Анастасия Монастырская - Девять хвостов небесного лиса (Ку-Ли)

• Название: Девять хвостов небесного лиса (Ку-Ли)
• Автор: Анастасия Монастырская
• Издательство: Вокруг света
• Жанр: Мистика
• Год: 2013

---

Хоть хватай трубку и звони!

На экране — моя давняя фотография, стилизованная под ретро.

Марга сказала, что образ должен располагать и внушать доверие. Ретро всегда располагает. Люди склонны доверять прошлому. Настоящее не замечают, слишком оно быстротечно. А в будущее мало кто верит: ведь при желании его можно исправить.

Мне не нравилась эта фотография. Слишком многое с ней связано. Но когда за дело берется Марга, лучше не спорить. Все равно настоит на своем. Она счастливый человек − не знает сомнений. И свои решения полагает единственно верными. Даже если идти по трупам. «Это всего лишь трупы. Мертвая материя. Мертвую материю глупо бояться».

Чпок!

Закончился блок рекламы.

− Россия стоит на распутье, − забубнил телевизор. − И пока мы не примем верное решение… Мировой кризис пришел в наши дома… Сегодня мы спросим ведущего эксперта по экономическим вопросам Сергея Марычева, как, собственно, нам жить дальше. Сергей Леонидович, вам слово.

− Вам не надоело слово «кризис»? А мне надоело, − сказал Марычев. − Для начала давайте перестанем паниковать и уберем слово «кризис» из нашего лексикона! Нет его, и все тут! Предлагаю использовать его второе, китайское, значение: возможности. Попробуем? Заголовки газет: «Мировые финансовые возможности могут попасть в книгу рекордов Гиннеса», «Доллар подпрыгнул от мировых финансовых возможностей. Рубль вообще от них в восторге», «У России пять вариантов выхода из мировых финансовых возможностей». Звучит?

Я его вспомнила. Впрочем, и не забывала. У Марычева необычное лицо — вылепленное наспех, грубо и неумело. Срезанный подбородок, выступающие скулы, жесткая линия рта. Брил голову, и прижатые к черепу уши смотрелись странно и пугающе. Но улыбка хороша.

Мы встречались на каком-то приеме. Олег пригласил меня в самый последний момент. В скромном костюме и почти без макияжа ощущала себя начинающим нудистом. Марычев чувствовал себя примерно так же: тоже скромный костюм, и макияж тоже отсутствовал. Он тогда только-только публично отрекся от прошлого, вступил в новую партию, открыл бизнес и теперь не знал, куда девать руки.

Чтобы занять руки, взял бокал с шампанским и коснулся хрустальной ножкой моего фужера.

− Прекрасный вечер, − неловко улыбнулся. − Вы здесь одна?

− Вроде бы с мужем. А вы?

− Вроде бы с женой, − сделал вид, что оценил шутку, хотя никто и не думал шутить.

− С ней? − указала я на чуть поплывшую блондинку в толчее.

− Да. Но как?..

− Люди, долго живущие вместе, становятся похожими друг на друга. Но дело не в этом. Просто я − пророчица.

− Настоящая?

− Настоящая. Кстати! Вернее, некстати… Контракт, на который вы рассчитываете, не состоится. Не переживайте. Через неделю заключите другой, более выгодный.

− Ого! А что еще меня ждет в будущем?

Без усилий приоткрыла шторку его души. Споткнулась на первой же развилке. Слова застряли в горле, словно кость мирозданья.

− Станете вдовцом. И однажды наши судьбы пересекутся.

Не поверил. Мне никто поначалу не верит.

* * *

После того случая, с доктором во мне пробудилась пугающая сила. Я видела любовь и расставания, смерть и болезни, взлеты и падения. Видела, но в большинстве случаев боялась говорить. Люди верят хорошим прогнозам и винят тебя в плохих.

− Говори красиво, непонятно и хорошо, − поучала Марга. — Человек хочет счастья и достатка, вот и обещай счастье и достаток.

Ему приятно, а с тебя не убудет.

− Я не могу врать.

− Мне же врала. И Олегу, и Ляльке. Ни одно из твоих предсказаний не сбылось.

− Вы − другое. Тебе не понять.

− А ты объясни!

Как объяснить, если сама толком не понимаешь?

Да, я с легкостью предсказывала будущее, бегло читая по книгам судеб. Вот только тех, кто был связан со мной истинной любовью или кровными узами, уберечь не могла. Жаль, не сразу о том догадалась.

Ляльке сейчас — двадцать один. Полное и безоговорочное совершеннолетие. И такая же, полная и безоговорочная, ненависть к родной матери.

Не виню. Что она видела со мной? Горы бутылок, лужи блевотины, всклокоченные волосы, голая грудь в драном халате. Меня и женщиной-то назвать нельзя было. Олег цедил слова и старался меня не касаться.

Очень больно, когда два самых близких человека стараются тебя не касаться. Муж и дочь. Хотя Олега я всегда любила больше, чем Ляльку. Может, она это чувствовала?

Ко мне тогда много народу ходило. Как раз мода на гадания наступила. После нескольких сеансов — традиционный запойный срыв. Алкоголь помогал. Пьяная, я даже смеялась, когда говорила о смерти. Люди тоже улыбались, хоть и неуверенно: если пророчица смеется, значит, ничего плохого не случится. Но ведь случалось же!

Однажды в дверь позвонила женщина.

* * *

Есть необратимые дни, после которых жизнь резко меняет русло, а иногда и вовсе заканчивается.

Три месяца мы играли в дружную семью. Олег исправно приходил домой к ужину, пару раз даже принес цветы — белые хризантемы, горькие и растрепанные. Лялька получила первую пятерку по русскому, а я дала себе слово не пить.

От трели звонка мы синхронно вздрогнули.

— Не открывай! − сказал Олег. — Нас нет дома!

Лялька затравленно посмотрела на меня.

На вилке застыл белесый пельмень.

Звонок завис на пронзительной ноте. Он бил в ухо, умоляя о помощи.

И я открыла эту чертову дверь.

Поток чужой боли едва не сбил с ног. Ухоженная, холеная, эта женщина излучала благополучие. Только уголки губ подергивались:

− Я вам хорошо заплачу! Только погадайте. Это срочно!

Полоснула взглядом, оставив глубокий порез.

Почему я согласилась? Деньги на тот момент не играли никакой роли. Так, бумажки. Но вот против лоскутков чужой ауры устоять не смогла.

В коридор выглянула Лялька.

− Это ваша дочка? Большая уже. Вся в маму!

− Я — в папу! — Ляля замахнулась кулачком. − Уходите!

Олег вышел следом за дочерью, поднял ее на руки и унес. В его молчании я уловила предупреждение, и это разозлило. Все за меня решили!

− Вы поможете? Мне больше не к кому идти.

− Давайте попробуем.

Мы протиснулись в аскетичный темный закуток — бывшую Лялькину детскую, а теперь мой персональный угол. Я кивнула на продавленное кресло. Присаживайтесь.

− Как вас зовут?

− Софья.

Имя удивительно ей шло.

− Я не знаю, что мне делать, − она жадно глотала слова. − Мужа своего уважаю, мы двадцать лет вместе. Всякое было, но уважение сохранить удалось. Мы давно уже больше, чем супруги — родные люди. Но ситуацию, в которой я оказалась, муж не поймет. Со мной такое в первый раз. Какая-то больная, ненасытная страсть. Он младше меня на двадцать лет. Я все время боюсь, что он найдет себе молоденькую девочку и будет с ней счастлив. А я? Что тогда будет со мной?

− Ничего хорошего. Останетесь с мужем − сохраните благополучие и видимость счастливой жизни. Ваш любовник все равно уйдет.

− Когда? К кому? Они вместе работают? Не надо меня жалеть — расскажите!

Она была обречена, но не понимала этого. Мелькнул образ рано состарившегося человека, любившего Софью без всяких условий и обязательств. Просто за то, что она есть. Сердце мужа билось теперь спокойно, намеренно замедляя ритм.

− Неужели вы не понимаете? Я умру без него.

Я и так это знала. Еще одна картинка. Зернистый стоп-кадр в духе Хичкока. Ванна под голубой мрамор. Бурая вода медленно остывает. В глазах так и не усмиренное отчаяние.

− Вы можете что-нибудь сделать? Говорят, вы способны менять будущее.

— Кто говорит?

— Говорят… Ну, сделайте так, чтобы он был со мной. Пожалуйста! Что вам стоит?! Я сегодня от мужа ушла. Назад дороги нет. Он не простит. Все простит, только не это. Он думает, что я его из-за старости бросила. А я из-за любви… Может быть, последней. Ну, пожалуйста! Измените мне судьбу!

Она просила о невозможном, не зная, какая цена у этого желания.

− И как же ее менять? — я позволила себе усмешку. — Я ж не врач — там отрезать, здесь пришить.

− Думала, вы знаете. Ритуал, может быть, какой-то? Магический? Приворот? Порча?

Каждый человек умеет три вещи: управлять страной, играть в футбол и проводить магические ритуалы.

− Судьба — не имя, сменить нельзя, можно…

− Что?! − она подалась вперед.

− Изменить ход событий. И то не целиком — флажками отметить, куда идти.

− Я согласна! Делайте!

— Хорошо подумали?

— Хочу быть с ним. Остальное — неважно!

…Мальчик был красив, порочен и дерзок. Созданный для глянца, но не для любви. Припухший капризный рот. Мальчик сидел за компьютером и быстро, словно боясь опоздать, набивал текст − из ошибок и позерства. Вчитываясь, я автоматически исправляла ошибки и мирилась с позерством:

«Привет. Хочешь, откровенных разговоров? Тебе нравятся мальчики? А мне нравятся такие, как ты. Какие? Вкусные… ну, блин, зрелые, сексуальные».