Триша Телеп - Романтика. Вампиры

• Название: Романтика. Вампиры
• Автор: Триша Телеп
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Эротика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-03190-6

В новой антологии собраны двадцать пять романтических историй, в центре внимания которых самые загадочные из мистических персонажей — вампиры. Эти кровососы на протяжении столетий будоражат воображение поклонников сверхъестественного. Однако с некоторых пор амплуа кровожадного убийцы, которого не стоит приглашать в приличные дома, изменилось. Утонченные аристократы и вечно молодые, горячие любовники — такими вампиры чаще всего предстают в современных интерпретациях древнего образа. Тем не менее каждый читатель найдет в этом сборнике историю по своему вкусу: тут есть и готичный хоррор, и историческое фэнтези, и жутковатые городские легенды, и трепетные лавстори, и изощренная эротика. Свое видение вампирской романтики предлагают как искушенные (в хорошем смысле) мастера жанра, так и авторы, впервые решившие заглянуть в вампирское логово.

---

Нет!

Его голос выдернул ее из созерцания окровавленного болта. Большинство мифов про вампиров является или чрезвычайным преувеличением, или абсолютной ерундой.

Большинство, но не все. Она почти не помнила, как взяла болт. Совершенно забыла, как прижала острый край к запястью и вскрыла свою плоть. Не помнила ничего, пока не зарылась рукой в его волосах и не поднесла запястье к его рту.

Он отшатнулся:

— Нет!

— Да!

Уайет оттолкнул ее запястье:

— Нет. Уходи отсюда, Сара. Уходи сейчас же!

— Если ты хочешь, чтобы я ушла, сделай, что я прошу. Ты не сможешь сделать это, если умрешь.

Он покачал головой, но даже это было для него слишком тяжело.

Холод охватил ее: она понимала, что время уходит. Съехав на пол рядом с кроватью, она встала на колени так, чтобы он мог видеть ее лицо.

— Не умирай ради меня, Уайет. Не умирай, пожалуйста! Я провела весь прошлый год, видя тебя во сне не только потому, что мне понравился секс с тобой. Ты мне нужен!

Его ресницы дрожали, дыхание с шумом вырывалось из легких. Почти ослепнув от слез, она еще раз поднесла запястье к его рту. Он коснулся его губами. Его веки с трудом поднялись, и она заглянула ему в глаза:

— Пожалуйста.

Он укусил.

Это было не больно. Это было всем, о чем она могла думать, потому что его губы двигались на ее запястье. Все длилось не больше нескольких минут. Но все же прошло слишком много времени, потому что, когда он сполз с кровати, двигаясь медленно и скованно, она услышала вдалеке вой сирен.

— Убирайся отсюда, — пробормотал он, поворачивая голову, чтобы посмотреть на нее.

Рана в его груди больше не кровоточила, но он по-прежнему выглядел очень бледным. Она подняла с пола свою рубашку и джинсы и поспешно надела их.

— Конечно. Пойдем!

Его веки дрожали, но он кивнул и побрел к двери, с трудом вспомнив, что надо взять рубашку и ключи из стола. Выйдя наружу, она туго перетянула запястье грязной тряпкой.

— В машину, — еле слышно сказал он.

Сара открыла дверь, Уайет залез в машину и уже внутри упал в обморок. Она обежала вокруг, села в авто и завела его.

— Только не гони, — попросил он почти нечленораздельно.

— Не буду, — ответила она и попыталась улыбнуться.

— Я прячусь от полиции уже почти год.

Следующие тридцать минут прошли тихо. Слишком тихо. Время от времени она смотрела на него, пугалась и несколько раз почти начинала паниковать, потому что он не дышал. Он ведь должен был дышать? Но потом его веки вздрагивали, он немного менял положение, и ее сердце, казалось, начинало биться снова.

Потом его сильный голос разорвал тишину:

— Остановись.

— Почему?

— Потому что я сижу здесь полуголый. Рано или поздно это кто-нибудь заметит.

Знакомый синий знак отразил свет фар ее машины.

— В миле отсюда есть зона отдыха. Я остановлюсь там.

Он молчал. Не сказал ни слова, когда она остановилась в зоне отдыха, и он засунул руку под сиденье, достал сумку и оделся. Ему удалось сделать это изящно и тихо, а это было нелегко, принимая во внимание то, что он сидел на пассажирском месте. Без разницы — автомобиль класса люкс или нет.

— Мы готовы?

— Не совсем.

Он схватил ее и посадил к себе на колени, впился глазами в ее лицо. Его пальцы обхватили ее запястье, разворачивая повязку. Отложив окровавленную разорванную рубашку, он приподнял ее запястье и изучил глубокую рану.

— Ты не должна была этого делать, — прошептал он, поднося ее запястье к своему рту.

Она зашипела, когда он его облизал, и автоматически попыталась отстраниться.

— Тихо, — произнес он.

— Ты сейчас лижешь очень болезненную открытую рану, — сказала она сухо.

— Ну-у… Это поможет излечить ее и предотвратит заражение. — Он бросил на нее взгляд из-под ресниц. — Почему ты сделала это?

Она молчала.

— Я… Я действительно не знаю. Но я должна была. Я не могла даже подумать о том, что ты умрешь.

Он провел пальцами по ее щеке:

— Ты сказала, что я тебе нужен. Как ты можешь нуждаться во мне? Я — вампир. Мы провели вместе ровно восемь дней. Одну неделю в прошлом году и еще сегодня. Как ты можешь нуждаться во мне?

Она облизнула губы, наклонилась и запечатлела поцелуй на его щеке:

— Я не знаю, но, вероятно, по той же самой причине, по которой я не смогла убить тебя. Вероятно, по той же самой причине ты сказал мне уходить и оставить тебя умирать.

Обвив рукой его шею, она прижалась к нему:

— Ты в порядке, да? Ты не…

Рыдание вырвалось из ее груди, и она уткнулась лицом в его плечо.

— Ш-ш-ш… — Он погладил ее по спине. — Я буду в порядке. Благодаря тебе.

Она не собиралась плакать. И приблизительно после двух минут быстро катящихся слез и всхлипываний она почти поверила в это. Подняв голову, застенчиво вытерла с щек влагу, прежде чем посмотреть на него.

— Так ты что? — спросил он.

— Я подумала, что ты должен взять меня с собой, куда бы ты ни пошел. После всего. Я не уверена, что могу сейчас позволить, чтобы рядом с тобой бродили всякие чокнутые вампиры.

Слабая улыбка тронула его губы, он покачал головой:

— Ты не хочешь этого, Сара.

— Почему — нет?

— Ты просто пойдешь со мной. Я никогда тебя не отпущу. — Он вздохнул и погладил ее по щеке. Его плоть была все еще холодной, слишком холодной.

Положив руку ему на грудь, она прошептала:

— Обещаешь?

Его глаза сверкнули золотым светом только на секунду.

— Сара, ты напрашиваешься на неприятности.

— Ты — настоящая проблема. Сексуальный. Задумчивый. Не совсем честный, когда мы встретились в первый раз. Вампир. И пожалуйста, да, я напрашиваюсь на неприятности!

Она прижалась губами к его губам, забывая, что он только что целовал ее окровавленное запястье. К тому времени, как она это вспомнила, ей уже было все равно.

— Мы действительно даже не знаем друг друга, — прошептал он в ее губы.

— И что? У нас же есть время?

Он мягко засмеялся:

— Да. У нас есть время!

Перевод К. Федоровой

Вики Петтерссон Память в крови

Айна движется в толпе, словно на поводке и в наморднике, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Ее аромат — чувственность (уже не надолго), поэтому винить тех, кто раздевает ее взглядами, не приходится. Она сама едва сдерживается, чтобы не ощупать себя. Вчера, вопреки доводам рассудка, она открыла дверь, которую не следовало открывать, вошла в клуб, набитый народом, заранее начавшим праздновать Новый год, и поплатилась за это нарастающим раздражением. Десятки тел терлись о нее, руки шарили по талии и животу, нащупывали изгибы груди и зада. Пальцы нажимали, мяли тело, обнаруживая что-то, чего у них никогда не бывало, и умоляя без слов, словно Айна была живым талисманом.

Сегодняшняя толпа иная: никто не решается прикоснуться к ней. Даже на новогоднем празднестве, где «Дом» льется как вода. Несмотря на то что она одета в тончайший шелк, мягко очерчивающий соски. И несмотря на ее возбуждение, которое кто-то наверняка учуял.

Но смотреть все смотрят. Она чувствует их мысли, фейерверком взрывающиеся за тенью век, распускающиеся в воздухе цветными искрами похоти, надежд и мечтаний. А ведь это женщины.

Трудно описать, что значит быть средоточием желания, граничащего с поклонением. Если бы кто-нибудь спросил, Айна сказала бы так: она больше чем женщина. Она — богиня. Есть и другие, подобные ей, но она достаточно необыкновенна, чтобы в ней можно было видеть идеал. Античные элементарные жидкости, гуморы в сосуде ее тела настолько уравновешенны, что она одновременно находится в мире с вечной жизнью и соединяется в братском поцелуе с тяжеловесной смертью.

И все же, все же… Айна неожиданно оказалась в мире, поклоняющемся девушкам. Раздвинуть ноги — все равно что объявить себя женщиной, а запечатлеть это на видео или на фотоснимке — подтвердить подлинность этого заявления. Однако, знай она, какой одинокой будет в этом мире — чужой, а не возвышенной, идолом, а не божеством, — она бы предпочла остаться невинной, наивной девушкой.

Она скользнула из-под сводчатой аркады музея в сад Кукса. Бокал с шампанским доказывал, что она своя, но смотреть на нее было некому. На Манхэттене холодно, и смертные жмутся друг к другу, чтобы ощутить тепло и единство. А здесь Айна парит в темноте, как в невесомости, и только факелы освещают девятисотлетние плиты из Старого Света, по которым стучат ее каблуки.

Рассел ждет в условленном месте, указанном в записке, опираясь на парапет западной террасы, от которой вниз, к Гудзону, уходит парк Форт-Трион. Увидев его, Айна непроизвольно вздрагивает. Он нечеловечески хорош: сильный подбородок, унаследованный от кого-то, быть может, не такого уж и сильного; тело, натренированное перед зеркалами, там, где громкое кряхтение и пот в сопровождении видеозаписи популярной певички считаются честной дневной работой. Сегодня он уже отработал и принял душ, но бьющий в нос запах его побуждений, мыслей и прошлых поступков помогает Айне безошибочно отыскать его в темноте.