Давид Беньковский - Любовь красное и белое

• Название: Любовь красное и белое
• Автор: Давид Беньковский
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064266-3; 978-5-403-03035-9

Он и она. Мужчина и женщина. Муж и жена. Они любят друг друга — почему же стена непонимания между ними становится все выше и выше?

Она ждет от мужа нежности, романтики, цветов и ужинов при свечах, ласковых слов и просто душевных разговоров.

Он полагает, что место жены — на кухне, в детской и в супружеской постели, а он — защитник и кормилец — имеет право пить виски с друзьями, возвращаться с работы за полночь и даже приударять за хорошенькими девушками.

Она чувствует себя брошенной и несчастной — а он по-прежнему уверен: все отлично! Так не может продолжаться до бесконечности. Что-то должно произойти?..

---

И что теперь делать? Что я, бедный, буду делать? Все на мне. Малыш, документы и заключения — все. Но самое ужасное, что надо с Малышом сидеть! Я совершенно по-другому представлял себе сегодняшнее утро! Думал, Майка заберет его с собой, Дед и Отец в одном лице уйдет, а я один останусь. Сделаю себе кофейку, сяду, газеты почитаю, а может, включу телевизор и посмотрю какой-нибудь фильм о природе. Потому что по утрам в субботу мне нравится сидеть и наблюдать за жизнью птиц и рыб, живущих в экзотических странах, и пить кофе. Сижу на диване и без всяких усилий оказываюсь в тропических джунглях, или на коралловых рифах, или в бескрайней саванне. Особенно мне нравятся фильмы о львах. Лев целыми днями лежит, спит, ничего не делает. А когда проголодается, встает и охотится вместе со своими соплеменниками, потому что один не справится. Потом съест самые лучшие куски, а оставшееся отдаст львице и львятам, снова ложится и дремлет. За то, что он ведет такую жизнь, его люди уважают и считают царем зверей. Вот и я мечтал о таком львином утре! Не вышло! Весь дом на меня Майка оставила!

А Малыш, шаркая тапочками, выходит из своей комнаты. Смотрю на него, а он — на меня. И что мне с ним делать? Нужно все-таки что-нибудь придумать, чтобы хоть немного посидеть спокойно.

— Ну что, Малыш? — спрашиваю. — Что мы с тобой будем делать?

Он ничего не отвечает. Переступает с ноги на ногу. Сонный какой-то и маленький. И что мне с ним делать? Почесываю затылок. Хорошо еще, что он не плачет из-за того, что мама ушла, нет мамы. Раньше, когда он был меньше, как только Майка исчезала из его поля зрения, он сразу начинал плакать. Когда я с ним находился, он только плакал и плакал. Словно не узнавал своего отца, как будто папа был ему чужим человеком. А я успокаивал его, говорил, что мама скоро вернется и что я его папуля, даже так себя называл, чего только не сделаешь ради ребенка. Папуля! А он — ничего. Плакал и плакал. Он не понимал человеческую речь. Только когда я его на руки брал, он переставал плакать, и так я его носил и носил, а когда пытался поставить на землю, он снова начинал плакать. И пока Майка не возвращалась, я был вынужден с ним ходить и его носить. Настоящий цирк с этими детьми.

А теперь он уже большой парень, но все еще ребенок. И несмотря на то, что Малыш подрос, я по-прежнему не знаю, что с ним делать.

— Малыш, наверное, одеться надо, а? — говорю ему я.

— А что мне сегодня надеть, папа? — спрашивает он и широко зевает.

Хватаюсь за голову — сейчас начнется. Я же не знаю, что на него надеть. Не знаю, что и где в его комнате находится, и так далее. Снова все перепутаю: надену свитер вместо рубашки и брюки задом наперед. Ну неужели это принципиально? Только Майка снова будет смеяться и Малыш вместе с ней.

— Что ты вчера носил? — иду я самым простым путем.

— Ее здесь нет. — Малыш оглядывает комнату. — Нет. — И разводит ручками. — Наверное, мама ее в стиральную машину бросила.

Иду в ванную, заглядываю в стиральную машину, чтобы достать то, что он вчера надевал. А тут сюрприз — машинка вся заполнена вещами Малыша. Черт побери! Что выбрать?

— Малыш! Викторек! — даже так к нему обращаюсь. — Иди сюда. Скажи, что ты вчера надевал? — Он у меня умница, наверняка поможет отцу.

— Вот это и это. — Малыш быстро находит вчерашние вещи. Отлично! Не придется по шкафам лазать.

— Ну, надевай это, Викторек, — говорю, указывая на вещи, вытащенные из стиральной машины.

— Но, папа, они же грязные, — неуверенно возражает он. — То, что лежит в стиральной машине, нужно стирать.

Когда ему говоришь, чтобы он перестал бросать за диван клецки, он словно не понимает. Ничего не понимает. Как недоразвитый. Бросает и бросает, и смотрит, как они летят и как падают на пол. Беспорядок устраивает! А когда я вынимаю из стиральной машины его вещи, он соображает, что они там для стирки лежат и их не надо надевать. Настоящий цирк с этими детьми!

— Виктор, это защитная одежда, специально испачканная, — серьезно говорю я. — Солдаты носят такую одежду, чтобы их не было видно. Надень, будешь в защитной форме ходить.

Малыш открывает от удивления рот, берет вещи, что мы вынули из стиральной машины, и идет в свою комнату. А я остаюсь и тоже надеваю то, во что был одет вчера, потому что лень мне в шкафах копаться. Выхожу из ванной комнаты, а Малыш уже меня поджидает с книжкой.

— Пап, почитаешь мне?

Хватаюсь за голову. Нет, только не это! Такие слова появляются на моем мониторе и пульсируют красным. Только не это! Я знаю, знаю, что Современный Мужчина читает своим детям, сажает их на колени и читает. Я тоже несколько раз так с Малышом сидел. Читал, читал, и вдруг у меня глаза начали слипаться, а я продолжал читать, губы сами собой двигались, а я спал. Кончилось все тем, что я услышал, как Малыш меня спросил: «Папа, ну что же ты остановился?» — а я действительно на полуслове замолк. Так что с Малышом надо двигаться, что-то делать, иначе Сладостная Дремота придет.

— Послушай, Малыш, а давай в футбол поиграем, — предлагаю я.

Два раза повторять не приходится. Он бежит в комнату и возвращается с мячом. Нравятся Малышу наши, мужские игры. Нравится нам завалиться на ковер, побоксировать, но чаще мы бегаем или скачем на лошадях, галопируем. Наваливаемся друг на друга, кувыркаемся, деремся. Так, как я с Делом и Отцом в одном лице играл!

Только когда Майка это видит, все время повторяет: «Сейчас что-нибудь себе сломаете, Викторек может ушибиться, это не ринг, вы не во дворе!» — и прочие бабские речи. Дело обычно заканчивается шишками и синяками, Малыш в слезах, но все равно здорово. Должен же он настоящим мужчиной стать.

А когда он себе лоб разбивает об угол стола и плачет, и кровь льется, я его умею успокоить, не ношусь с ним, не сдуваю пылинки, а просто говорю, что он не баба, чтобы хныкать, что на нем брюки, что он же не девчонка и должен держать себя в руках. И успокаивается! Потому что не хочет быть девчонкой! Помню, так и Дед поступал, и это очень мне помогало, потому-то я и стал настоящим мужчиной, а уж точно не слабаком и молокососом. Парень, без сомнения, должен чувствовать отцовскую, мужскую руку, чтобы возмужать, окрепнуть!

Мяч выкатываем в гостиную. Я беру его и иду на кухонную половину нашей гостиной. А Малыш за мной, пытается его отнять. Я довольно сильно ударяю. Мяч отбивается от стены у окна и оказывается на кухне. Малыш бежит за ним. Снова выкатывает его в гостиную. Я его перехватываю и снова сильно ударяю по нему, так что он оказывается в нашей спальне. Малыш достает его и делает высокую подачу, и мячом попадает в люстру. Лампа слегка мигает, но мы, не обращая на это внимания, бежим в комнату Майки и сталкиваемся. Я успел поймать Малыша, потому что он летел на угол стола, и фингал был бы ему обеспечен, а если Майка это увидит, то опять раскудахтается. Но я его поймал, и он, счастливый и смеющийся, снова ударяет по мячу в направлении холла. В холле мне особенно нравится мяч гонять — там стены голые, ни во что не угодишь, и прекрасно отбивается. Мяч отскакивает от стены и попадает в плазменный экран телевизора. Все на месте. Тогда Малыш подбегает ко мне сзади и как даст по мячу, что со стены слетает какая-то мазня, которую Майка повесила — она любит искусство, а я, само собой, даю ей денег, ведь это как-никак вложение капитала. Грохот стоит. Ну ничего, повесит снова. А мы бежим на кухню — мяч уже там. Я настигаю его первым и как дам по нему со всей силы. Мяч громко отбивается от стены, и вдруг мы слышим звон бьющегося стекла. Выглядываем и видим выбитое стекло двери в комнату для гостей, в которой Дед живет. Я же говорил, повторял, что не надо вставлять стекла в двери, нужно установить цельные дверные полотна. А Майка на мои возражения заявляла, что это не двери в ванную, и заказала с декоративными стеклами. И вот результат — разбилось! Будет теперь возмущаться, сразу поймет, что мы играли, а она ведь предупреждала — так все и кончится.

Мы в оцепенении смотрим друг на друга.

— Маме это не понравится, — грустно говорит Малыш. — Ну и удар! — И с одобрением кивает.

— Не понравится. Но что ж поделаешь! — соглашаюсь я. Мне тоже не до смеха, поскольку придется взять щетку, совок и подмести пол, навести порядок. А ведь я мог посидеть, полдня мог спокойно посидеть! Жутко не люблю подметать — мусор очень трудно собрать в совок, а меня это раздражает! И вообще, щетка и совок должны иметь дистанционное управление!

Кое-как убрались. Только как Дед отреагирует, когда увидит, что в двери его комнаты больше нет стекла? Может, сказать, что мы с Малышом фехтовали и я угодил в стекло саблей? Такое объяснение наверняка Деду понравится, он за возрождение традиций, за воспитание в Малыше, как он любит повторять, патриотизма и мужественности.

Но что мне с Малышом делать дальше, не знаю. Ясно, посидеть мне не удастся. Не получится сегодня на диване посидеть. И важных дел полно. Юридическую газету надо просмотреть, уточнить соответствие наших заключений законодательным актам и параграфам. Важные мужские дела меня ждут!