Иван Сабило - Крупным планом, 2006[роман-дневник]

• Название: Крупным планом, 2006[роман-дневник]
• Автор: Иван Сабило
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013

---

— Вот привезу и опубликую эти снимки в Таллине, чтоб не говорили, что в Беларуси не уважают Эстонию.

Главное впечатление от съезда — всё организовано хорошо, но кажется, будто о чём-то важном, о чём писатели должны были сказать, они так и не сказали. И нет уверенности в том, что новый Союз — будущий долгожитель, потому что заметные писательские силы остались в Союзе белорусских писателей. И достаточно смены руководства страны, чтобы многое поменялось в литературном хозяйстве Беларуси. Это особенно остро чувствуешь, когда подумаешь, сколь непрочны отношения Беларуси и России на державном уровне. Вот-вот возникнет проблема газа и нефти, точнее, проблема цен. Сложно объединяться и дружить против кого-то, гораздо легче быть вместе по взаимной приязни и добросердечию. Но до этого далеко, и дойдём ли когда-нибудь?

Вечером ко мне в номер постучалась одна областная поэтесса. Принесла коньяк и конфеты. Я сказал, что у меня есть свой коньяк, но она заявила, что обидится, если мы не откроем её бутылку. Открыли, выпили — я больше, она совсем чуть-чуть. Мы с нею познакомились несколько лет назад, на дне рождения Анатолия Аврутина. Ах, как она тогда расхваливала его, поэта и человека, как благодарна была ему за помощь, но, видимо, время в ней что-то поменяло, и теперь она говорила о нём только в мрачных тонах.

— Может быть, у вас это ревность — поэта к поэту? — спросил я.

— Ах, Иван Иванович, о чём вы говорите! Просто я разобралась в нём и вижу, что он собой представляет… Но я бы не хотела, чтобы вы рассказали ему, что я к вам приходила.

— И не собираюсь, — сказал я. — Много лет я руководил большой писательской организацией, мне часто поэты и прозаики высказывали своё мнение о коллегах, и если бы я не сдерживал себя, то мог бы заварить такую кашу — век не расхлебать. Так что не волнуйтесь. Но и вам советую своё к нему отношение высказывать лично, а не пытаться формировать мнение о нём окружающих. Поверьте, так будет лучше.

Когда она ушла, позвонил Анатолий Аврутин — завтра ждёт меня в гости. Я сказал, что приеду, и, возможно, не один, а с Илляшевичем.

24 декабря. В полдень мы с Владимиром Илляшевичем на такси поехали к Аврутину. По пути немного проехались по Минску, я показал своему гостю несколько мест, где он ещё не бывал. Его поражает чистота, ухоженность города, какая-то особая, очеловеченная атмосфера. Я рассказал ему две сценки из моих наблюдений за жизнью минчан.

Ехал я как-то по Минску в троллейбусе. Позднее солнечное утро, пассажиров немного, почти все сидят. Тишина. Но вот на остановке входит немолодой гражданин и давай с ходу чертыхаться — по-видимому, чем-то недоволен. Две женщины встали со своих мест, предложили ему сесть. «Чего это вы, дамы, уступаете место мне, мужику», — опешил гражданин. «А мы всем приезжим уступаем», — сказала одна. «Но почему вы решили, что я приезжий?» — «А мы давно заметили: если у нас кто-то бранится в транспорте, значит, приезжий».

А вот вторая. В 2002 году в составе небольшой делегации Союза городов-ге- роев я побывал в Минске. Тогда мы тоже остановились в гостинице «Беларусь». Рядом с гостиницей небольшой православный храм. В тот день мы уезжали из Минска. У нас оставалось немного белорусских денег, и мы, проходя мимо храма, отдали их пожилой женщине, что стояла не рядом с церковью, а чуть в отдалении. Мы поняли, что она просит милостыню. А Галина Ивановна Баринова дала ей какую-то крупную белорусскую купюру, после чего мы направились к автобусу. И тут услышали сзади шаги — нас догоняла эта женщина — и сразу к Галине Ивановне: «Извините, пожалуйста, но я не могу столько принять от одного человека, это не по-божески. Возьмите сдачу.»

Владимир Николаевич слушал меня, улыбался и, кажется, не верил.

Аврутины приняли нас радушно. Были они вдвоём — Анатолий Юрьевич и его жена, Зоя Григорьевна. Когда уже сидели за столом, пришёл их младший сын Олег — высокий, образованный парень, большой эрудит.

Говорили о настоящем и будущем. Без радости. Многим из нас уже давно не по себе, что писатели, а заодно и литература, так мало значат в современной жизни. Наша страна, давшая миру столько литературных гениев, в последние годы много сделала для того, чтобы принизить этот великий род человеческой деятельности. Не зря же Евангелие от Иоанна начинается словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Церковь, её служители стараются приблизить человека к Богу. Писатели, по крайней мере лучшие из них, жизнь кладут на то, чтобы, благодаря слову, не только самим познать Красоту, но и одарить Ею читателей. И если правда, что красота может спасти мир, то писатели и иже с ними спасают саму красоту. Уже не говоря о том, что именно литература осуществляет важнейшую санитарную функцию — отбирает и запечатлевает всё нравственное и высокое, отбрасывая всё мелочное и порочное.

И как же государству не видеть этого, не заботиться о творцах, не создавать хотя бы минимум условий для их деятельности? Касается это не только писателей, но и художников, композиторов, кинематографистов — всех творческих работников. Но — вместо этого — отповедь: дескать, слишком много вас развелось, определитесь сначала, кто из вас мастер, а кто имитатор, тогда мы подумаем, что с вами делать. И решим, положен ли вам за ваш труд оплачиваемый отпуск и больничный лист, если вы заболели. Цинично и крайне отстало.

На мой взгляд, вопрос решается до удивления просто: нужно принять государственное решение, которое приравняет творческие союзы и творческих работников к трудовым коллективам, таким как библиотеки, театры, музеи. И провести переаттестацию творческих работников. Книга или картина художника имеют не только духовную ценность, но и материальную — они продаются, принося государству немалый доход. Так почему же государство не позаботится о тех, кто их создаёт?! А потому, что во главе государства не государственные деятели, а временщики, к тому же богатые. Они в писателях видят «лишних людей».

Пытался на эту тему разговаривать с моими коллегами. Владимир Николаевич и Анатолий Юрьевич соглашались, что чиновники действительно далеки от понимания важности культуры, но писатели всё же остаются «властителями дум», хотя, по сравнению с советским временем, в большей степени утратили свой статус.

Анатолий Юрьевич вызвал машину, и мы уехали. Я проводил Владимира Николаевича на вокзал, договорились провести его творческий вечер в МСПС следующей весной или осенью, поздравили друг друга с наступающим Новым годом и расстались.

Водитель отвёз меня к моим родственникам. Увидел своих двоюродных сестёр — Галину с мужем и Тамару, Светлану с мамой Таней, племянников и внучатых племянниц. За скорбным столом вспоминали Сергея Сабило, который умер в прошлом году, и его жену Валентину, что ушла из жизни сорок дней назад. Помянув близких, заговорили, о делах житейских, о политике, о Лукашенко. Я сказал, что многие люди в России хвалят его и тепло о нём отзываются.

Поздно вечером за Тамарой приехал её сын Алексей — огромного роста, похожий на какого-то знаменитого актёра, но я так и не вспомнил, на какого. Они отвезли меня домой, к маме. По дороге мы с Тамарой спели несколько песен. В молодости она хорошо пела, выступала на Белорусском радио. Закончила Белорусский иняз, знает четыре языка. И сейчас она поёт красиво и столь артистично, что я почти не пел, только слушал: «Челита», «Голубка», «Жил да был сынок у мамы», «Синенький скромный платочек» — всё из репертуара Клавдии Ивановны Шульженко.

25 декабря. В Беларуси этот день не рабочий — католическое Рождество. 7-го января также праздник — Рождество православное.

Приехала моя сестра Алла. Привезла гостинцев — две литровые банки солёных грибов, варенье, конфеты.

Валентина и Алла устроили прощальный обед. Сели за стол: мама, две сестры, племянник Андрей, муж Валентины Мишка и я. Мама в общей беседе не участвует — плохо слышит. Андрей — он заканчивает техническое училище при МАЗе — собеседник своеобразный: мне иногда отвечает, но если к нему обращаются другие, жёстко пресекает любой вопрос при помощи односложных звуков, типа: б-ды. пс-с. гам.

Я спросил:

— Как у вас в училище с проблемой наркотиков?

— Нет у нас такой проблемы.

— Хорошо. Но если появится, будь готов к отпору.

— Как это понимать?

— Если вдруг предложат тебе купить или даже бесплатно попробовать наркоту — бей в рыло. Сразу и без сомнения. Знай: тот, кто предлагает наркотик, толкает тебя на смерть.

— Угу.

— Как ты поступишь, если предложат?

— Мне не предложат, не на что покупать.

— А если бесплатно?

— А бесплатно — тем более. Сейчас нет активистов, чтобы бесплатно.

— Ты уверен? Тогда несколько легче. Но всё же имей в виду. Это я тебе говорю, твой родной дядька!

Андрей усмехнулся, кивнул.