Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

• Название: Кот баюн и чудь белоглазая
• Автор: Александр Ладейщиков
• Жанр: Фэнтези

Северные леса, холодные реки и болота — на этой земле живёт таинственный народ — чудь белоглазая. Суровое время — 8 век от рождества Христова. В маленькую деревню из леса приходит странное существо — Кот Баюн. Он помнит бегство с Хайрата и Аркаим, он знает, почему невры изгнали Лиску из Леса. В человеческой ипостаси он начинает «спасать свой народ» — и рваться к власти. Интриги и любовь, колдовство и мужество, превращения и война — родится ли новое государство — Великая Пермь?

---

Толпа раздвинулась, бывший Кот с командой вышел к войску. Даже и не к войску даже, а к группе из трёх десятков бывших каторжан, освобождённых из усольского рабства. Те стояли, пошатываясь, смотрели бессмысленными пьяными глазами. Коттин повернулся к боярам, сказал тихо:

— Кто тут говорит, что я привёл целое войско на поругание города?

Бояре промолчали, потупились.

— Это не войско, это отродье. Войско гуляет в городе, празднует победу вместе с народом. Какую победу? Над разладом внутри княжества! Этих в подвал, в полдень построить войска. Всех, и дружину тоже. Костры убрать, палатки тоже, развернём их после Вече.

— Какого Вече, господин? — удивился молодой Матан, свежеиспечённый боярин. — Вече уж закончилось!

— Всенародного Вече, без сословий. Даже и баб зовите — только горожанок. Время тяжёлое, пора принимать сложные решения, — улыбнулся бывший Кот.

Ошеломительная новость побежала огнём по толпе, моментально разнеслась по городу и слободам. Даже самые бедные, кряхтя, отворяли заветные сундуки, доставали дедовские кафтаны, красные сапоги — идти босыми на самое главное событие в жизни было нелепо.

В полдень площадь шумела, словно прибой на Чудском озере, колыхалась, словно поле спелой пшеницы. Собрались и горожане, и слободские, бабы и девки стояли большими кучками, говорили о своём — о ценах, тряпках и рецептах засолки рыбы. Все хвалили боярина Чудеса, таинственного Коттина — меньше, бояр обсуждали только своих — молодого Стефана считали прихотью новой власти.

Мужики рассеялись по майдану широко — кто-то пришёл посмотреть на войско и дружину, кто-то на казнь, но все ждали Слова о новых правилах и назначениях — слух о круглосуточной деятельности Вече донёсся до самых замшелых ушей. Дети сидели на покрывшихся листвой деревьях, словно стайки нахохлившихся птиц, на плетнях и крышах амбаров, кто-то даже хотел пробраться на крышу дворца — его турнули, погрозив пикой.

Вдруг толпа заорала, потрясая кулаками — вели связанных, вояк Строга — основная масса вычегодского войска стояла в строю, не смея шёлохнуться, не зная чего ждать от горожан — милости или казни. Пошалить и поворовать успели практически все бывшие каторжане, но до убийства и насилия дошли только самые отчаянные, без царя в голове. Дружина смотрела на новоиспечённое войско искоса, скривив рты — чувствуя их взгляды и слыша крики разгорячённых белозерцев, каторга мечтала поскорее убраться из города восвояси — хотя бы и назад в Усольск. Но это — в крайнем случае.

На заранее перевёрнутую телегу, покрытую красным персидским ковром, степенно взошла группа военных и бояр — сначала на бочонок, потом на импровизированную трибуну. Толпа тотчас отхлынула от преступников, повернулась к вновь прибывшим героям. Коттин внимательным глазом оглядел майдан — ряды дружины и войска, толпы горожан, крыши домов и амбаров, усеянные детьми и подростками. Накануне утром он поручил Аминте набрать из старой дружины видавших виды ветеранов, позвать их на новую службу, впрочем, не снимая кафтан дружинника. За пару часов люди были вызваны, с ними тайно переговорил Коттин, Чудес и сам богатырь — теперь личная гвардия рассеялась по площади, внимательно посматривала на сограждан и гостей города. Урок Тридрева даром для бывшего Кота не прошёл.

Рядом с древним странником стоял новоиспечённый граф Стефан, самый юный боярин княжества, воевода Чудес, старый Тарас представлял Храм — храмовые решили пока держаться новой власти, но никого от Тотьмы не назвали. Позади в новых боярских шапках гордо стояли Матан и Скальд — их большие семьи плотно окружили трибуну, радостно приветствовали своих, презрительно отмахиваясь от простонародья, лезшего вперёд, чтоб лучше рассмотреть происходящее. Остальные бояре, числом пять, окружённые своими родами, держались ближе к дворцу. И то правильно, решил Коттин — всех на телегу не возьмёшь, можно провалиться.

Только Коттин хотел было открыть рот, как толпа ахнула, развернулась. Коттин проследил взглядом направление — все смотрели на красное крыльцо. Бывший Кот присмотрелся — и ничего не понял. Протёр глаза, присмотрелся внимательней — в стоящей на крыльце фигуре было что-то знакомое. Золотые локоны ниспадали на плечи, верх причёски сцепляла маленькая сияющая корона. Платье из зелёного шёлка с драконами ниспадало до земли широкой волной, подчёркивая серебряным пояском узкую талию и полуоткрытую грудь. Толпа замерла, раззявив рты — лишь один молодой дружинник в строю, не удержавшись, выкрикнул: «Ах!» и швырнул свою шапку оземь, под ехидные смешки соратников.

Толпа шевельнулась, послышались возгласы, шепотки — Мишна, выдержав паузу, громко провозгласила:

— Княгиня Рогнеда!

Толпа шатнулась вперёд, потом назад — вышедшая к народу Рогнеда проигрывала молодой красавице по всем показателям. Даже не смотря на ярко натёртые свеклой щёки. Народ заговорил, зашептался. Коттин захлопнул челюсть, поморгал — все оставшиеся на майдане бояре окружили Мишну, многочисленные тётушки и матушки сметали с неё пылинки, держали — кто платок, кто перчатки. Княгиню отвлекала главная экономка Хава, что-то нашёптывая ей на ухо и показывая пальчиком на площадь.

— И то хорошо, — подумал Коттин, — через Мишну я смогу контролировать древние боярские семьи. Однако! — улыбнулся сам себе странник. — Бедный Стефан! Придётся сегодня делать эндшпиль и в этой партии.

Играть в шахматы Коттин научился много веков назад.

— Господа Вече! — голос воеводы Чудеса покрыл шум площади, заставил присесть близко стоящих мамок и боярских тёток. — Мы пришли с войском, чтоб навести порядок! За последние дни сделано немало, в чудской земле снова можно пахать, охотиться и торговать, не боясь внутренних и внешних неприятелей!

Толпа заговорила разом, в воздух полетело несколько шапок.

— Но при этом, — грозно, на полтона выше, продолжил воевода, — при наведении порядка, отдельные воины — не наши дружинники, а наёмные — усольские, допустили ряд безобразий! Я вам покажу, как без приказа город грабить! — в руке боярина появилась плётка, которой он грозно потряс.

В толпе завыли девки, попавшие под пьяных каторжников, закричала родня убитых горожан, завопил купец с выдранной бородой.

— Потому как, — продолжил воевода, — они люди войсковые, то судить их будет войско. Поскольку я отныне боярин, — Чудес показал народу редкостную саблю, изукрашенную драгоценными камнями — народ ахнул, приблизился, — то, как воевода, судить их буду я. Повесить! — Чудес небрежно махнул рукой.

Дружинники тут же схватили связанных вояк, потащили их к заблаговременно очищенным от трупов виселицам. А чтоб преступники не орали и не плакали — в рот им забили деревянные кляпы — перед смертью не надышишься. Ветераны, не скрывая лиц — их совесть была чиста, быстро накинули толстые пеньковые верёвки на шеи осуждённых, выбили бочонки из-под босых ног преступников.

Когда потащили последнего, хилого и худого — произошла накладка и заминка. Все повернулись в сторону казни, Коттин вытянул шею, разглядывая — что там происходит? Какая-то девица, похоже, которую бывший Кот приметил ночью, бросилась к преступнику, вцепилась в него, повалив на колени, сама грохнулась лбом оземь, потом выпрямилась, что-то закричала.

— Что там? — уже догадавшись, спросил для порядку Коттин, наклонившись в уху воеводы.

— Девица прощает вора, просит милости.

— Давай уже, пожени их. Только вышли из города — здесь наши добрые люди всё равно им не дадут жизни.

— Эх, темнота. Я так понимаю её, — прошептал воевода. — Пойдёт за него, будет всю жизнь мучиться.

— Это для неё единственный выход. Давай! — прошептал Коттин, видя, как заволновался народ. Кто-то жалобно закричал, — Помилуйте их! Ишь, убиваются!

Толпа, только что радостно кричавшая при виде виселиц и хрипящих преступников, поднимающая на плечи детей, чтоб увидели и запомнили — вдруг дрогнула, заголосила:

— Помилуйте, батюшки! Они уж промеж собой договорились!

Чудес помахал рукой, ожидая тишины, закричал:

— Девица простила бывшего вора! Пусть идут в любую деревню, где их примут, и живут, как хотят! Стефан, вели выправить им грамоту. Чтобы ни у кого не было вопросов.

Толпа радостно закричала, в воздух полетели шапки. Насытившись казнью, народ вдруг восхотел милосердия.

После ухода прощёного вора, воевода закричал в толпу:

— Господа Вече! С этим разобрались, слава богам! Теперь о главном — о нашей жизни, и о том, как мы докатились до этого! — Чудес широко взмахнул рукой, словно укоряя горожан неведомо в чём.

— Князем-то кого посадим? — крикнул какой-то бедный торговец из дальних рядов.

— Кого надо, того и посадим, — промолвили боярин, отмахиваясь от вопроса. — У нас Вече или нет? Сейчас вам бояр представим! Минуту, погодите, — Чудес повернулся к Коттину, слушая его быстрый шепота. — Бояр представит соратник Коттин, названый брат боярина Стефана! А почему именно он, — воевода грозно обвёл взглядом недоумевающую толпу, — о том ведомо только боярской Думе!