Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена

• Название: Воздушный казак Вердена
• Автор: Юрий Гальперин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-235-00997-5

Второе, дополненное издание книги о русских летчиках-добровольцах, героически сражавшихся во время первой мировой войны в небе Франции, о русских авиаторах первого поколения. В повести показана романтическая эпоха зарождения и становления авиации, рассказывается о первых русских «летунах», их товарищах и учителях. Автор книги — писатель Юрий Гальперин, в прошлом военный летчик, ветеран Великой Отечественной войны.

---

Кто-то из летчиков приносит в кафе номер швейцарского журнала «Авиационное обозрение»:

— Читали про нашего Славо?

— Что он еще натворил?

— А вот: «…Наконец русский авиатор Славороссов, который блестяще выполнил рекордный перелет из Милана в Рим, намерен при содействии комитета пропаганды Швейцарской военной авиации совершить перелет из Давоса в Сан-Мориц через перевал Флюкла. Высота перевала 2389 метров, в то время как перевал Симплон имеет высоту 2010 метров.

Славороссов уже пытался выполнить перелет, но он не мог взлететь, так как колеса его самолета вязли в снегу».

— Отчаянный малый!

— А ведь ничего не сказал…

— Где он сейчас?

— В Вену собрался, на митинг.

— Не завидую его конкурентам, уплывут призы…

* * *

Как только Славороссов появился в Вене, газеты не преминули напомнить читателям о прошлых успехах русского летчика, смаковали подробности его катастрофы и чудесного спасения, называя Харитона «пилотом, возрожденным из пламени», «человеком из легенды».

Сразу же отыскал его и бывший антрепренер, устраивавший полеты Славороссова в городах Австрии два года назад.

— Реклама уже сделана, остается объявить о ваших выступлениях, и сборы обеспечены. Как вы к этому относитесь?

— Отчего ж не полетать, только нужно поинтереснее программу придумать. Есть у меня одна идея…

— Какая? — сразу заинтересовался антрепренер. — Говорите.

— Вам известна фамилия Нестерова?

— О майн гот, конечно! Я никогда его не видел, но знаю не только о мертвой петле, он даже ночью летает, а перелеты Нестерова… Но почему вы заговорили о нем?

— Давайте пригласим его. Тогда мы будем выступать вместе. Представляете: два аппарата, один за другим, крутят петли, потом один над другим, виражи в разные стороны, карусель… Восьмерки навстречу… Хороший воздушный цирк, а?

— Гениально! — вскочил гость. — Все расходы беру на себя. Если он приедет, могу гарантировать… — Антрепренер задумался, достал из внутреннего кармана пиджака какие-то исписанные листки, пробежал их глазами… — Минутку, господин Славороссов, я же деловой человек, люблю точность… — Он присел к столу и стал что-то подсчитывать.

— Подождите, — остановил его Славороссов, — надо узнать, согласен ли он?

— Можете обещать ему очень хороший гонорар, а если бы еще посетить несколько столиц, и говорить нечего. Европа увидит сразу двух знаменитейших русских летчиков!.. Умоляю вас, немедленно телеграфируйте господину Нестерову… Какая счастливая идея!..

Славороссов и в самом деле придумал небывалый воздушный аттракцион, недаром же он прошел испытание цирком. Потом ему очень хотелось полетать вместе с Нестеровым, познакомиться с ним. Харитон знал из русских газет о сложностях прославленного новатора, о скептическом отношении к нему военных властей, догадывался, что хорошие деньги не будут лишними для скромного русского офицера.

Закончив обсуждение возможной программы европейского турне и проводив непривычно возбужденного гостя, Харитон начал сочинять письмо. Это оказалось весьма трудным делом. Прежде всего они никогда не встречались. «Думаю, что Нестеров знает обо мне, хотя бы про мою несчастливую эпопею слышал… — прикидывал Славороссов, — и надо как-то поделикатнее, чтобы не обиделся». Он писал и рвал листки бумаги. То текст казался недостаточно понятным, то слишком нескромным, все-таки Нестеров — фигура первой величины.

Только на следующий день Славороссов отправил послание в Киев, уже сомневаясь в возможности получить согласие.

— А, где наша не пропадала! — неожиданно произнес он вслух, пряча в бумажник квитанцию.

— Что, что? — высунулся в окошко почтовый чиновник.

— Ничего, данке зер, — поблагодарил Славороссов и вышел на залитую солнцем Рингштрассе. Начались состязания. Ответа от Нестерова все еще не было, и это задевало самолюбие Славороссова. «Ну мог бы отозваться хоть двумя словами. Обиделся или гонор офицерский не позволяет? Неужели такой великий летчик, как все господа, сторонится мужиков?..» — терзался Харитон.

…Что за радость журналистам сообщать скорбные вести? Многое могут пропустить, не заметить, а вот трагическое событие — никогда.

Русские газеты опубликовали телеграмму из Вены: «21 июня на аэродроме Асперн, где проходит Венский авиационный митинг, разбился известный русский летчик X. Н. Славороссов…» Слава богу, весть оказалась ложной. Жив Славороссов, даже не ранен. Просто сильным порывом ветра свалило на крыло и перевернуло при посадке его аппарат.

Вот судьба у человека! О его победах, рекордных полетах, восхищающих даже специалистов, редко пишут на родине, а как хоронить — вспоминают «известного летчика»… Эх, Россия, Россия…

Гатчинцы

6 июня 1914 года на летном поле Гатчинской авиационной школы разбился штабс-капитан Всеволод Стоякин, один из самых способных инструкторов, окончивший эту же школу год назад по первому разряду в одной группе со знаменитым летчиком Нестеровым.

Всего два дня назад он совершил серьезный перелет Гатчина — Псков, готовил более дальний маршрут… Около груды обломков, еще не убранных с аэродрома до осмотра их комиссией, стояла группа офицеров. Нахмуренный полковник Ульянин, начальник школы, зло пнул ногой торчащий из кучи остаток хвоста «морана». Один из первых русских летчиков, получивший свой диплом во Франции еще в 1910 году, он пережил немало катастроф, но эта…

— Кто видел сам, господа? — повернулся он к молчавшим офицерам.

— Самолет опробовали после сборки, — начал поручик Кованько, сын генерала.

— Знаю, — обрезал Ульянин. — Вы взлет наблюдали?

— Да… Направление от ангаров в сторону леса, правее тех сосен метров на двадцать…

Кованько показал рукой на четыре сосны, стоявшие чуть не в центре небольшого аэродрома, ближе к его границе.

— Когда Стоякин оторвался, на выдерживании, в самом конце, задуло сильно справа, и его понесло прямо на сосны.

— Высота какая?

— Метров шесть — семь набрал, не больше. Стоякин с креном отвернул вправо, получилось скольжение, и… врезался…

— Давно пора убрать эти проклятые сосны! — почти выкрикнул штабс-капитан Руднев. — Такого человека погубили…

Заговорили и другие инструкторы. Ульянин молчал, переводя взгляд с обломков на сосны, потом, резко повернувшись, ушел.

К инструкторам подошли стоявшие поодаль ученики: поручик конной артиллерии Крутень, поручик Смирнов, уланский штабс-ротмистр Казаков…

— Ну, рыцари неба! — повернулся к ним штабс-капитан Горшков. — Поняли, что такое авиация?.. Летать не расхотелось?

— Почему же сосны эти не спилят? — спросил вместо ответа Крутень.

— Сколько раз уже просили, — сердито ответил поручик Модрах, — мы же тут не хозяева.

— А кто?

— Управляющий Гатчинским дворцом, вот кто!..

— Ну и что? — продолжал допытываться Крутень.

— Вдовствующая императрица привыкла видеть их из своего окна, отвечает управляющий. Ясно? — вмешался Руднев, чтобы закончить разговор. — Пошли, господа… Кто не знает — похороны завтра… Наступило воскресенье. Дежурил по школе поручик Крутень, День этот считался нелетным, на аэродроме не было ни души. Дежурный подозвал солдата из наряда:

— Знаешь, где найти пилы и топоры?

— Так точно, ваше благородие. В мастерских есть, в хозяйственной команде.

— Тащи пилы и топоры. Не меньше двух. Одна нога здесь, другая там!

— Слушаюсь, ваше благородие. — И солдат припустился бегом.

Крутень отправился к товарищам по группе инструктора Кованько. Вскоре они вернулись вместе с Казаковым, Мачавариани, Смирновым. Около помещения дежурного уже лежали пилы и топоры.

— Молодец! — похвалил солдата поручик.

— Рад стараться, ваше благородие!

Захватив с собой еще моториста и двух солдат, Крутень повел всех к злополучным соснам.

— Выбирайте, кому какая по душе, а ты со мной, — сказал Крутень сметливому солдату и сбросил китель.

Работа закипела…

Часа через два деревья были свалены.

— Спасибо, братцы! — поблагодарил Крутень солдат, собиравших инструмент.

— Рады стараться, ваше благородие!

— Отдохните и после обеда распилите на дрова. Я еще пришлю людей, — распорядился дежурный.

— Из тебя вышел бы идеальный управляющий имением, — пошутил Казаков.

— Выйду в отставку, пожалуйста. Только дорого обойдусь.

— Если я к тому времени разбогатею.

— Или получишь наследство, — сказал Мачавариани.

Весело балагуря, возбужденные собственной лихостью, шутка ли «императрицины» сосны свели, офицеры шли по нежно-зеленому весеннему полю.

Вечером в офицерском собрании только и разговоров об этом происшествии. Все восхищаются решимостью Крутеня.