Барбара Вуд - Колыбельная для двоих

• Название: Колыбельная для двоих
• Автор: Барбара Вуд
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01008-8

В спокойную жизнь супругов Мак-Фарленд врывается неожиданное известие: их семнадцатилетняя дочь Мария Анна ждет ребенка! Мария утверждает, что невинна, и это подтверждает их семейный доктор. Долгие девять месяцев проходят тревожно и становятся настоящим испытанием для семьи. Но рождение прелестной девочки примиряет всех. Действительно, так ли важно, кто отец ребенка — святой Себастьян или одноклассник Марии Майк Холленд?..

---

Тед почувствовал, как Люссиль пошевелила пальцами, ее глаза были прикованы к врачу.

— Тем не менее, — продолжал Джонас Вэйд, — я не думаю, что в случае с Марией вмешательство службы опеки принесет пользу. Я говорю это, потому что знаю, какая у нее дома атмосфера, и знаю, что она является активным членом церковной организации. Я не вижу необходимости информировать об этом происшествии власти, но мы должны найти разумное решение.

Маленькая комната, насквозь пропахшая сигаретным дымом, погрузилась в тишину. Все четверо думали над услышанным. Наконец Тед прервал молчание.

— Доктор Вэйд, Мария согласилась поговорить с вами?

— Да, согласилась, но я не могу сказать вам, о чем мы говорили. У нее, как и любого взрослого человека, есть право рассчитывать на конфиденциальность разговора. Единственное, что я могу сказать, — это то, что мы должны действовать быстро.

— Доктор. — Голос был плоским, лишенным всяких эмоций. Он исходил от Люссиль, которая сидела белая как полотно. Без макияжа и привычной аккуратной прически Люссиль Мак-Фарленд выглядела изможденной. — Почему она сделала это?

Он развел руками.

— А почему бы вам не спросить об этом ее?

Люссиль покачала головой, не в состоянии произнести больше ни слова.

В разговор вступил Тед.

— Доктор Вэйд, я не понимаю, почему Мария открывается чужим людям, а не нам? Она что, не доверяет нам?

— Мистер Мак-Фарленд, ваша дочь ищет человека, который бы ей поверил. Вероятно, вы и ваша супруга не выказали должного доверия к ее словам, поэтому она отвернулась от вас.

— Но ведь то, что она говорит, явная ложь!

Доктор Вэйд потер нос.

— Некоторые аспекты этого дела весьма необычны. Эти ее настойчивые заверения в собственной девственности… — Он на секунду задумался, решая, рассказать им о своих подозрениях и находках или нет. В конце концов он принял решение подождать до тех пор, пока он не поговорит с доктором Дороти Хендерсон. — Как бы там ни было, дело не в том, говорит ли она правду или нет. Дело в том, как она воспринимает свое положение и ваш отказ поверить ей.

— Такое часто случается? — спросил отец Криспин.

— Крайне редко, святой отец. Как правило, девушки, не желающие признаваться в том, что они добровольно вступили в сексуальную связь, заявляют, что их изнасиловали. Мало кто из них настаивает на девственности, когда не сегодня-завтра начнет расти живот. Хотя известны случаи, описанные в журналах по психиатрии, когда женщины вплоть до самых родов, а то и после родов заявляли о том, что никогда не делили постель с мужчиной. Во всех этих случаях имело место психическое расстройство.

— Нет! — прошептала Люссиль. — Моя дочь не психопатка.

— Я не говорю, что она психопатка, миссис Мак-Фарленд, на данный момент это должно волновать вас меньше всего. Реальность такова, мистер и миссис Мак-Фарленд, что вы имеете на руках беременную дочь-подростка, которая эмоционально неустойчива и которая нуждается в наблюдении специалиста. Вы должны решить, что делать. Исходя из того, что аборты запрещены, а о браке не может быть и речи, — он сделал паузу, наблюдая за их лицами, — вам остаются только два возможных варианта. Либо оставить Марию дома, либо отослать ее куда-нибудь до момента рождения ребенка.

В комнате снова повисла тишина. Джонас бросил быстрый взгляд на часы. Сразу после этой встречи он собирался позвонить доктору Хендерсон.

— Что вы имеете в виду, — раздался уставший голос Теда, — отослать ее?

— Думаю, мистер Мак-Фарленд, Марии будет лучше, если вы передадите ее на попечение специалистов.

Он внимательно всмотрелся в лица сидящих перед ним, задержавшись взглядом на лице отца Криспина. Джонас Вэйд видел в тяжелом подбородке, в щетинистых бровях, в маленьких беспокойных глазах священника тревогу. И он знал почему. Мария Анна Мак-Фарленд была образцовой католичкой, беспрекословно сознающейся в своих самых постыдных грехах семейному священнику. Но этот грех, к большой досаде священника, Мария утаила от него.

— Доктор Вэйд, — раздался голос отца Криспина, — я не хочу оспаривать рекомендации, которые вы даете мистеру и миссис Мак-Фарленд, и я также не хочу вмешиваться в ваши дела, однако позвольте мне предложить на рассмотрение свою идею.

— Напротив, святой отец, буду рад выслушать все ваши предложения.

— Прекрасно, — сказал отец Криспин, ударив в ладоши, — тогда вот, что я предлагаю.

Глава 8

— Добрый день, доктор Вэйд. Я Дороти Хендерсон.

Джонас пожал крепкую руку.

— Большое спасибо, что смогли принять меня, доктор Хендерсен.

— Всегда рада! Прошу в мои владения.

Первой мыслью Джонаса Вэйда было: красивая, но неженственная. Доктор Дороти Хендерсон, эмбриолог, была действительно красива, но немного мужеподобна. Потом, когда он следовал за ней в недра лаборатории, он изменил свое мнение: врожденная элегантность, даже величавость. Она шествовала впереди в наброшенном на широкие квадратные плечи безупречно белом халате, словно принцесса, словно она несла на своих плечах колоссальный груз. Ее походка была плавной и грациозной, тело стройным и молодым, хотя исследовательнице было не меньше пятидесяти лет. Красновато-каштановые волосы, очень длинные и густые, были разделены на прямой пробор и собраны на затылке во внушительный пучок; кое-где в идеальной прическе сверкали белоснежные прядки. Она была бывшей прима-балериной.

Повернувшись, доктор Дороти Хендерсон улыбнулась: зубы были великолепными, глаза лучистыми и зелеными, но кожа испещрена мелкими морщинками. Актриса, познавшая славу и признание, великодушно позволила молодым занять свое место. Ее голос, когда она заговорила, оказался удивительно сильным. Кем бы ни казалась Дороти Хендерсон, для Джонаса, который пришел к ней, чтобы получить ответы на мучавшие его вопросы, она прежде всего была ученым.

— Доктор Вэйд, Берни сказал вам, чем мы здесь занимаемся?

— Нет, даже не намекнул.

— Вы знаете, что такое клонирование?

Он окинул взглядом небольшую лабораторию, заметил двух ассистентов, работавших за столами, втянул носом резкие неопределимые запахи и услышал за журчанием жидкостей и гудением инкубатора тихое, размеренное тиканье спектрометра.

— Я слышал это слово. Что-то связанное с созданием жизни в пробирке.

— Для начала, доктор Вэйд, я дам вам буквальный перевод этого слова. На греческом языке оно означало скопище или толпу. Мы же, принимая во внимание наши цели, интерпретировали это слово несколько иначе: на языке науки клоны — это популяции индивидуальных организмов, произведенных от одного родителя. Конечно же, в результате бесполого размножения.

Взгляд Джонаса переместился в центр стерильной комнаты и остановился на батарее аквариумов. В аквариумах, накрытых решетчатыми крышками и наполненных небольшим количеством мутной воды, содержались колонии блестящих пучеглазых лягушек.

— В основном, доктор Вэйд, мы здесь занимаемся бесполым размножением лягушек от одного родителя-донора. Сначала мы пересаживаем ядро дифференцированной клетки, взятой из тела лягушки, в цитоплазму лягушачьей яйцеклетки, затем выращиваем ее и в конечном счете получаем взрослую особь — копию первой лягушки.

Она неторопливо, как музейный экскурсовод, показывала различные приборы, объясняла методики.

— Сначала мы берем яйцеклетку лягушки и разрушаем ядро сверхтонким ультрафиолетовым лучом. Это южно-африканские когтистые лягушки, яйцеклетки которых настолько хрупки, что любое механическое воздействие просто невозможно. После этого мы помещаем вылущенную яйцеклетку или яйцеклетки в специально подготовленную питательную среду и берем донорскую клетку, — Дороти Хендерсон остановилась за спиной молодой азиатки, которая сидела на высоком стуле и смотрела в микроскоп, — изъятую из кишечника головастика, вбираем ее в стерильную микропипетку и внедряем ее ядро в вылущенную яйцеклетку. После этого яйцеклетки выращиваются в специальной среде, а результаты исследуются.

Она подвела его к большой металлической «печке», через стеклянную дверь которой виднелись полки с сосудами.

— Как только они достигают стадии бластулы, их пересаживают в среду, в которой они смогут развиваться дальше и превращаться в головастиков.

Затем они остановились перед небольшим, покрытым водорослями резервуаром, где вторая лаборантка работала с микроскопом, держа в одной руке шприц, а в другой — ручку. Не отрывая глаз от линзы микроскопа, она делала заметки в блокноте.

— Все клоны одного объекта, доктор Вэйд, или одновременно прекращают свое развитие из-за каких-либо генетических дефектов, или развиваются нормально и демонстрируют идентичность как по форме, так и по содержанию.

Дороти Хендерсон улыбнулась теплой, очаровательной улыбкой и подвела Джонаса Вэйда к батарее аквариумов, стоявших в центре лаборатории. На каждом была прикреплена табличка с надписью «Xenopus laevis» и римской цифрой, и в каждом сидело по нескольку лягушек. Однако в первом аквариуме с надписью «Xenopus laevis: Primus» сидела только одна лягушка.