Коре Холт - Состязание. Странствие

• Название: Состязание. Странствие
• Автор: Коре Холт
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

В книгу включены две повести известного современного норвежского писателя. В «Состязании» рассказывается об экспедициях Скотта и Амундсена к Южному полюсу (1910–1912 гг.), в «Странствии» — о попытке Нансена и Юхансена достичь Северного полюса в 1893–1896 гг. Публикуется также очерк Тура Хейердала о Нансене.

Для широкого круга читателей.

---

Данко зашивают в парусину. К ногам привязывают груз. На леденящем ветру произнесены положенные слова, после чего Руалд и доктор Кук спускают тело за борт. Покойник становится в воде торчком. Медленно погружается. Две льдины трутся друг о друга с причудливым звуком; кажется, это смеется покойник.

Дело обстоит так, что либо они выберутся изо льдов, либо все погибнут. То тут, то там открываются разводья, но снова закрываются прежде, чем удается вывести судно на волю. И здесь доктору Куку приходит в голову идея: они должны прорезать себе путь из плена. Руалд поддерживает его. Двум сильным волям противостоят много слабых. У команды нет сил для работы. До ближайшего разводья сотни метров, а у них нету приличных пил, они обречены оставаться во льдах. Обречены на смерть.

Но многим слабым волям противостоят две сильных. Амундсен до конца жизни не забывал о своей благодарности доктору Куку. «Бельжика» вышла изо льдов.

Знаем ли мы, чего это стоило даже самым сильным? Где лежит предел, за которым душа надрывается? Когда они встретились в следующий раз, один из них был мошенником. Другой судился с собственным братом.

* * *

Есть снимок, на котором Руалд Амундсен сидит в люльке, подвешенной к воздушному змею. Очевидно, фотограф был специально приглашен. Амундсен висит довольно высоко над землей, на нем цилиндр, крахмальный воротничок, перчатки, лаковые полуботинки. В богатыре есть что-то от барышни. Так и кажется, что он пользуется губной помадой. Зная, что его будут фотографировать, он печется о своем достоинстве — мещанин, который не считает возможным шокировать публику, снимаясь без перчаток. Оригинальный в выборе вспомогательных средств — предполагалось, что воздушный змей обеспечит лучший обзор, поднимая его надо льдами, — он до неприличия пристоен в своих манерах. Он никогда не прекословит тем, кто, в его понимании, занимает более высокое положение в обществе. Постепенно у него вырабатывается привычка возражать любому из подчиненных, кто в чем-либо не согласен с ним.

В 1900 году происходит первая встреча Амундсена с Нансеном. Один уже известен миру, другой — всего лишь возвратившийся из плавания штурман; никто не уделил ему внимания, мало кто знает, как он жаждет славы. Читая то, что писал об этой встрече Амундсен четверть века спустя, мы можем представить себе его униженную позу при входе в дом Нансена, его смиренное поведение в доме, чувство глубокой благодарности, с которым он уходил. И сверх того — о чем он, естественно, умолчал — оттенок зависти. Встретились два весьма непохожих человека. Один — с крупным черепом и умом большого масштаба, светский человек, знающий толк в политических интригах, не робеющий ни перед кем, ученый, не чурающийся великих проблем и вместе с тем способный подурачиться. Другой — замкнутый, лелеющий свое «я», чувствительный, болезненно реагирующий на всех скупящихся на славословия в его честь, мелочный, весь кругозор которого сводится к точке на карте, где никто еще не бывал и куда он должен прийти первым. Как раз это ему удалось.

Он гений и рычащий тигр, и он тряпка, кланяющийся без нужды низко, когда уходит. Вряд ли они понравились друг другу. Они никогда не станут друзьями.

После Амундсен обманул Фридтьофа Нансена. Пошел на умышленное умолчание — стало быть, солгал.

При первой встрече Амундсен излагает свой план найти Северо-Западный проход[2]. Нансен обещает ему всяческую поддержку.

* * *

Он стоит в наполненной водой плоскодонке, проверяя герметичность смазки на сапогах. Мазь для обуви — одна из многих проблем для человека, который замыслил найти Северо-Западный проход. Он купил «Йоа» — суденышко чуть больше черпака, длиной всего в несколько метров — соринка в океане; многие воспринимают это как смертельный приговор. Теперь он занят покраской «Йоа». И стоит в воде в смазанных сапогах. Каких только мазей не перепробовал, и ни одна не годится. Смешивал разные жиры, перемазываясь с ног до головы, варил, бранился, плевал в варево, даже добавлял в него собственную сокровенную влагу. Снова и снова проверял результат — шесть часов должен сапог стоять в воде, не промокая. И наконец он добился своего.

Экспедиции надо было взять с собой снаряжения на пять лет, 1800 дней, а потому следовало основательно все продумать, прежде чем действовать. Подготовка длилась два года. Вот он, человек за кулисами: одинокий мастер, повелитель, расспрашивающий сведущих людей, воздерживающийся от оценки ответов и следующий собственными путями. Сэр Джон Франклин[3] пробивался в Северо-Западный проход на двух больших судах со 134 человеками команды. Никто из них не вернулся. В последующие десять лет было послано 50 спасательных экспедиций. Многие потерпели аварию. Человек, который в Тромсё испытывает мазь для обуви, пока здесь ремонтируется «Йоа», избрал прямо противоположный путь. Маленькое суденышко, которому не так страшны мели. Маленькая команда, люди, умеющие делать все необходимое, а сверх того от них мало что требуется.

Так по какому же принципу подбирал он людей? Не только по принципу послушания, хоть это и было первой заповедью. Когда изучаешь всех тех, кто следовал за ним, вырисовывается общая картина. Все они были умельцами. И возможно, это было не менее важно, чем обладать физической силой и хорошо ходить на лыжах. Мастера своего дела — это главное; притом, как уже сказано, послушные ему, руководителю. За все годы только один из его сотрудников погрешил против этого требования. За что и был исключен из отряда, который затем покорил Южный полюс. Требование беспрекословного послушания от подчиненных совсем не обязательно толковать как признак высокомерия. Сторонник системы в делах, он знает, что именно такая экспедиция, небольшая, с сильным руководителем и людьми, которые преклоняются перед ним, более всего может рассчитывать на успех. А в успехе заключено все счастье.

Так в нем растет и укрепляется это свойство: потребность в покорности со стороны других. Надо думать, чем дальше, тем больше радости доставляло ему сопоставление малости его команды с собственным величием. Зараза налицо, где-то в глубине таился зародыш душевного надлома. Под конец жизни его высокомерие станет очевидным для многих.

Но на пути через Северо-Западный проход он — умный руководитель, способный, когда требуется, и на смирение, молодой, сильный, несгибаемый.

Всякая экспедиция, отправляющаяся в неведомое, остро нуждается в деньгах. Так и здесь. У него еще нет громкого имени; да и став всемирно известным исследователем, он будет вынужден попрошайничать. Человек в непромокаемых сапогах стирает с пальцев жир. Тщательно вытирает руки старой газетой. Подправляет бородку портновскими ножницами; заключает, что надобно сменить брюки. Заходит за упаковочные ящики и переодевается. Меняет также лицо. Надевает крахмальный воротничок. Обнаружив на воротничке жирное пятно, выворачивает его — умелец! — наизнанку. Делается смиренным угодником, подбирает льстивые слова, с поклоном отворяет тяжелые двери, с поклоном выходит обратно. Льстит толстосумам словами о том, что деньги — знак нравственной силы. По пути домой блюет в подворотне. Расстается с частицей своей души.

В нем зреет холодное презрение к людям. Нужда в деньгах не покидает его до конца жизни, и он носит крахмальный воротничок, чтобы скрыть этот изъян.

Незадолго до выхода «Йоа» в море — они уже в Христиании — один из поставщиков требует, чтобы судно конфисковали и Амундсена арестовали за долги. Амундсен никогда потом не называл фамилию этого поставщика, скорее всего из тактических соображений — ведь могла понадобиться помощь других фирм, связанных с этим человеком. Сейчас он действует оперативно. Ночью собирает команду, и «Йоа» выходит в море.

Описывая чувство свободы, испытанное им у маяка Фердер, он не скрывает своей радости. И — в виде исключения — находит искренние слова для выражения подлинных чувств. Бежав от денежных проблем, защищенный барьером высоких волн в фьорде, в обществе горстки послушных людей, охотно следующих за ним навстречу приключению, он счастлив.

Зимовщик он непревзойденный. К ледяной пустыне относится как богомолец к распятию. Страха смерти не ведает. А может быть, как раз ведает, но трезво обдумывает проблему. Знает, что в страхе смерти содержится вызов: он усугубляет опасность провала, а потому необходимо его победить. Амундсен редко говорит о смерти возвышенными словами. Перед лицом последнего врага — или друга — надевает узду на свою скудную лексику.

Отношения с эскимосами строит умно. Нередко выказывает подлинную человечность. Возможно, это тактика. В драматическом эпизоде проявляется его превосходство. Приближается кучка эскимосов, вооруженных луком и стрелами. У Амундсена и его спутников — ружья. Когда эскимосы оказываются на расстоянии выстрела, Амундсен командует: