Пелам Вудхаус - Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!

• Название: Дживс и феодальная верность; Тетки – не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
• Автор: Пелам Вудхаус
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40136-7

Дживс и Вустер – самые популярные герои вудхаусовской литературной юморины, роли которых на экране блистательно исполнили Стивен Фрай и Хью Лори. Проходят годы, но истории приключений добросердечного великосветского разгильдяя Берти Вустера и его слуги, спасителя и лучшего друга – изобретательного Дживса – по-прежнему смешат читателей.

Итак, что же представляет собой феодальная верность в понимании Дживса?

Почему тетушек нельзя считать джентльменами?

И главный вопрос, волнующий всех без исключения родственников Бертрама Вустера: «В каком состоянии сейчас Дживсовы мозги?» Ведь стоит юному аристократу услышать мольбы страждущих о помощи, он неизменно отвечает: «Посоветуйтесь с Дживсом!» И тогда… достопочтенный мистер Филмер будет спасен и прозвучит Песня песней.

---

Я определил на слух, что у моего родича, вернее – свойственника, не все в порядке. Потому что, когда у дяди Тома на душе забота, он бренчит ключами. Сейчас ключи тарахтели так, будто дядя играет на ксилофоне. А выражение лица было мрачное и страдальческое, какое у него появляется при известии, что на конец недели ожидаются гости.

– Это наказание Божье! – воскликнул дядя Том, весь клокоча.

Тетя Далия постаралась скрыть собственную тревогу за улыбкой, которую она, наверно, считала приветливой:

– Ах, это вы, Том? Заходите, заходите, составите нам компанию. Что вы называете наказанием божьим?

– Все вот это. Я расплачиваюсь за то, что по слабости характера позволил вам пригласить сюда этих проклятых Троттеров. Так и знал, что случится что-нибудь ужасное. Чувствовало мое сердце. Когда в дом набиваются такие люди, того и жди несчастья. Само собой понятно. У него лицо как у крысы, у нее добрых двадцать фунтов лишнего веса, а ее сынок носит баки. Безумием было допустить, чтобы они переступили наш порог. Вам известно, что произошло?

– Нет. Что же?

– Кто-то украл ее ожерелье!

– Боже правый!

– Я так и думал, что вы воскликнете «Боже правый!», – с мрачным удовлетворением в голосе сказал дядя Том.

– Сейчас она остановила меня в коридоре и попросила открыть сейф, так как она хочет надеть к сегодняшнему ужину свои жемчуга. Я отвел ее в холл, отпер сейф, а их там не оказалось.

Я мысленно приказал себе сидеть тихо.

– Вы хотите сказать, они пропали? – уточнил я.

Он бросил на меня довольно раздраженный взгляд.

– Ты соображаешь быстро, как молния, – заметил он.

Ну а что в этом дурного?

– Но как это могло случиться? – спросил я. – Разве сейф был открыт?

– Закрыт. Но по-видимому, я оставил его открытым. Суета с обмороком этого треклятого Сидкапа могла отвлечь мое внимание.

Тут он чуть было опять не сказал, что, мол, вот какие вещи случаются, когда пускают в дом подобную публику, но не сказал – верно, вспомнил, что его он пригласил сам.

– Так что вот, – сердито продолжал дядя Том. – Должно быть, кто-то оказался возле сейфа, когда мы поволокли его наверх, увидел, что дверца сейфа открыта, и воспользовался удобным случаем. Старуха Троттер всполошилась, я едва уговорил ее немного обождать и не посылать сразу за полицией. Сказал, что надо сначала тихо самим провести расследование, это может принести результат получше. Скандал нам совсем ни к чему. Но навряд ли бы я ее уломал, если бы не молодой Горриндж, он подошел и поддержал меня. Вполне толковый юнец этот Горриндж, хотя и носит баки.

Я непринужденно откашлялся. По крайней мере постарался, чтобы получилось непринужденно.

– Какие же шаги вы намерены предпринять, дядя Том?

– Я намерен во время ужина извиниться и уйти, сославшись на головную боль – она у меня и вправду имеется, да будет вам известно, – и обыскать все комнаты. Глядишь, может быть, и нападу на след. А пока что пойду выпью. Вся эта история на меня очень неприятно подействовала. Не хочешь пойти со мной пропустить по рюмочке, Берти, мой мальчик?

– Я, пожалуй, еще останусь, если вы не против, – ответил я. – Мы тут с тетей Далией беседовали о том о сем.

Дядя Том исполнил финальное арпеджио на ключах:

– Ладно, как угодно. Но мне в моем теперешнем состоянии кажется странным, что кто-то может отказаться от выпивки. Ни за что бы не поверил, что такое возможно.

Дверь за дядей Томом закрылась, и тетя Далия с хрипом выдохнула воздух.

– Уфф! – произнесла она.

Я нашел, что это метко сказано.

– Что нам теперь делать, как вы думаете? – спросил я ее.

– Я знаю, что бы я хотела сделать: поручить разрешение всех наших трудностей Дживсу, если бы некоторые умники не умудрились отпустить его на пирушку в Лондон, когда он так нужен нам здесь.

– Он мог уже возвратиться.

– Позвони Сеппингсу и спроси.

Я надавил звонок.

– Э-э, Сеппингс, – сказал я, когда он явился со словами «Вы звонили, мэм?», – Дживс еще не вернулся?

– Вернулся, сэр.

– Тогда пошлите его сюда со всей возможной скоростью.

Несколько мгновений спустя вышеназванный персонаж был уже среди нас, такой головастый и сообразительный, что сердце мое взыграло, словно я увидел радугу в небесах.

– О, Дживс! – простонал я.

– О, Дживс! – простонала и тетя Далия, дыша мне в затылок.

– После вас, – вежливо сказал я.

– Нет, давай сначала ты, – возразила она, любезно уступая мне очередь. – Твоя беда горше моей. С моей еще можно подождать.

Я был тронут:

– Очень благородно с вашей стороны, моя старушенция. Ценю. Дживс, прошу вашего самого пристального внимания. Уж будьте добры. У нас тут возникли некоторые затруднения.

– Да, сэр?

– Собственно, их в общей сложности два.

– Да, сэр?

– Назовем их затруднение А и затруднение Б, если вы не против.

– Разумеется, сэр. Как вам будет угодно.

– Тогда вот вам затруднение А, относящееся ко мне. – Я быстро обрисовал ему картину, ясно и доступно изложив факт за фактом. – Так что вот, Дживс. Приведите в действие мозги. Если вам желательно прохаживаться по коридору – сделайте милость.

– Этого не понадобится, сэр. Мне уже ясно, что тут надо будет сделать.

Я сказал, что хорошо бы мне тоже это стало ясно.

– Ожерелье следует вернуть миссис Троттер, сэр.

– То есть возвратить по исходному адресу?

– Именно так, сэр.

– Но, Дживс, – возразил я дрогнувшим голосом, – она же может удивиться, как оно ко мне попало. Что, если она примется выяснять и расспрашивать, а расспросив и выяснив, бросится к телефону звать полицейских инспекторов и сержантов?

Маленький мускул в уголке его рта снисходительно дрогнул.

– Операция по возвращению, сэр, должна быть произведена, разумеется, втайне. Я бы предложил, например, занести драгоценность в покои дамы, когда там никого не будет. Скажем, в тот момент, когда хозяйка будет сидеть за обеденным столом.

– Но ведь и я тоже буду сидеть за обеденным столом. Не могу же я извиниться и сбегать наверх во время рыбной перемены.

– Я как раз собирался предложить, чтобы вы поручили это дело мне, сэр. Мои передвижения будут не столь ограничены.

– То есть вы вызываетесь все это дельце обделать сами?

– Если вы передадите драгоценность в мои руки, сэр, я с радостью все осуществлю.

Я чуть не онемел от избытка чувств. Меня ожег стыд и пронзило раскаяние. Я понял, как сильно ошибался, заподозрив, что Дживс сам не соображает, что говорит.

– Вот это да, Дживс! Это по-феодальному.

– Ну что вы, сэр.

– Вы разрешили такую трудную задачу. Rem… как там дальше у вас говорится?

– Rem acu tetigisti, сэр?

– Оно самое. Это ведь значит: «Ты попал пальцем в самую точку»?

– Да, сэр. Это будет приблизительный перевод с латыни. Я рад, что вам понравилось данное выражение. Но если я не ошибаюсь, вы говорили, что существует еще одно обстоятельство, которое вас беспокоит?

– Затруднение Б – это моя проблема, Дживс, – вступила в разговор тетя Далия. Престарелая родственница в продолжение всего предыдущего диалога сидела за кулисой и досадовала, что ее не выпускают на сцену. – Она касается Анатоля.

– Да, мэм?

– Его требует у меня миссис Троттер.

– Вот как, мэм?

– Она говорит, что не позволит Троттеру купить у меня «Будуар», если ей не отдадут Анатоля. А вы знаете, как мне важно продать «Будуар». Клянусь духом селитры! – горячо воскликнула моя тетя. – Вот если бы нашелся способ придать Л. Дж. Троттеру твердости характера, чтобы он мог противостоять своей толстухе и не подчиниться ей!

– Такой способ есть, мэм.

Тетя Далия подскочила на добрый фут с четвертью. Можно было подумать, что этот спокойный ответ был на самом деле восточным кинжалом, который вонзился ей в мякоть ноги.

– Что вы сказали, Дживс? Что такой способ есть?

– Да, мэм. Я полагаю, что побудить мистера Троттера к неповиновению супруге будет достаточно несложно.

Мне не хотелось никому портить настроение, но тут я не мог не вставить слово.

– От души сожалею, что приходится оторвать чашу радости от ваших уст, престарелая страдалица, – сказал я, – но боюсь, тут всего лишь принимается желаемое за действительное. Опомнитесь, Дживс. Ваши речи… как это называется?., без… безосновательны?

– Безосновательны или легкомысленны, сэр.

– Благодарю вас. Вы говорите, Дживс, безосновательно или легкомысленно о том, чтобы побудить мистера Л. Дж. Троттера сбросить иго и пойти против желания его значительно лучшей половины, – но не слишком ли ваши надежды… черт, опять забыл слово.

– Радужны, сэр?

– Да. Радужны. Как ни кратковременно мое знакомство с этой четой, я этого Л. Дж. Троттера вижу насквозь. Он относится к мамаше Троттер с таким же преклонением, какое может испытывать крайне робкий червь к здоровенной курице породы плимутрок или орпингтон. Стоит ей пикнуть, и он сворачивается в клубочек. Так что ваше заявление о том, как несложно побудить его к неповиновению, повисает в воздухе, вам не кажется?