человек смог бы как-то разделаться с этой кучкой кладоискателей, то оставалась всего одна причина, по которой Серому Человеку надо было бы бежать из Генриетты.

Его брат.

Ронан создал ночной кошмар, чтобы сражаться с драконом Кавински, и они дрались. Сквозь черноту создания поднимались, смешиваясь друг с другом. Фейерверки разрывались позади них, освещая их размеры. Толпа, пьяная, одурманенная, наивная и желающая чудес, криками выражала поддержку.

Внизу на земле Ронан и Кавински откинули головы, наблюдая за тем, что они натворили.

Создания были прекрасны и ужасны. Искры сыпались от них каскадом, когда встречались когти и огонь. Ночной кошмар издал крик, похожий на залп фейерверка.

Выше, выше, выше в темноту. Глаза Ронана метнулись в толпу. Гэнси и Блу разделились, и он видел, как они распахивали двери Митсубиши в поисках Мэттью. Все машины остановились, потому что каждый наблюдал за драконами. Было не так много автомобилей. Гэнси и Блу найдут его. Все будет в порядке.

А затем огненный дракон Кавински оторвался от ночного кошмара. Он вжал в себя газообразные плечи и опустился. С шипящим и взрывающимся шумом он задел один из прожекторов. Столкновение не возымело эффекта на дракона, но лампа опрокинулась. Потрясенные крики заполнили воздух; лампа свалилась, словно дерево.

Лицо Кавински светилось. Он вскочил на ноги, когда огненный дракон бросился на другой прожектор. Пламя вырвалось и рассеялось. Лампа взорвалась.

Ночной кошмар Ронана свалился с неба, толкнув огненного дракона. На какой-то момент оба они ударились об землю, катаясь в пыли, а потом снова оба были освещены.

Никто в действительности не испугался. Почему они не боялись?

Это была магия, но никто в нее не верил.

Музыка все еще ревела. Автомобили все еще были заведены. Над ними дрались драконы, а это была просто другая часть вечеринки.

Огненный дракон закричал тем же ужасным криком, что и раньше. Он помчался туда, где стояли у машины Кавински и Ронан.

— Останови его, — сказал Ронан.

Глаза Кавински были прикованы к дракону.

— Сейчас никакой остановки, Линч.

Его разъяренный дракон развернулся, вытянув крылья. Проносясь вдоль гоночной площадки, он тащил за собой полосы пламени по грязи. Он прыгнул на крышу одной из Митсубиши в конце. Когда когти заскрежетали по металлу, машину обуял огонь. Дракон взметнулся в воздух. Движение перевернуло автомобиль под ним с такой легкостью, будто игрушку.

Мэттью?

С другой стороны площадки Гэнси взмахнул руками над головой, покачав ею, когда поймал взгляд Ронана. Не в этой.

— Говори, в какой машине мой брат, — потребовал Ронан.

— В белой.

Дракон съежился. Очевидно, он готовился броситься вниз еще раз. На самом деле, было любопытно, насколько четко Ронан мог видеть его глаза с такой высоты. Это были страшные глаза. Не то чтобы они были пустыми, а скорее, когда ты смотрел за огонь, дым и множество языков пламени, ты мог видеть, что глубоко внутри глаза реально были только дымом и пламенем.

В толпе повисла тишина.

В этой тишине смех Кавински звучал громче чего-либо.

Одиночный крик раздался из толпы. Это был своего рода экспериментальный звук, пытающийся решить, был ли страх теперь, наконец-то, правильной реакцией.