Льюис Кэрролл - Alices Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес

• Название: Alices Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес
• Автор: Льюис Кэрролл
• Жанр: Сказка
• Год: 1992
• ISBN: 5-05-004028-0

В издании представлены под одним переплетом классическая детская повесть-сказка английского писателя Льюиса Кэрролла в оригинале и ее перевод-пересказ, принадлежащий перу известного русско-американского писателя, классика XX века Владимира Набокова. Издание сопровождается вступительной статьей Нины Демуровой и ее комментариями  к тексту.

---

Едва зная, что делает, Аня подняла с земли какую-то палочку и протянула ее щенку. Тот с радостным взвизгом подпрыгнул на воздух, подняв сразу все четыре лапы, и игриво кинулся на палочку, делая вид, что хочет ее помять. Тогда Аня, опасаясь быть раздавленной, юркнула под защиту огромного чертополоха, но только она высунулась с другой стороны, как щенок опять кинулся на палочку и полетел кувырком от слишком большой поспешности. Ане казалось, что это игра с бегемотом, который может каждую минуту ее растоптать. Она опять обежала чертополох, и тут щенок разыгрался вовсю: он перебирал лапами вправо и влево, предпринимал ряд коротких нападений, всякий раз немного приближаясь и очень далеко отбегая, и все время хрипло полаивал, пока, наконец, не устал. Тогда он сел поодаль, трудно дыша, высунув длинный малиновый язык и полузакрыв огромные глаза.

Это для Ани и послужило выходом: она кинулась бежать и неслась до тех пор, пока лай щенка не замер в отдалении.

— А все же, какой это был душка! — сказала Аня, в изнеможении прислоняясь к лютику и обмахиваясь одним из его листков.

— Как хорошо, если бы я могла научить его всяким штукам, но только вот — я слишком мала! Боже мой! Я и забыла, что не выросла снова! Рассудим, как бы достигнуть этого? Полагаю, что нужно что-либо съесть или выпить. Но что именно — вот вопрос.

Аня посмотрела вокруг себя — на цветы, на стебли трав. Ничего не было такого, что можно было бы съесть или выпить. Вблизи был большой гриб, приблизительно одного роста с ней; и после того, как она посмотрела под ним и с боков, ей пришла мысль, что можно посмотреть, не находится ли что-либо наверху.

Она, встав на цыпочки, вытянула шею и тотчас же встретилась глазами с громадной голубой гусеницей, которая, скрестив руки, сидела на шапке гриба и преспокойно курила длинный кальян, не обращая ни малейшего внимания ни на Аню, ни на что другое.

Глава 5. Совет Гусеницы[118]

Гусеница и Аня долго смотрели друг на друга молча.

Наконец Гусеница вынула кальян изо рта и обратилась к Ане томным, сонным голосом.

— Кто ты? — спросила Гусеница.

Это было не особенно подбадривающим началом для разговора. Аня отвечала несколько застенчиво:

— Я… я не совсем точно знаю, кем я была, когда встала утром, а кроме того, с тех пор я несколько раз «менялась».

— Что ты хочешь сказать этим? — сердито отчеканила Гусеница. — Объяснись!

— В том-то и дело, что мне трудно себя объяснить, — отвечала Аня, — потому что, видите ли, я — не я.

— Я не вижу, — сухо сказала Гусеница.

— Я боюсь, что не могу выразиться яснее, — очень вежливо ответила Аня. — Начать с того, что я сама ничего не понимаю: это так сложно и неприятно — менять свой рост по нескольку раз в день.

— Не нахожу, — молвила Гусеница.

— Может быть, Вы этого сейчас не находите, — сказала Аня, — но когда Вам придется превратиться в куколку — а это, Вы знаете, неизбежно, — а после в бабочку, то Вы, наверное, почувствуете себя скверно.

— Ничуть, — ответила Гусеница.

— Ну, тогда у Вас, вероятно, другой характер, — подхватила Аня. — Знаю одно: мне бы это показалось чрезвычайно странным.

— Тебе? — презрительно проговорила Гусеница. — Кто ты?

И разговор таким образом обратился в сказку про белого бычка.

Аню немного раздражало то, что Гусеница так скупа на слова, и, выпрямившись, она твердо сказала:

— Мне кажется, Вы сперва должны были бы сказать мне, кто Вы.

— Почему? — спросила Гусеница.

Опять — затруднительный вопрос. Аня не могла придумать ни одной уважительной причины, и так как Гусеница казалась в чрезвычайно дурном расположении духа, то она пошла прочь.

— Стой! — крикнула Гусеница. — У меня есть нечто важное тебе сообщить.

Это звучало соблазнительно. Аня воротилась.

— Владей собой, — молвила Гусеница.

— Это все? — спросила Аня, с трудом сдерживая негодование.

— Нет, — сказала Гусеница.

Аня решила, что она может подождать, благо ей нечего делать: может быть, она услышит что-нибудь любопытное. В продолжение нескольких минут Гусеница молчаливо попыхивала, но наконец раскрестила руки, опять вынула изо рта кальян и сказала:

— Значит, ты считаешь, что ты изменилась, не так ли?

— Так, — подтвердила Аня. — Я не могу вспомнить вещи, которые всегда знала, и меняю свой рост каждые десять минут.

— Какие вещи? — спросила Гусеница.

— Вот, например, я попробовала прочесть наизусть: «Птичка божия не знает», а вышло совсем не то, — с грустью сказала Аня.

— Прочитай-ка «Скажи-ка, дядя, ведь недаром», — приказала Гусеница.

Аня сложила руки на коленях и начала:

— Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Тебя считают очень старым:
Ведь, право же, ты сед
И располнел ты несказанно.
Зачем же ходишь постоянно
На голове? Ведь, право ж, странно
Шалить на склоне лет!

И молвил он: «В былое время
Держал, как дорогое бремя,
Я голову свою…
Теперь же, скажем откровенно,
Мозгов лишен я совершенно
И с легким сердцем, вдохновенно
На голове стою».

— Ах, дядя, повторяю снова:
Достиг ты возраста честного,
Ты — с весом, ты — с брюшком…
В такие годы ходят плавно,
А ты, о старец своенравный,
Влетел ты в комнату недавно
Возможно ль? — кувырком!

— Учись, юнец, — мудрец ответил. —
Ты, вижу, с завистью приметил,
Как легок мой прыжок.
Я с детства маслом мазал ножки,
Глотал целебные лепешки
Из гуттаперчи и морошки —
Попробуй-ка, дружок!

— Ах, дядя, дядя, да скажи же,
Ты стар иль нет? Одною жижей
Питаться бы пора!
А съел ты гуся — да какого!
Съел жадно, тщательно, толково,
И не осталось от жаркого
Ни одного ребра!

— Я как-то раз, — ответил дядя,
Живот величественно гладя, —
Решал с женой моей
Вопрос научный, очень спорный,
И спор наш длился так упорно,
Что отразился благотворно
На силе челюстей.

— Еще одно позволь мне слово:
Сажаешь ты угря живого
На угреватый нос.
Его подкинешь два-три раза,
Поймаешь… Дядя, жду рассказа:
Как приобрел ты верность глаза?
Волнующий вопрос!

— И совершенно неуместный, —
Заметил старец. — Друг мой, честно
Ответил я на три
Твои вопроса. Это много. —
И он пошел своей дорогой,
Шепнув загадочно и строго:
— Ты у меня смотри![119]

— Это неправильно, — сказала Гусеница.

— Не совсем правильно, я боюсь, — робко отвечала Аня, — некоторые слова как будто изменились.

— Неправильно с начала до конца, — решила Гусеница, и за этим последовало молчанье.

Гусеница первая заговорила:

— Какого роста ты желаешь быть? — спросила она.

— Ах, это мне более или менее все равно, — ответила Аня поспешно. — Но только, знаете ли, неприятно меняться так часто.

— Я не знаю, — сказала Гусеница.

Аня промолчала: никто никогда не перечил ей так и она чувствовала, что теряет терпенье.

— А сейчас Вы довольны? — осведомилась Гусеница.

— Да как Вам сказать? Мне хотелось бы быть чуточку побольше, — сказала Аня. — Три дюйма — это такой глупый рост!

— Это чрезвычайно достойный рост! — гневно воскликнула Гусеница, взвиваясь на дыбы (она была как раз вышиной в три дюйма.)

— Но я к этому не привыкла! — жалобно протянула бедная Аня. И она подумала про себя: «Ах, если б эти твари не были так обидчивы!»

— Со временем привыкнешь! — сказала Гусеница и опять сунула в рот кальянную трубку и принялась курить.

Аня терпеливо ждала, чтобы она вновь заговорила. Через несколько минут Гусеница вынула трубку, раз, два зевнула и потянулась. Затем она мягко слезла с гриба и уползла в траву. «Один край заставит тебя вырасти, другой — уменьшиться», — коротко сказала она, не оглядываясь.