Николай Зенькович - Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.

• Название: Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.
• Автор: Николай Зенькович
• Издательство: Издательство «ОЛМА-ПРЕСС»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01324-0

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Известный представитель «литературы факта» Николай Зенькович впервые в российской историографии составил хронику жизни М.С. Горбачёва до его избрания на пост Генерального секретаря ЦК КПСС.

В книге много малоизвестных фактов о ставропольском периоде его деятельности, о семейных корнях, работе в комсомольских и партийных органах края. Кто давал М.С. Горбачёву рекомендацию для вступления в КПСС? Кто сидел вместе с ним в одном кабинете на начальных ступенях комсомольской и партийной карьеры? Как сложилась дальнейшая судьба этих людей? Каких результатов достиг будущий генсек и президент за 23 года руководящей работы в крае?

Немало нового узнает читатель и из тех глав, в которых повествуется о деятельности М.С. Горбачёва в качестве «рядового» секретаря ЦК и члена Политбюро.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Соколов добровольно ушёл на фронт в семнадцать лет, демобилизовался только в 1947 году. Был ранен. Награждён двенадцатью правительственными наградами.

По решению суда он был лишён орденов Трудового Красного Знамени, Дружбы народов и медалей.

Жена Соколова тоже пострадала после ареста мужа. По указанию Гришина её исключили из партии и сняли с должности заместителя директора ГУМа по коммерческой части.

Расправа над Соколовым была показательной. Уже после его расстрела суды продолжали выносить приговоры работникам Главторга, которые основывались на показаниях расстрелянного директора «Елисеевского». Опровергнуть их было некому».

Каким-то чудом видному бытописателю Москвы 70-х — 80-х годов А. Рубинову удалось раздобыть чужое приглашение на суд — прессу не допустили. Что ему запомнилось? Аплодисменты смертному приговору.

А. Рубинов:

«Произошло то, чего меньше всего можно было ожидать: зал начал аплодировать… Молодые люди спортивного, совсем не торгового вида яростно били в ладоши. Они одобряли приговор к смерти — радостно и победно. Некоторые приглашённые мужчины и женщины, побледневшие ещё больше, с выражением страха, с пониманием намёка на их собственную судьбу, тоже захлопали — чтобы не подумали, что они не одобряют справедливого «приговора именем Российской Федерации».

Из зала попросили выйти сначала публику — после того, как удалились судьи и заседатели. Окаменевший Соколов с руками, скреплёнными позади, стоял, как памятник, — его оглушило то, что произошло.

У подъезда суда стоял в ожидании пассажира странный автомобиль — закрытый кузов с маленьким окном в решёточку. К нему медленно вели главного подсудимого. Он едва передвигал ноги. Его подсадили, он оказался в закрытом кузове, человек в военной форме повесил за ним на дверь замок.

Какая-то женщина в косынке на шее подбежала к странной машине и сказала, не подумав:

— До свидания, Юра!

«До свидания?» А худощавый мужчина, очень схожий лицом с Юрием Константиновичем, — возможно, брат — побежал рядом с тронувшейся машиной, в окне которой неясно показался знакомый профиль, и крикнул:

— Юра, прощай!»

Прав А. Рубинов: пустые прилавки, вечный, неискоренимый дефицит, чёрные потайные ходы для привилегированной публики не могли исчезнуть даже после наказания торговцев смертью. Это — следствие общественно-политической системы. В этом могли убедиться сами зачинщики убийства, которые ничего не добились, хотя и сместили в Москве всех руководящих торговых работников. На их место наехали издалека в Москву готовые к бою радостные, громко говорящие, нахрапистые люди — из Горького, Томска, даже с Камчатки. Они засучили рукава и стали править магазинными делами.

И в московских магазинах стало ещё более пусто. Как в ангаре, из которого вылетели все самолёты. Появились — «для контроля над распределением» — всевозможные талоны. На сахар, на муку, на сыр, колбасу, ириски. Москвичам выдали «визитные карточки» с фотографией владельца, которые надо было предъявлять в магазине, чтобы кулёк с сахаром, сосиска, брусок масла, упаси боже, не оказались в руках приезжего голодного человека.

Однако новые, возглавившие руководство городской торговлей люди кое в чём изрядно преуспели: они захватили лучшие квартиры в престижных домах… Ещё до того, как большинство их без всякого сожаления сняли с работы как несправившихся.

Народ не понимал, что московское «торговое дело» не имело никакого отношения к торговле — только к политике. Андропов боролся со своим соперником — В.В. Гришиным, надеялся сокрушить его разгромом руководящего столичного торгового гнезда и тем завоевать народное доверие.

В. Болдин:

— М.С. Горбачёв не терпел и В.В. Гришина, что было, очевидно, взаимно. Всесильный московский секретарь имел большое влияние и примыкал к группе Черненко. Поэтому Горбачёв хотел его максимально ослабить, и скоро повод для этого представился. В Москве прошло несколько громких дел с осуждением торговых работников. Стало очевидным, что во взяточничестве замешан и всемогущий начальник управления торговли столицы Трегубов. Расследование этих дел обеспокоило Гришина. Он отлично понимал, куда направлены стрелы. Осенью 1984 года он позвонил Горбачёву, и я слышал этот разговор. Гришин только что вернулся из отпуска и, узнав, что в ЦК КПСС занимаются проверкой связей торговых работников столицы с партийным аппаратом, с возмущением говорил об этом с Горбачёвым.

— Партийная организация МГК КПСС не может нести ответственность за всех жуликов, — вспылил Гришин, — тем более недопустимы намёки на личные связи руководства города с Трегубовым, другими руководителями торговли.

Горбачёв успокаивал Гришина, говорил, что это расследование не попытка нанести ущерб авторитету городского комитета, его секретарей, но истину надо установить.

— Забеспокоился, — положив трубку, сказал Горбачёв, — наверняка там не всё чисто. Надо дело довести до конца.

К завершению дела подключился Е.К. Лигачёв. Постепенно стали всплывать всё новые факты различных нарушений и приписок. Е.К. Лигачёв стал раскручивать вопрос о приписках в жилищном строительстве. По Москве распространились различные, подчас невероятные слухи. Говорили о причастности к злоупотреблениям Промыслова и Гришина. Всё это ослабляло руководство города, делало его беспомощным.

Черненко часто выручал Гришина, но как кандидат в лидеры партии секретарь Московского горкома КПСС был скомпрометирован.

В свою очередь и Гришин немало сделал для слабеющего генсека, оставаясь верным ему до последнего часа. Может быть, довольно вызывающая связь Гришина и Черненко заставила московского лидера, искупая вину, одним из первых поддержать Горбачёва при выдвижении его на пост генсека. Трудно сказать, насколько это продлило его пребывание на посту члена Политбюро. Но скоро Гришина пригласил Горбачёв и имел с ним беседу, после чего Гришин сложил свои полномочия, уйдя на пенсию. Вдогонку ему шли публикации, продолжавшие компрометировать руководителей горкома КПСС.

С подозрением и недоверием М.С. Горбачёв относился и к некоторым другим секретарям ЦК, кандидатам в члены Политбюро.

Ю. Чурбанов:

— В силу своих должностных обязанностей я курировал Москву и область. С лёгкой руки Б.Н. Ельцина все ругали Виктора Васильевича Гришина за то, что он якобы запустил в Москве все дела и работал из рук вон плохо. Не знаю, как в других отраслях, но я лично никогда бы не упрекнул Гришина за то, что Москва давала слишком большой рост преступности. Да, начальником управления торговли столицы был такой человек, как Трегубов. Но мне думается, а не слишком ли много шумели вокруг его преступлений, не раздували ли их?

Второе генеральное «наступление» на Москву Горбачёв предпринял будучи Генеральным секретарём. Судьба Гришина была предрешена. Оставалось лишь подготовить общественное мнение к его отставке. Общественное мнение формировали средства массовой информации. Они получили необходимые рекомендации с самого верха — минуя курировавший СМИ отдел пропаганды и секретаря ЦК по идеологии М.В. Зимянина, которого подозревали в близости к старой гвардии Политбюро. В беседах со мной под диктофон в 1992 году Михаил Васильевич уверял, что публикации «Советской России» по Москве для него были неожиданностью. А что думает по этому поводу бывший в ту пору главным редактором «Советской России» М. Ненашев?

М. Ненашев:

— Летом 1985 года «Советская Россия» представила читателю серию публикаций спецкора Виталия Авдевича о серьёзном неблагополучии в сфере капитального строительства в Москве, наличии показухи, приписок. Можно было заранее предполагать, что эти выступления вызовут категорическое неприятие и сопротивление руководства города во главе с первым секретарём горкома, членом Политбюро В.В. Гришиным, который поднимет против газеты большие силы.

Так оно и случилось. Главному редактору пришлось испытать давление со всех сторон, вплоть до прямых угроз разобраться с тем, кто стоит во главе газеты. Против газеты тотчас же был задействован отдел пропаганды, секретарь ЦК КПСС М.В. Зимянин. При этом основной аргумент оппонентов был традиционен и не касался существа выступления газеты, он сводился к тому, как это можно столицу, город образцового коммунистического труда и быта, представить в таком неприглядном виде.

Ненашев обходит вопрос, кто в действительности инициировал эти публикации. Я пытался узнать у их автора Виталия Амвросьевича Авдевича, как возникла идея «вдарить» по московскому штабу партии, но внятного ответа не получил. Попыток вызвать на откровенность было несколько, тем более что вскоре Виталий Амвросьевич неожиданно появился у нас в ЦК в качестве инструктора, а после роспуска КПСС оказался в администрации президента Горбачёва. Из рядовых корреспондентов республиканской газеты в ответственные работники ЦК КПСС до него ещё никто не попадал.