Александр Сухов - Лагорийский гамбит

• Название: Лагорийский гамбит
• Автор: Александр Сухов
• Жанр: Детективная фантастика

Продолжение книги «Чужая».

---

Первым делом осмотрел сельскохозяйственные угодья. Ничего интересного для себя не вынес. На одних, огороженных от набегов лесной братии плетнями и вбитыми в землю заостренными кольями, полях произрастали какие-то злаки, не других — корнеплоды и что-то напоминающее земную тыкву. На мое приветственное: «Салют православные!» иже с этим: «Как колосятся огурцы? Не завяли помидоры? Почем нынче навоз?» пеньки, занимавшиеся извлечением из земли каких-то корнеплодов методом копки, никак не отреагировали.

Проходя мимо местного сада, также основательно огороженного, набил карманы знакомыми фруктами и, азартно хрумкая «грушей» направился к реке, понаблюдать за тем, как местные ловят рыбу. Согласитесь, знание полезное. Сам я не ахти какой рыбак и никогда не фанател от этого занятия, но припрет — зафанатеешь.

Технология ловли оказалась на удивление проста, но эффективна. На костяной крючок, привязанный к леске, изготовленной из жил какого-то животного, насаживалась извлеченная из кожаного мешочка личинка. Снасть кидали в воду и тут же тянули. Из пяти попыток две оказывались вполне эффективными. Местные «окушки, голавлики и щурята», кажется, настолько не избалованы пищевым изобилием, что готовы были наброситься даже на пустой крючок. Однако аборигены не злоупотребляли данным обстоятельством, брали рыбы не более необходимого.

Несколько раз пойманную рыбу пеньки отправляли обратно в реку. Все это время я внимательно следил за их манипуляциями и старался запомнить, что годится в пищу, а что не годится.

Кстати, по поводу физиологического строения моих новых знакомых, рот и глаза мне удалось все-таки обнаружить на их корявых телах. Глаза в количестве нескольких десятков равномерно располагались по периметру «среза» у верхнего его основания и позволяли пенькам обозревать пространство вокруг себя на все триста шестьдесят градусов. Рот — приличных размеров щель, необходим им лишь для приема пищи. Что же касается вербального общения, я не уверен, что издаваемые аборигенами булькающие звуки являются речью. Вполне вероятно, они пользуются совершенно иными коммуникативными каналами.

Несколько раз вместе со здешними охотниками я ходил в лес. Собственно, охота сводилась к рутинной проверке ловчих ям, замаскированных ветками и дерном, извлечению оттуда мертвого тела, насаженного на вбитый в землю кол, и последующее восстановление и маскировка ловушки. В качестве охотничьих трофеев пеньки брали все, не брезгали даже такими отвратительными тварями, один вид которых вызывал спазматическое сокращения желудка и желание хорошенько проблеваться. В такие моменты я напоминал себе, что не очень уж далекие предки человека уминали за обе щеки падаль и фекалии животных, а от жирных личинок, червей и насекомых буквально впадали в экстаз.

После памятного побоища, я не поленился, прихватил корзину и, сбегав на поле битвы, запасся изрядным количеством клыков, зубов и когтей. Часть добра пустил на изготовления ожерелья. Дырочки прожигал с помощью встроенного в часы лазера, а в качестве несущей основы использовал позаимствованный у одного из аборигенов кусок «лески». Вещица получилась что надо. После того как я показался в ней на глаза изумленной публики, меня тут же взяли в тесный кружок и принялись рассматривать, будто я Джоконда работы Леонардо да Винчи. Долго и оживленно булькали, а на следующий день большинство пеньков щеголяло в подобных, с позволения сказать, украшениях. Таким образом, я стал неким прообразом местного аналога Птаха — древнеегипетского бога искусств и ремесел. Вполне вероятно, когда-нибудь продвинутые потомки аборигенов изваяют Листопада Федора Александровича в камне, бронзе, на худой конец, в чугуне.

Еще один самый длинный и очень острый клык я использовал для того, чтобы изготовить копье. С помощью вибростилета и врожденной смекалки это было несложно. Срезал подходящее деревце, ошкурил, расщепил конец, вставил клык и с помощью жил зафиксировал его в древке. Не бог весть какое оружие, но отмахнуться от какой-нибудь мелочевки вполне подойдет. От крупного зверя придется спасаться на дереве. Аккумуляторные батареи излучателя практически опустошены, заправиться негде, а без весомого аргумента не фиг рыпаться супротив серьезного противника.

Для транспортировки продуктов питания и воды, а также для сбора разного рода образцов приспособил одну из корзин, слегка модернизировав ее. С помощью кожаных ремней, изготовил лямки и прикрепил к корзине, получилось нечто похожее на заплечный короб для сбора грибов и прочих лесных даров.

Как говаривали во времена моей далекой юности: «с чувством глубокого удовлетворения» я осмотрел изделия рук своих. Теперь я полностью готов к автономному многодневному походу. Стараниями заботливых хозяев, каждый день у меня оставались излишки продуктов питания, которые я рачительно заворачивал в широкие листья и складывал в корзину.

Через три недели после первого знакомства с аборигенами я был готов покинуть насиженные места и отправиться, как говорится, куда глаза глядят. Все-таки я очень надеялся добраться до мест, населенных более цивилизованными созданиями и получить от них реальную помощь. А может быть, мне удастся попасть туда, откуда я смогу перебраться в Лагор. Короче говоря, оседлая жизнь в компании (пускай и ненавязчивой) примитивных пеньков мне изрядно наскучила. Моя энергичная натура требовала действия и хоть какого-нибудь разнообразия.

Пеньки, вне всякого сомнения, сообразили, что я собрался сделать ноги, но никаких препятствий не чинили.

В одно прекрасное солнечное утро я был готов покинуть обжитую пещеру, но тут примчался один из аборигенов, а именно тот, кого я спас от зубов звероящера на берегу реки во время нашего первого знакомства. Престранно, но явился он один и без традиционного продовольственного подношения. Громко булькая, будто чайник, забытый на плите нерадивой хозяйкой, он принялся энергично манипулировать перед моим носом своими корешками-конечностями. Парнишка определенно хотел что-то показать. Ну что же, не отказывать же уважаемому представителю уважаемого мной племени в столь малой услуге.

— Пойдем, прогуляемся брат… по разуму.

Поскольку я не рассчитывал на долгое путешествие, корзину с продовольствием оставил в пещере, но копье на всякий случай все-таки прихватил.

Выйдя из пещеры, мой проводник живенько так потопал к реке. Мне ничего не оставалось, как проследовать за ним.

Встреченные нами пеньки вели себя немного странно, на мой взгляд. Завидев нашу парочку, обычно спокойные создания начинали активно булькать и размахивать конечностями. Вполне вероятно, они желали удачи в какой-то пока неведомой мне авантюре, затеянной их соплеменником. Однако, что-то мне подсказывало, что пеньки, мягко говоря, недовольны его поведением. Так или иначе, задержать нас не пытались и не чинили каких иных препятствий.

Через полчаса мы добрались до реки. Протопав вверх по течению еще пару километров, я увидел несколько лежащих на берегу утлых лодчонок. Да, да, именно означенных плавсредств, о существовании которых до сих пор даже не подозревал.

Лодки представляли собой деревянный каркас, обшитый цельным куском корья, похожего на кору пробкового дерева. Стыки прошиты прочными жилами и пропитаны смолой или чем-то, похожим на оную. Короче, индейская пирога, только американские аборигены, кажется, изготавливали подобные суда из шкур животных.

Ничего себе! Я и не подозревал о существовании у пеньков целой речной флотилии. А впрочем, ничего удивительного, индейцы, во время завоевания европейцами Американского континента находились примерно на столь же примитивной стадии технологического развития.

Тем временем мой приятель подошел к одной из лодчонок и, перевернув ее, легко потащил к воде. Под лодкой обнаружилась парочка деревянных весел-лопат. Примерился. Нет, не по моей руке, хотя при необходимости можно грести любыми подручными средствами и даже собственными руками.

Затащив пирогу наполовину в воду, абориген вернулся за веслами и вновь направился к лодке. Поскольку намерения пенька были налицо и двоякого толкования не предполагали, мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Я первым поднялся на борт судна и, усевшись на дно, поджал ноги, чтобы освободить место товарищу. Пенек сноровисто оттолкнул лодку от берега и быстро вскочил в лодку. Затем начал интенсивно работать сразу двумя веслами, благо изобилие корней-щупальцев позволяло.

Ширина реки в этом месте достигала полукилометра. Поначалу я не очень понимал, зачем пенек так активно работает веслами, однако на середине реки неподалеку от нашей лодки под водой промелькнуло что-то темное и очень длинное. На наше счастье тварь не обратила внимания на плывущий по поверхности воды предмет, иначе у нас с компаньоном появился бы реальный шанс оказаться в ее желудке. Несомненно, пенек также заметил обитателя здешних глубин и приналег на весла.