Александр Сухов - Лагорийский гамбит

• Название: Лагорийский гамбит
• Автор: Александр Сухов
• Жанр: Детективная фантастика

Продолжение книги «Чужая».

---

Только не подумайте, что я вот так тут же кинулся им на шею — не хватало, чтобы мой восторг по поводу встречи они восприняли как агрессию и нанизали меня на свои гарпуны. Громким возгласом я привлек всеобщее внимание к своей персоналии, поднял руки высоко вверх и замер неподвижно, следя за реакцией пеньков, готовый к всякого рода неожиданностям.

Меня заметили. Остановились. Выставили перед собой свои копья-гарпуны и начали о чем-то совещаться. Во всяком случае, забулькали как кипящие кастрюли. Совет стаи продолжался довольно долго, и неизвестно, сколько времени он мог бы еще продлиться, но в этот момент из расположенной неподалеку лесной чащи выскочила какая-то тварь, весьма впечатляющих размеров, и неспешным шагом устремилась к группе аборигенов. Внешним обликом зверь походил на одного из звероящеров из «Парков Юрского периода» Спилберга. Голова, с зубастой пастью чудища составляла примерно треть от общего размера туши. По самым грубым прикидкам, любой из пеньков и я, в том числе мог свободно там поместиться, даже не пригибаясь.

Однако более всего меня удивила реакция местных хозяев природы на неожиданное появление хищника. Вместо того, чтобы оказать дружный отпор врагу или, на худой конец дать деру, они громко забулькали, побросали свои копья. То, что случилось дальше, меня и вовсе поразило. Один из аборигенов, шедший до этого в самом конце колонны храбро вышел вперед и, поджав корни-конечности, обреченно присел на землю. Вне всякого сомнения, этот парень был готов принести себя в жертву голодному зверю, дабы, насытившись, тот убрался прочь.

Интересно девки пляшут. Откровенно говоря, то, что должно было случиться, мне совершенно не понравилось. Я, конечно, понимаю, зверюга мощная и противопоставить пенькам в данный момент ей нечего. Копье с костяным наконечником — аргумент, мягко говоря, малоубедительный для бестии весом в тонну, а может быть, значительно больше. Вполне вероятно, отдать на съедение одного соплеменника — суть плата невысокая за то, чтобы прочие члены группы благополучно вернулись в деревню, но, на мой взгляд, подобное попустительство, как говаривал наш ротный старшина во время моей учебы в военном ВУЗе: «Повышает у бойца градусность борзости». Иначе говоря, тварь обнаглеет до такой степени, что изведет все племя пеньков под корень.

Тем временем звероящер почти добрался до своей жертвы. Громко рыкнул и собирался сделать последний роковой прыжок, как тут ему в голову ударил яркий луч. Подарок Сан Саныча и на этот раз оказался весьма кстати. В результате зверю в буквальном смысле крышу снесло, если под крышей подразумевать верхнюю часть его тупой башки. Как результат вместе со сгустками крови наружу полезли обугленные ошметки мозгового вещества и еще что-то крайне неаппетитное.

Пеньки не сразу осознали тот факт, что опасность миновала и что теперь можно немного расслабится. А когда поняли, яростно забулькали — вот-вот взорвутся, будто паровые котлы. Однако дальнейшие их действия, мягко говоря, меня озадачили. Дружной галдящей толпой аборигены бросились к поверженному противнику и извлеченными непонятно откуда каменными тесаками принялись сноровисто разделывать тушу.

Вскоре звероящер был аккуратно выпотрошен, мясо отделено от шкуры и порублено на куски, которые деловитые пеньки тут же сложили в кожаные мешки, появившиеся также неизвестно откуда. Шкуру и наспех очищенные от дерьма кишки они также аккуратно свернули и прихватили с собой. Даже клыки и прочие зубы выбили камнями и поместили в один из мешков. Означенная операция заняла минут десять — не более того.

Все это время я стоял и дивился предприимчивости местных разумных обитателей. Только что, они готовы были пожертвовать одним из своих товарищей, по всей видимости, не самым ценным членом племени, теперь воодушевленно кромсают окровавленную тушу.

Оставив от «козлика» рожки да ножки, точнее основательно искореженный костяной остов и дурно пахнущую кучу звериного дерьма и полупереваренной пищи, пеньки взвалили на свои плоские головы ценную добычу и выстроились в походную колонну. Однако прежде чем отправиться в путь, один из них подошел ко мне и что-то пробулькал. Я знаками показал, что не понимаю, чего от меня хотят. Затем на всех известных мне языках, сказал:

— Не понимаю, друг, чего ты от меня хочешь.

По большому счету, я и не надеялся, что пенек вот так сразу же и ответит мне по-русски, английски или на нижнем лагорийском диалекте, но попытаться все-таки стоило. Попытался, в ответ получил невнятное бульканье, которое даже мой тренированный слух напрочь отказывался идентифицировать как речь. Эх, если бы мы сейчас находились в Лагоре, было бы намного проще. Благодаря особым свойствам лагорийской атмосферы или еще каким геофизическим параметрам всякое разумное существо, находящееся в Буферном мире, вполне способно не только понимать речь, но также объясниться с любым собратом по разуму.

Наконец туземцу надоело, и он бесцеремонно схватил меня одним из своих корней-щупалец за руку и потащил за собой. Наконец я понял, чего от меня хотят. Негуманы, чего с них взять.

Пристроившись в хвосте колонны, я двинул вместе со своими новыми знакомыми в сторону обнесенного забором и огороженного рвом населенного пункта.

Вскоре на нашем пути начали попадаться и другие аборигены. Завидев еще издали кого-нибудь из соплеменников, пеньки начинали активно жестикулировать и громко булькать. Кстати, я так и не понял, каким образом им удается видеть и слышать друг друга, поскольку на корявых, будто стволы сосен у самого их основания, телах мне так и не удалось разглядеть ни глаз, ни ртов, ни ушей.

Вскоре мы приблизились к деревне, обнесенной крепким частоколом из толстых заостренных методом обжига бревен. Помимо частокола поселение окружал широкий и довольно глубокий ров, кое-где на его дне стояла вода. Через ров был переброшен довольно широкий бревенчатый мост, если не ошибаюсь, подъемный.

Откровенно говоря, я уже приготовился к торжественной встрече восторженной толпы, но тут меня ожидал полный облом. Отряд действительно повернул в направлении ворот, я также собирался проследовать за ними, но тут гибкий корень того самого парня, что пригласил меня погостить, ухватился за мою штанину и потащил куда-то прочь от гостеприимно распахнутых ворот. При этом он громко булькал, по всей видимости, пытался что-то втолковать туповатому пришельцу.

Вскоре мне стала понятна цель нашего путешествия. Пенек притащил меня к крутому скальному обрыву. Когда-то давным-давно река прорубила себе проход в твердом гранитном основании, затем под влиянием силы Кориолиса или еще по каким-то неведомым мне причинам, постепенно отодвигалась, вымывая на своем пути горные породы и формируя широкую пойменную долину. Тропинка, по которой мы шли, заканчивалась ведущими вверх ступеньками, явно не природного происхождения. В свою очередь ступени вели к разверстому зеву пещеры, расположенному на высоте полутора десятков метров от начала каменной лестницы.

Мой провожатый первым начал подниматься по лестнице. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Следует отметить, что на всем протяжении нашего совместного похода от реки я чувствовал какое-то странное воздействие извне. Было ощущение, что всего меня осторожно исподволь изучают. Не то чтобы мне было неприятно, скорее непривычно. Я очень восприимчив к взглядам посторонних людей, а тут, словно толпа окружила, и все присутствующие уставились только на меня. Не так просты и примитивны, оказывается, пеньки, кое-какими основами магического искусства все-таки обладают. Я их ничуть не осуждаю за повышенное к себе внимание — мало ли кого могло принести из дикой сельвы, сегодня избавил от одной напасти, завтра сам стал источником головной боли.

Пещера оказалась просторной и довольно уютной. В глубине ее прямо из щели в стене бил родничок. За многие тысячелетия своего существования он буквально продолбил в прочном камне просторный бассейн, в котором вполне мог поместиться взрослый мужчина со всеми подобающими удобствами. А может быть, я ошибаюсь, и водоем вместе с пещерой, дело рук (точнее умелых корней-щупальцев) моих новых приятелей — пеньков.

Сказать, что я обрадовался предстоящей перспективе принятия ванны без опасения подцепить какого-нибудь местного паразита или еще какую вредоносную бяку, ничего не сказать. Я был в полном восторге, поскольку за время недельного шатания по девственным джунглям от меня не просто попахивало — буквально смердело.

Сбросив одежду, я плюхнулся в бассейн. Водичка хоть и освежающая, но вполне терпимо — градусов пятнадцать. Жаль мыла нет или еще какого гигиенического средства, на худой конец, сгоняю потом за глиной к реке. А пока можно просто отлежаться в чистой воде и хотя бы ногтями соскрести с себя недельную грязь. Кайф! Лафа!