Льюис Кэрролл - Alices Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес

• Название: Alices Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес
• Автор: Льюис Кэрролл
• Жанр: Сказка
• Год: 1992
• ISBN: 5-05-004028-0

В издании представлены под одним переплетом классическая детская повесть-сказка английского писателя Льюиса Кэрролла в оригинале и ее перевод-пересказ, принадлежащий перу известного русско-американского писателя, классика XX века Владимира Набокова. Издание сопровождается вступительной статьей Нины Демуровой и ее комментариями  к тексту.

---

— Как это странно!

— Прямо скажу — странно, — подхватил Гриф.

— Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь наизусть. Скажи ей начать!

И Чепупаха взглянула на Грифа, словно она считала, что ему дана известная власть над Аней.

— Встаньте и прочитайте «Как ныне сбирается», — сказал Гриф.

«Как все они любят приказывать и заставлять повторять уроки! — подумала Аня. — Не хуже, чем в школе!»

Однако она встала и стала читать наизусть, но голова ее была так полна Омаровой Кадрилью, что она едва знала, что говорить, и слова были весьма любопытны:

Как дыня, вздувается вещий Омар.
«Меня, — говорит он, — ты бросила в жар;
Ты кудри мои вырываешь и ешь,
Осыплю я перцем багровую плешь».
Омар! Ты порою смеешься, как еж,
Акулу акулькой с презреньем зовешь;
Когда же и вправду завидишь акул,
Ложишься ничком под коралловый стул.
[124]

— Это звучит иначе, чем то, что я учил в детстве, — сказал Гриф.

— А я вообще никогда ничего подобного не слышала, — добавила Чепупаха. — Мне кажется, это необыкновенная ерунда.

Аня сидела молча. Она закрыла лицо руками и спрашивала себя, станет ли жизнь когда-нибудь снова простой и понятной.

— Я требую объясненья, — заявила Чепупаха.

— Она объяснить не может, — поспешно вставил Гриф и обратился к Ане: — Продолжай!

— Но как же это он прячется под стул, — настаивала Чепупаха. — Его же все равно было бы видно между ножками стула.

— Я ничего не знаю, — ответила Аня. Она вконец запуталась и жаждала переменить разговор.

— Продолжай! — повторил Гриф. — Следующая строфа начинается так: «Скажи мне, кудесник…»

Аня не посмела ослушаться, хотя была уверена, что опять слова окажутся не те, и продолжала дрожащим голосом:

«Я видел, — сказал он, — как, выбрав лужок,
Сова и пантера делили пирог:
Пантера за тесто, рыча, принялась,
Сове же на долю тарелка пришлась.
Окончился пир — и сове, так и быть,
Позволили ложку в карман положить.
Пантере же дали и вилку, и нож.
Она зарычала и съела — кого ж?»

— Что толку повторять такую белиберду? — перебила Чепупаха. — Как же я могу знать, кого съела пантера, если мне не объясняют. Это головоломка какая-то!

— Да, Вы уж лучше перестаньте, — заметил Гриф, к великой радости Ани.

— Не показать ли вам вторую фигуру Омаровой Кадрили? — продолжал он. — Или же Вы хотели бы, чтобы Чепупаха вам что-нибудь спела?

— Пожалуйста, спойте, любезная Чепупаха, — взмолилась Аня так горячо, что Гриф даже обиделся.

— Гм! У всякого свой вкус! Спой-ка ей, матушка, «Черепаховый суп».

Чепупаха глубоко вздохнула и, задыхаясь от слез, начала петь следующее:

Сказочный суп — ты зелен и прян.
Тобой наполнен горячий лохан!
Кто не отведает? Кто так глуп?
Суп мой вечерний, сказочный суп,
Суп мой вечерний, сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!

Сказочный суп — вот общий клич!
Кто предпочтет рыбу или дичь?
Если б не ты, то, право, насуп —
Ился бы мир, о, сказочный суп!
Сбился бы мир, о, сказочный суп!

Ска-азочный су-уп,
Ска-азочный су-уп,
Су-уп, мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный СУП!

— Снова припев! — грянул Гриф, и Чепупаха принялась опять петь, как вдруг издали донесся крик: «Суд начинается!»

— Скорей! — взвизгнул Гриф и, схватив Аню за руку, понесся по направлению крика, не дожидаясь конца песни.

— Кого судят? — впопыхах спрашивала Аня, но Гриф только повторял: «Скорей!» — и все набавлял ходу. И все тише и тише звучали где-то позади обрывки унылого припева:

Су-уп мой вечерний,
Ска-азочный, ска-азочный суп!

Глава 11. Кто украл пирожки?

Король Червей и его Королева уж восседали на тронах, когда они добежали. Кругом теснилась громадная толпа — всякого рода звери и птицы, а также и вся колода карт: впереди выделялся Валет, в цепях, оберегаемый двумя солдатами, а рядом с Королем стоял Белый Кролик, держа в одной руке тонкую трубу, а в другой пергаментный свиток. Посредине залы суда был стол, а на нем большая тарелка с пирожками: они казались такими вкусными, что, глядя на них, Аня ощущала острый голод. «Поскорее кончилось бы, — подумала она, — поскорее бы начали раздавать угощенье». Но конец, по-видимому, был не близок, и Аня от нечего делать стала глядеть по сторонам.

Ей никогда раньше не приходилось бывать на суде, но она кое-что знала о нем по книжкам, и теперь ей было приятно, что она может назвать различные должности присутствующих.

— Это судья, — сказала она про себя, — он в мантии ипарике.

Судьей, кстати сказать, был Король, и так как он надел корону свою на парик (посмотрите на картинку, если хотите знать, как он ухитрился это сделать), то, видимо, ему было чрезвычайно неудобно, а уж как ему это шло — посудите сами.

Рядом с Аней на скамеечке сидела кучка зверьков и птичек.

«Это скамейка присяжников», — решила она. Слово это она повторила про себя два-три раза с большой гордостью. Еще бы! Немногие девочки ее лет знают столько о суде, сколько она знала. Впрочем, лучше было бы сказать: «скамья присяжных».

Все двенадцать присяжников деловито писали что-то на грифельных досках.

— Что они делают? — шепотом спросила Аня у Грифа. — Ведь суд еще не начался, записывать нечего.

— Они записывают свои имена, — шепнул в ответ Гриф, — боятся, что забудут их до конца заседания.

— Вот глупые! — громко воскликнула Аня и хотела в возмущеньи добавить что-то, но тут Белый Кролик провозгласил: «Соблюдайте молчанье», и Король напялил очки и тревожно поглядел кругом, чтобы увидеть, кто говорит.

Аня, стоя за присяжниками, заметила, что все они пишут на своих досках: «Вот глупые!» Крайний не знал, как пишется «глупые», и обратился к соседу, испуганно хлопая глазами.

«В хорошеньком виде будут у них доски по окончании дела!» — подумала Аня.

У одного из присяжников скрипел карандаш. Переносить это Аня, конечно, не могла, и, улучив минуту, она протянула руку через его плечо и выдернула у него карандаш. Движенье это было настолько быстро, что бедный маленький присяжник (не кто иной, как Яша-Ящерица) никак не мог понять, куда карандаш делся. Он тщетно искал его — и наконец был принужден писать пальцем. А это было ни к чему, так как никакого следа на доске не оставалось.

— Глашатай, прочти обвиненье! — приказал Король.

Тогда Белый Кролик протрубил трижды и, развернув свой пергаментный список, прочел следующее:

Дама Червей для сердечных гостей
В летний день напекла пирожков.
Но пришел Валет, и теперь их нет:
Он — хвать — и был таков!

— Обсудите приговор, — сказал Король, обращаясь к присяжникам.

— Не сейчас, не сейчас! — поспешно перебил Кролик. — Еще есть многое, что нужно до этого сделать.

— Вызови первого свидетеля, — сказал Король. И Белый Кролик трижды протрубил и провозгласил:

— Первый свидетель!

Первым свидетелем оказался Шляпник. Он явился с чашкой чая в одной руке, с куском хлеба в другой и робко заговорил:

— Прошу прощенья у Вашего Величества за то, что я принес это сюда, но дело в том, что я еще не кончил пить чай, когда меня позвали.

— Пора было кончить, — сказал Король. — Когда ты начал?

Тот посмотрел на Мартовского Зайца, который под руку с Соней тоже вошел в зал.

— Четырнадцатого Мартобря, кажется, — ответил он.

— Четырнадцатого, — подтвердил Мартовский Заяц.

— Шестнадцатого, — пробормотал Соня.

— Отметьте, — обратился Король к присяжникам, и те с радостью записали все три ответа один под другим, потом сложили их и вышло: 44 копейки.

— Сними свою шляпу! — сказал Король Шляпнику.

— Это не моя, — ответил Шляпник.

— Украл! — воскликнул Король, и присяжники мгновенно отметили это.

— Я шляпы держу для продажи, — добавил Шляпник в виде объяснения. — Своих у меня вовсе нет. Я — шляпник.

Тут Королева надела очки и стала в упор смотреть на свидетеля, который побледнел и заерзал.

— Дай свои показанья, — сказал Король, — и не ерзай, а то я прикажу казнить тебя тут же.

Это не очень подбодрило Шляпника. Он продолжал переступать с ноги на ногу, тревожно поглядывая на Королеву. В своем смущеньи он откусил большой кусок чашки вместо хлеба.

В ту же минуту Аню охватило странное ощущенье, которое сначала ее очень озадачило. И вдруг она поняла, в чем дело: она снова начала расти. Ей пришло в голову, что лучше покинуть зал, но потом она решила остаться, пока хватит места.