Юрий Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум

• Название: О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум
• Автор: Юрий Цеханович
• Издательство: Средне-Уральское Книжное Издательство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1966

Книгу Ю. Цехановича «О маленьких рыбаках и больших рыбах» можно отнести к таким книгам, с героями которых не хочется расставаться. Она написана живо, увлекательно, с хорошим теплым юмором. Рассказ в ней идет от лица мальчика, события развертываются в небольшом дореволюционном городке.

Два друга, Шурик и Федя, страстно увлекаются ужением рыбы. Они мечтают ловить «не каких-нибудь там сорожек, окуньков и прочую мелочь, а щук больших, лещей, голавлей этак фунтов в десять...»

В различные переделки попадают мальчики из-за своего увлечения, но не отказываются от него. После первой, плачевно закончившейся рыбалки, после одной страшной ночи на плотах друзья решают, что просто так, без знания дела рыбы не поймаешь.

Из разговоров со старшими они узнают, в каких местах водятся окуни и щуки, по каким приметам эти места можно найти, на какую приманку и какой удочкой лучше поймать ту или иную рыбу.

Дождавшись лета, друзья отправляются на поиски заветных мест.

Весело, интересно проходит жизнь у мальчиков. Сколько нового узнают они! Сколько чудесных мгновений переживают, знакомясь с окружающей их природой! Шире, значительнее становится их мир, ежедневно раздвигаются его границы.

Приключения Шурика и Феди и составляют содержание этой книги.

Рисунки Екатерины Гилевой.

---

Я послушался этого совета и спустился к реке. Шурка уж кончил свой туалет и поднялся на берег. По пути я подошел к кусту, около которого были поставлены мои удочки.

Смотрю — что такое? — только одна моя удочка, маленькая, стоит, а большой нет. Вот и ямка, где она была воткнута, осталась. Что за история, думаю, куда она могла деваться.

Спрашиваю Васю — он тут же неподалеку и сидит, где и раньше сидел, когда мы ершей удили.

Но Вася и вопроса моего не понял. Поднял на меня свое наивное лицо и говорит восторженно:

— Смотри-ка, Шурик, сколько я ершей наудил! — и сует мне свою корзиночку, чуть не доверху наполненную ершами. — Так берут ерши, так берут! Только накидывать успевай.

Но мне не до ершей было. Дело в том, что у меня был план еще раньше составлен — как поставим жерлички, идти к Володе и Андрейке на мостик, окуней удить. А внезапное исчезновение большой окуневой удочки разрушало этот план. Да и удочку было жалко.

От Васи я ничего и не добился. По всему видно было, что он своими ершами был так занят, что ничего и не видал и не слыхал, что делалось кругом него.

Осмотрел я тщательно все место — нигде и следов нет. В самый куст заглянул, раздвинул ветви и только сунул туда лицо, как вдруг кто-то как шлепнет там по воде — только брызги полетели, и волны от куста пошли по воде, а куст так и закачался. Я вздрогнул даже, отскочил от куста. И об удочке забыл — не иначе как щука, думаю, в куст зашла и там возится. Вот бы жерличку около него поставить.

И Вася этот плеск услыхал — с изумлением поглядел на куст, да и на высоком берегу он был слышен. Сверху меня Федя окликнул, спрашивает:

— Ты, Шурик, не в воду ли упал?

— Нет, — говорю, — это рыба какая-то в кусте возится.

Так и не нашел я удочки. Вынул я другую, замотал. Как бы, думаю, и эта не пропала. Потом вспомнил, наконец, зачем я к реке спустился. Поплескал рассеянно на лицо водой, вероятно, только грязь размазал на нем. И поднялся на берег.

Рассказал о своей пропаже. Рассказываю, а сам на Шурку смотрю. И показалось мне, что он хитро улыбается. Я и говорю:

— Это не ты ли мою удочку спрятал?

Шурка на меня обиделся. Сжал губы презрительно и говорит:

— Еще что выдумал! Очень нужно мне твою удочку прятать.

А в это время, слышу, в кусте — опять возня и плеск, и видно, что верхушка его так и зашевелилась.

Матвей Иванович вынул трубку изо рта, поглядел на меня поверх очков и говорит медлительно, как всегда:

— Предполагаю я, молодой человек, что этот шум и пропажа вашей удочки имеют между собой некую связь.

Я ничего не понял. А Матвей Иванович продолжает:

— На крючке вашей удочки ерш, вы сказали, сидел?

— Да, — говорю, — ерш! — и вдруг меня осенило: — Матвей Иванович, неужели это щука на ерша взяла и удочку мою в куст утащила?

Говорю, а у самого даже колени от волнения задрожали.

А Матвей Иванович говорит спокойно:

— Да, я так предполагаю. Давайте, впрочем, проверим наше предположение, — встал и под берег к лодке стал спускаться. И мы с Шуркой за ним.

Сели мы все в лодку и подъехали к кусту. Смотрю, около куста торчит из воды толстый конец моего удилища.

— Матвей Иванович, вот она, моя удочка-то, — и схватился за нее. И в то же время внутри куста опять послышалась та же возня и плеск.

А Матвей Иванович с самым строгим и важным видом говорит мне:

— Не волнуйтесь, молодой человек, и бросьте пока ваше удилище! А лучше возьмитесь за ветви этого куста и подтяните к нему лодку.

Мы так и сделали — я с носа подтянул лодку, а Шурка с кормы. И лодка подошла бортом к кусту вплотную. Матвей Иванович раздвинул руками густую листву, и мы все трое заглянули внутрь куста.

— Щука, Матвей Иванович, щука! — закричал я что есть мочи, хотя кричать и не нужно было — щука была видна вся, как на ладони. Она лежала на подводных стеблях куста, до половины выставив из воды спину, и тяжело дышала, медленно открывая и закрывая жабры по бокам своей хищной вытянутой головы. Руки мои невольно к ней потянулись. Но щука вдруг снова бешено забилась, обдала нас фонтаном брызг и закачала куст. Но видно было, что ее что-то крепко держит, потому что когда она успокоилась, она оказалась на том же месте, что и раньше.

Матвей Иванович велел нам еще ближе подтянуть лодку, не торопясь, вынул изо рта трубку и, осмотревшись, положил ее на сухое место в лодке. Затем поправил очки, засучил рукава выше локтя и вдруг быстрым движением, какого я никак не ожидал от него, схватил щуку позади головы, вдавив пальцы ей в жабры.

Щука забилась у него под рукой, но Матвей Иванович крепко ее держал, и она не могла вырваться и затихла. Тогда Матвей Иванович сказал спокойно:

— Дайте-ка мне ножичек, молодой человек, а предварительно раскройте его.

Я дал ему свой ножичек. Матвей Иванович взял его свободной рукой, отрезал леску, торчащую изо рта щуки, и опять быстрым движением перенес щуку в лодку и бросил на дно.

— Вот теперь и вы, молодые люди, с уловом! — сказал он с довольным видом.

Но «улов» стал так прыгать и метаться в лодке, что вот-вот выскочит. У меня снова колени задрожали от волнения, и я готов был броситься на щуку, но Матвей Иванович взял кормовое весло и, выждав момент, слегка ударил им щуку по затылку. Она сразу успокоилась и вытянулась на дне лодки неподвижно с открытым ртом. А Матвей Иванович говорит:

— А теперь займемся вашей удочкой, молодой человек!

— А я про нее и забыл!

Освободить удочку оказалось нелегко — леска ее была запутана за куст самым сложным образом. В конце концов мы ее все-таки распутали, хоть и провозились долго.

Но удочка была без крючка, крючок остался во рту щуки. В раскрытой пасти ее он был хорошо виден, и казалось, что его не трудно достать. Не подумавши, я наклонился над щукой и двумя пальцами взялся за крючок. В этот момент щука вдруг судорожно закрыла рот, и ее острые зубы больно укололи мои пальцы. Я вскочил от неожиданности и резким движением выдернул пальцы и сразу же почувствовал жгучую боль, а мой указательный палец залился кровью.

Шурка засмеялся, а Матвей Иванович сказал назидательно:

— Пусть этот урок послужит вам на пользу, молодой человек, — щуке, даже мертвой, никогда не следует совать пальцы в рот!

А мне, хоть и очень больно было, но тоже смешно стало, и я засмеялся, и боль как будто ослабела.

Когда мы вернулись на берег, Матвей Иванович послал Федю в сарай и велел ему принести свою кожаную сумку и чайник с кипячении водой. В сумке оказалась среди других мелочей чистая тряпица, аккуратно завернутая в бумажку.

Матвей Иванович велел мне промыть укушенный палец кипяченой водой. Когда я смыл кровь, на пальце стали ясно видны три продольные глубокие царапины и стало опять очень больно. Матвей Иванович аккуратно обмотал мой палец тряпицей и перевязал катушечной ниткой, которая также нашлась в его сумке, и сказал:

— Долголетний опыт научил меня брать с собой на рыбалку эти вещи. Всякого рода порезы, уколы крючком и случаи, подобные вашему, на рыбалке — весьма частое явление.

Боль в пальце постепенно утихла.

V

А солнце, между тем, спустилось уже совсем низко. Вот-вот сядет!

Вернулись с ужения Володя и Андрейка. Оба веселые и довольные. Даже всегда серьезный и мрачный Андрейка улыбался во весь рот.

У каждого оказалось поймано больше десятка крупных окуней. А Андрейка, кроме того, показал нам сорогу, которая ему попалась. Никогда я такой сороги не видал ни раньше, ни после. На удочку сорожка берет обычно маленькая, редко-редко с полфунта попадается. А Андрейкина сорога фунта два с половиной! Подивились мы на нее. Даже Матвей Иванович сказал, что ему такую сорогу редко приходилось видеть.

Мы с Шуркой им свою щуку показали.

А Володя спрашивает:

— А кто ее поймал?

Этот простой вопрос привел нас в затруднение. Кто ее поймал? Взяла она на мою удочку, но ловили ее все мы втроем. И, конечно, если бы не Матвей Иванович, нам бы ее не вытащить из куста, не сумели бы, и она ушла бы от нас.

— Все, — говорю, — ловили, втроем.

Но Матвей Иванович лучше сказал:

— Она сама поймалась, молодые люди, так как никто ее ловить не собирался.

Ребята засмеялись, а мы стали им подробно рассказывать, как было дело.

В это время Вася вылез из-под берега. Лицо у него так и расплылось в счастливую улыбку. Ершей своих показывает — наловил он их чуть не целую корзиночку.

— Так берут, так берут ерши! — говорит. — Если бы еще посидеть, еще бы столько же наловил.

Весело нам всем стало. Начали мы смеяться, шалить, беситься. Только один Матвей Иванович оставался серьезным, да Федя сидел спокойно, только улыбался, на нас глядя.

Наконец, Матвей Иванович говорит нам:

— Ну, молодые люди, день уж кончился. Давайте к ночлегу готовиться. Идите дрова собирать!