Владимир Корчагин - Именем человечества

• Название: Именем человечества
• Автор: Владимир Корчагин
• Издательство: Татарское Книжное Издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-298-00136-X

Борьба за предотвращения самой страшной угрозы нависшей над Землей — угрозы термоядерного уничтожения — посвящен научно-фантастический роман Владимира Корчагина «Именем человечества». В этой книге Максим Колесников, знакомый читателю по роману «Астийский эдельвейс», вернувшись на родину, против которой готовится атомный удар под прикрытием созданный агрессором «глобальной космической обороны», в упорном противоборстве с агентами вражеской разведки и дельцами от науки в отечественном институте ядерной физики создает нейтральный генератор, способный вывести из строя любое ядерное оружие.

---

— Знаю, секретнее у тебя ничего нет. Но мне можешь довериться. Все равно мои люди рано или поздно уведомят меня. К тому же это не просто любопытство.

— Я думаю, черт возьми! Только…

— Что только?

— Как тебе сказать… Мы рассчитывали закончить все к концу года. Но появились непредвиденные затруднения. Пришлось провести новую серию испытательных взрывов. А ты же знаешь, эти чертовы политики и дипломаты загнали нас под землю. Там не очень-то разгонишься. Словом, полтора-два года еще потребуется.

— Плохо, Дик. Очень плохо! Боюсь, что через полтора-два года тебе придется выбросить на свалку не только эту твою систему, но и все бомбы и ракеты.

— Как так?! Что ты имеешь в виду? Опять этот «феномен икс»? Он вернулся?

— Нет, не вернулся, но нам от этого не легче. Русские снова опередили нас, заполучили у инопланетян секрет стабилизации радиоактивных изотопов.

— А ты не можешь попроще, без этого жаргона яйцеголовых?

— Ну, если проще: они научили русских, как добиться того, чтобы в случае войны ни одна наша атомная бомба не взорвалась.

— Да разве это возможно?

— Возможно. Все возможно.

— Куда же смотрят твои агенты? Почему они не выкрали этот секрет? Не уничтожили все эти адские машины или чего там еще, что заполучили русские?

— Не так это просто, дружище. Мы делаем все, что можем, но… Вот только что сорвалась очередная операция в Сибири. Россия — не Центральная Америка.

— Ты доложил об этом президенту?

— Нет, считаю, не стоит пока вводить его в игру. Не испортил бы все дело раньше времени. Что ты, не знаешь президента?

— Да, к нему можно идти лишь с готовым предложением, когда все встанет на свои места.

— Вот именно.

— Что же ты думаешь делать?

— Будем продолжать охоту за «адскими машинами». Пока не все потеряно. Русским тоже надо еще работать и работать. Но и тебе советую поторопиться. Двух лет они нам не дадут.

— Ясно. Нажмем на все рычаги.

— Надо, Дик, надо. Всего доброго, дружище. Колли устало опустился в кресло. В дверь заглянул дежурный офицер:

— Машина подана, господин генерал.

— К черту! Все к черту! Вызовите ко мне начальников штабов и всех, кто занимается Глобальной.

— Вызвать на какой час?

— Сейчас! Сию минуту! Немедленно!!

— Слушаюсь, господин генерал.

Глава одиннадцатая

1

Часы пробили четыре. Зорин собрал со стола бумаги, снял халат и собирался уже выйти из кабинета, как зазвонил телефон. Он взял трубку.

— Андрей Николаевич? — послышался голос Тропининой. — Как завтра горы?

— Простите, Татьяна Аркадьевна. Завтра я никуда пойти не смогу, у меня болен сын.

— Болен Дмитрий Андреевич? Что с ним?

— Боюсь сказать точно, но….

— Сейчас я поднимусь к вам.

Через минуту она была у него в кабинете:

— Что случилось, рассказывайте.

— Все произошло совершенно неожиданно, хотя как будто и не беспричинно. В среду вечером у него был довольно сложный разговор с заведующим лабораторией. Потом обнаружились еще кое-какие неприятности. Словом, пришлось понервничать. В четверг он ушел из дому в очень возбужденном состоянии, вернулся поздно, в расстроенных чувствах, сказал, что хочет уснуть. А утром поднялась температура, начался бред…

— И вы молчали! С кем он сейчас?

— Там одна старушка-соседка… Вечером обещали прийти терапевт и психоневролог. Я попросил Ивана Спиридоновича.

— Никаких терапевтов и психоневрологов! Пойдемте.

Дмитрий был без сознания. Мокрые волосы его слиплись на лбу. Небритые щеки ввалились. Дыхание с хрипом вырывалось из груди.

Тропинина с минуту послушала его, прикладывая ухо то к груди, то к вискам. Затем достала из сумки знакомую коробочку:

— Разденьте его, Андрей Николаевич. А вы, мамаша, можете уйти, спасибо вам.

Зорин с мольбой взглянул в глаза Тропининой.

— Ничего страшного. Сейчас я все сделаю. — Она склонилась над больным и начала осторожно манипулировать ладонями, едва касаясь его боков, груди, потом перенесла руки на голову.

Вскоре дыхание Дмитрия выровнялось. Он открыл глаза. Спекшиеся губы разжались:

— Татьяна Аркадьевна?.. Какое счастье… А я вот…

— А теперь спать, Дмитрий Андреевич. Спать, спать! — она легонько коснулась его шеи, и Дмитрий вновь закрыл глаза. Но теперь дыхание его было ровным, глубоким. Он спал хорошим сном здорового человека.

Тропинина обернулась к Зорину:

— Ну, а как вы? Сколько ночей не спали?

— Спасибо вам, Татьяна Аркадьевна!

— За что спасибо? Разве я могла поступить иначе? А вот вас стоит пожурить. Хотите опять загнать сердце? Ну-ка, идите, лягте.

Маленькое теплое ухо коснулось его груди. А через минуту он снова ощутил ласкающий холодок ее ладоней. Зорин закрыл глаза, полностью отдаваясь приятной истоме, медленно разливающейся по всему телу. Мозг его начал затуманиваться. В нем билась одна-единственная мысль: «Что стоят все невзгоды жизни по сравнению с минутой такого блаженства!»

— А теперь усните, — услышал он будто издалека тихий голос Тропининой. — Ивану Спиридоновичу я позвоню, чтобы не беспокоился. До завтра, Андрей Николаевич…

2

Проснулся Зорин от яркого солнца, бившего в глаза. Сознание еще хранило ощущение чего-то приятного и радостного. Он с хрустом потянулся и вдруг увидел сына. Тот сидел на краю кровати в мятой пижаме, с всклокоченными волосами и густой щетиной на ввалившихся щеках, Но глаза его смеялись:

— Ну и горазд ты поспать, папка! Я уж хотел будить тебя. Живот подвело от голода.

Зорин вскочил с кровати:

— Сейчас я все организую.

— А ты что, даже не разделся вчера?

— Так получилось, сын, — он наскоро поплескался под краном, наполнил чайник, включил газ. — Яичницу будешь?

— Все буду. Да ты не торопись, я еще побреюсь сна чала.

— Тогда я котлеты поджарю.

Зорин достал из холодильника фарш, поставил на плиту сковороду.

— Папка-а! — снова послышалось из ванной. — А у нас вчера кто-нибудь был или мне показалось?

— Врач был.

— Тропинина? — Дмитрий высунул из двери намыленную физиономию. — Тропинина, да?

— Тропинина. Она и поставила тебя на ноги. А то я уж голову потерял.

— Да я и сам думал, конец пришел. Зато теперь вижу, что за врач наша Татьяна Аркадьевна. Волшебница! Слушай, папка, где у вас тут можно цветов достать? Не каких-нибудь, а понимаешь, чтобы дух захватило!

— Подожди ты с цветами! Вчера вон телеграмма пришла. Ты почему Алене не пишешь?

— А зачем ей писать?

— Вот тебе раз! То он без нее жить не мог, предложение сделал. А теперь…

— А теперь думаю, не стоит мне на ней жениться.

— Ну, ты вот что… Есть вещи, которые не решают так вот между бритьем и завтраком.

— Верно, вот поедим, тогда и потолкуем. У-ух, какой запах! Будто сто лет не ел!

Зорин терпеливо ждал, когда сын уничтожит последнюю котлету, потом сказал:

— А как с письмом в институт? Написал ты им что-нибудь?

— Нет, не написал. И не буду. Незачем! С братом Аллы я виделся, он мне все объяснил. Человек действительно вынужден без прописки перебираться с квартиры на квартиру, лишь бы остаться в городе, где он надеется избавиться от своей болезни. Что же касается сестры его… Пусть институт сам проверяет, кто она и чем дышит. Не беспокойся, у них целый штат для этого существует. А чем я могу им помочь? Я же, в самом деле, ничего не знаю. Да и жить-то мне здесь осталось… Скоро сам явлюсь пред грозны очи Саакяна.

— Саакян здесь ни при чем, — жестко возразил Зорин. — В делах такого рода непосредственный начальник, кто бы он ни был, далеко не единственный и даже неглавный судья.

— А какой суд имеешь в виду ты? Органы госбезопасности?

— Органы госбезопасности — само собой. Но главным судьей всегда останется твоя совесть.

— Ну что совесть? Я же объяснил тебе, Виктор болеет и…

— Да, объяснил. Но я должен со всей ответственностью, как врач, сказать, что никакой болезни, которая помешала бы человеку жить где-либо, кроме Кисловодска, просто не существует. А потом — почему Виктор так поспешно сменил квартиру? Я интересовался — хозяева не выселяли его. Кстати, ты знаешь, где он теперь живет?

Дмитрий покачал головой.

— Вот видишь. И еще — если они оба не были прописаны в Кисловодске, то как Алла Нестеренко могла работать в городской школе?

— Ты что же, думаешь…

— Я думаю, тебе надо сегодня же поехать в Пятигорск и подробно рассказать обо всем кому следует.

— Нет, папа, только не это! — Дмитрий с опаской посмотрел на полузашторенное окно.

— Но почему нет? Ты боишься чего-то? — перехватил Зорин его взгляд.

Дмитрий отвел глаза в сторону:

— Я не могу этого сделать. Не могу! Поверь мне, папа. И прошу тебя, не спрашивай больше ни о чем!