Рене де Баржи - В стране минувшего

• Название: В стране минувшего
• Автор: Рене де Баржи
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2013

Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?

Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля. Книга «В стране минувшего» открывает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.

---

— Мессиэ уходить. Оставить Мадемба один, — взывал встревоженный негр.

— Тебе нечего бояться. Я оставлю тебе два револьвера, и ты воспользуешься ими, если случай представится, одна рука у тебя здоровая. Чтоб наверстать немного потерянное время, я пойду в лес отыскивать возможные следы ученой экспедиции. Я постараюсь вернуться к ночи, но если мне не удастся, — не беспокойся, завтра утром ты меня увидишь.

— Хорошо, мессиэ, — согласился негр.

Не теряя времени, Леон скрылся в лесу.

Прошло несколько долгих часов, прежде чем Леон пробрался через перепутанные лианы и кустарник к довольно широкой тропе; смятый и вытоптанный мох, сломанные ветки, раздавленные побеги делали ее легко заметной.

— Можно бы сказать, что эту тропу протоптало стадо гигантских слонов, — подумал исследователь. И пошел по ней.

Почти полдня продвигался он беспрепятственно через лес.

Солнце стояло довольно низко, когда он вышел на обширную поляну. Его приход обратил в бегство стадо диких ослов, довольно больших по размерам; их топот замер в отдалении. В зелени деревьев были видны странные существа, обрывающие ветки с пронзительными криками.

Он смотрел на них с отвращением.

— Если б не их пучкообразный хвост и собачьи головы, их можно бы принять за людей, — размышлял он. — Это, вероятно, предки шимпанзе или гориллы.

Неуверенный в их отношении к себе и совсем не желая вступать с ними в борьбу, которая могла быть опасной ввиду их численности, Леон поспешил к группе деревьев, стоявших среди поляны.

— Здесь я устроюсь на ночь, — решил он. — Костер в виде круга, который я раскладывал во время болезни Мадембы, может быть надежной защитой от нападений.

И пока он поспешно набирал сухих веток и травы вокруг места, выбранного для ночлега, на тропе, по которой он пришел, раздалось мощное, тревожное рычание.

Он почувствовал, что волосы на голове у него стали дыбом.

В чаще деревьев вокруг поляны произошел переполох. Обезьяны попрятались на верхних ветках. Хриплое ужасное рычание, грозное пыхтение, беспорядочные прыжки тяжелого тела между деревьями. Затем на поляну выскочил гигантский черный лев, рухнул, перевернулся и остался лежать.

Вцепившись ему в загривок и судорожно сжимая острыми когтями и четырьмя длинными, тоже острыми скрещивающимися клыками, торчащими наружу, другое животное, меньших, но все же внушительных размеров, повисло на нем.

Опьяненное победой, оно вытащило из раны свои огромные клыки и долго фыркало. Затем оно опустило в рану свою пасть и неторопливо стало пить кровь своей жертвы. Окончив обед, оно выпрямилось на лапах, потянулось, выгнув спину дугой, как кошка невероятных размеров.

Леон Беран прирос к месту, не решаясь шевелиться, из боязни обратить на себя внимание зверя. Он мог не торопясь, до мелочей, рассмотреть мощное строение зверя, способного к быстрым движениям, к внушительным прыжкам.

Шерсть у него была красная с черными пятнами, подвижные когти и очень большие блестящие глаза.

Незнакомый запах вдруг привлек чутье зверя. Беспокойная дрожь пробежала по его спине. Он медленно повернул к Берану свою противную окровавленную морду и увидал человека. Удивленный, он замер на мгновение. Его захватило врасплох появление этого животного, такого мелкого по размерам; оно одно оставалось на открытом месте, тогда как обычно все разбегалось при его приближении. Сытый, он мог его пощадить. Но, повинуясь своему хищному инстинкту, напряг свои мускулы и прыгнул.

Леон Беран ловким движением прицелился. Пуля настигла зверя на полпути; она попала в пасть, причинив ему жестокую боль, зверь завыл. Но он не был ранен смертельно. Инстинктивное сокращение мускулов, под впечатлением боли, определило размер его прыжка, отклонив его в сторону.

В ярости он выпрямился и хотел броситься на врага.

Раздались два новых выстрела, почти в упор. Голова зверя откинулась. Все его мускулы разжались и еще раз отбросили его вперед, но Леон быстро уклонился, прыгнув в сторону. Животное упало на землю мертвым. Бледный, с сжатыми зубами, мокрый от пота, Беран с трудом переводил дух; вслед за сильным нервным напряжением наступила реакция.

После довольно долгого промежутка он глубоко вздохнул и, вытирая рукой пот со лба, проговорил:

— Я отделался легко.

Это было надгробное слово в честь зверя.

Не зная, с кем его отождествить, он приблизился к трупу, рассмотрел его вблизи и пришел к заключению:

— Я думаю, это — махайрод, или что-нибудь подобное. Мерзкое животное.

Солнце готовилось скрыться за горизонтом. Тени росли. Он спешил набрать веток, разложить их вокруг сравнительно узкого места и зажечь костер.

Он сел, прислонившись к стволу одного из деревьев, вынул металлическую фляжку и выпил глоток рому. Затем принялся медленно есть ломоть прекрасно зажаренной оленины, принесенной с собой.

За едой он думал о том, что в этих странах, столь негостеприимных, особенно страшно остаться одному.

— Мадемба проведет плохую ночь, но к нему вернуться я не могу.

Полная тишина в зелени деревьев, под которыми он устроился, его удивляла. В противоположность другим деревьям, на этих и следа не было какой-либо фауны. Он стал их рассматривать.

— Тюльпанные деревья, да… но какого рода? Мои познания в доисторической ботанике настолько слабы, что я не могу распознать их.

Затем в своем уме он перебирал эпизоды своего путешествия, начиная с появления птерозавров.

— Козни этого континента — каким-то чудом пережившего катаклизмы тысячелетий — бесчисленны. Несмотря на всю мою тренировку, они представляются мне страшными. Насколько же опаснее были они — увы! — для ученых, менее опытных в знании предательского тропического леса. Неужели они погибли?

Окончив еду, он поднялся, положил свежее топливо по всему кругу костра и пошел к подножью дерева, лег на мох и зевнул, охваченный каким-то странным оцепенением.

— Меня утомила ходьба, затем переживания этого часа. Соснем.

И он уснул тяжелым, глубоким сном.

Время шло.

В нескольких метрах от спящего, вокруг двух трупов, дрались стервятники. Ни их возня, ни хруст их добычи не будили его.

Мало-помалу костер догорал. Еще прошло сколько-то времени.

Огонь замер, и только уголья светились в непроглядной темноте.

Бледная заря занялась. Исследователь все спал.

Усевшись вокруг него на достаточном расстоянии, стервятники наблюдали его в раздумье.

Уж не новая ли это добыча для них? Но приблизиться еще не решались.

Да и место, выбранное им для отдыха, не нравилось всему звериному народу. Несмотря на свою жадность к еде, эти истребители падали общими усилиями оттащили довольно далеко труп махайрода, прежде чем стали им насыщаться. Эта непонятная подозрительность зверей охраняла сон человека.

С деревьев, окружающих поляну, спустились между тем обезьяны и направились к спящему; шли они короткими переходами, чередуя их с остановками, довольно продолжительными, во время которых они, усевшись на свой зад, уморительно жестикулировали.

Вдруг чудовищное насекомое, похожее на гигантского москита, с жужжанием стало кружиться над спящим, описывая вокруг него круги меньше раз от разу, и затем село ему на затылок.

Четверорукие, увидев это, в свою очередь, приблизились, перескочили через угли, теперь уже потухшие, и уселись в кружок на расстоянии не более метра от исследователя.

Но место, видимо, и им не нравилось. Они ежеминутно судорожно встряхивали головами, чихали, отодвигались назад.

Насекомое спокойно делало свое дело. Его хобот нащупывал вену, чтоб ее вскрыть и высосать кровь неизвестного, но терпеливого животного.

Вдруг его жало вонзилось. Кровь выступила на коже и слегка расплылась красным пятном. Это потревожило спящего, и он, еще бессознательно, неверным движением руки хотел отогнать докучливое ощущение. Ему это не удалось. Жало вонзилось глубже. Боль почувствовалась сильнее и наполовину прогнала сон от человека. Его рука поднялась к шее и сжала насекомое.

Тем временем одна из самых решительных обезьян вытащила у него мешок и в сопровождении своих единокровных оттащила добычу на несколько метров.

Чувствуя в своей руке какое-то странное тело, большое и живое, Леон Беран окончательно проснулся. Несмотря на свое почти инстинктивное отвращение, он его сжал, раздавил и отбросил подальше от себя.

С большим трудом он сел, открыл глаза и растерянно посмотрел вокруг.

С глубоким изумлением он увидал, что день уже наступил. Огонь, казалось, погас уже давно.

Но мысли медленно чередовались в его отяжелевшей голове.

После нескольких долгих минут полусознательного состояния, пересилив себя, он собрал всю энергию, чтоб встать на ноги и, опираясь на ружье, сделал несколько шагов.