Линн Мессина - Модницы

• Название: Модницы
• Автор: Линн Мессина
• Издательство: АСТ : АСТ Москва : Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036990-5

Работа в глянцевом журнале — мечта любой начинающей журналистки!

Правда, если приходится писать статьи исключительно об отделке ванной комнаты Дженнифер Энистон, прическах Кейт Бланшетт или нарядах Джулии Робертс, эта мечта быстро превращается в унылую рутину, от которой хочется избавиться.

Вот только КАК это сделать?

Проще всего «подсидеть» главного редактора — бесталанную и весьма неприятную особу — и изменить… журнал!

ЗАГОВОР?!

Решится ли на это Виг Морган, мечтающая о блестящей журналистской карьере?

Поддержат ли ее коллеги-редакторы? И как отнесется к идее «переворота» ведущий художник журнала, мужчина, который вполне способен воплотить в жизнь еще одну — тайную! — мечту Виг Морган?

---

Интересная часть досье — это папка, полная квитанций, счетов и чеков, доказательств того, что Джейн постоянно ворует у компании. За каждый стул у нее дома, каждую литографию Пикассо на стенах, за каждый стежок ее одежды заплатил издательский дом «Айви паблишинг». «Модница» оплачивает ей ежегодный двухнедельный отпуск на Борнео и очаровательный коттедж, который она снимает на выходные в Аспене. Мы платим за ее стрижки и массажи и за то, чтобы ей каждую неделю чистили пятки. Ленч всегда за счет компании и транспорт на бродвейские шоу тоже. «Айви паблишинг» не платит только за учебу ее детей в дорогих частных школах Верхнего Ист-Сайда, но и до этого тоже недалеко. Через год, два или три она убедит бухгалтерию, что для «Модницы» дочь — основной информационный источник и ее чувство стиля дает журналу свежесть и остромодность.

— С ума сойти, сколько информации, — говорю я Делии при встрече в кафетерии. Мы в зале, где подают блюда разных стран. Обычно это жареные бобы и говядина с соусом тако, но сегодня южная кухня. — А почему ты это не использовала?

— Я пыталась. Она как тефлоновая сковородка, к ней ничего не липнет.

— Но ты пыталась?

— Пыталась. — Она кладет себе кукурузы. — Год назад я подкинула некоторые из этих документов Бобу Карсону в финансовый отдел, но ничего не случилось. Он даже не поморщился, когда увидел, что «Модница» оплатила ей подтяжку лица.

— У нее подтяжка?

— Ты это прозевала? — улыбается она. — В расходах это было отмечено как «массаж».

— Массаж?

— Ну да, скрывающий массаж, я бы сказала. — Она с любопытством смотрит на меня и берет кусок жареной курицы. — Ты же была у нее ассистентом. Разве не ты делала ей отчеты?

Я пожимаю плечами.

— Я не включалась в то, чем занималась. Она могла бы занести в расходы статую Свободы, и то я бы не обратила внимания. А как ты это подбросила?

— Оставила у него в ящике для входящих бумаг, пока никто не смотрел. — Она протягивает мне черпак с жареными стручками окры и вопросительно смотрит на меня. Я мотаю головой. Хотя я и прошлась за ней вдоль каждого лотка, есть не собираюсь. Я только что пообедала с Майей, а сюда зашла только за десертом.

— Ты говоришь, никто и не поморщился?

— Не-а. И когда я подсунула им документы, судя по которым она продавала мебель, принадлежащую компании, и забирала себе прибыль, тоже ничего не вышло. Сколько я ни старалась, им все равно. С нее спрашивают по другим стандартам отчетности. Почему, думаешь, меня так взволновал твой план? Пора кому-нибудь еще попробовать ее прищучить.

— Наверное. — Мне приходит в голову, что Делия совершала попытку за попыткой свергнуть Джейн с такой же регулярностью, как ЦРУ Фиделя Кастро.

Она несет свой поднос, полный еды, к кассе.

— Я болею за вас. Мне кажется, что все должно получиться. Может, это как раз та серебряная пуля, которой ее можно остановить.

Я смотрю ей вслед, беру рисовое пирожное и направляюсь к кассе.

Это просто свидание

Келлер ведет меня на народные танцы.

— Тустеп танцевать я не умею, — говорю я. Мы входим в большую комнату, которая выглядит и пахнет как школьная столовая. Это подвал церкви на углу Бродвея и Восемьдесят шестой. Кто-то украсил помещение фиолетовыми и зелеными гирляндами, и они висят с потолка будто рождественские декорации.

Алекс ведет меня, придерживая за талию, к билетному столику и кладет на него десять долларов, которые кассир опускает в металлический ящик.

— Это ничего. Главное, не забывай двигаться в ритме.

Не уверена, что у меня получится. Последний раз я стояла в ряду танцоров двадцать два года назад с отцом на скаутском мероприятии. Тот вечер я запомнила только по синему сувенирному платку, который остался мне на память.

— Никогда еще не была на церковном мероприятии, — говорю я, осматривая все вокруг. Коренастый мужчина с пивным брюшком и бородкой-эспаньолкой перебирает струны гитары, пытаясь ее настроить. — Что, вся прибыль идет в пользу сирот?

Келлер берет меня за руку и ведет к буфетному столику.

— Не знаю, есть ли сироты и куда идут деньги. Я здесь тоже впервые. — Он показывает на список напитков. — Что тебе взять?

Вечер еще только начинается, но я уже выпила два джина с тоником — один, пока ждала Алекса, а другой, пока мы разговаривали. Разумнее всего было бы после этого попросить кока-колу, но у меня не очень разумное настроение. Я в церковном подвале и собираюсь отдаться народным танцам. Беру пиво — в трезвом виде я на танцы не способна.

В комнате полно народу самого разного толка — от зрителей MTV до членов родительских комитетов, — и, чтобы найти свободное место, приходится пробираться сквозь толпу.

— Откуда ты про это услышал? — спрашиваю я.

— Прочитал в «Жителе», — объясняет он, потягивая пиво. — Давно хотел сюда сходить. В летнем лагере я был настоящим монстром по части народных танцев.

— Это удивительно.

— Что я был монстром?

— Нет, это я уже поняла. Я имела в виду, что ты читаешь местную газету.

Он смотрит на меня с искренним удивлением.

— А ты свою разве не читаешь?

— Н-нет, — говорю я, словно признаюсь в смертном грехе. Вообще на нечистые помыслы это не тянет, но почему-то кажется мне куда хуже. — Даже не знаю, как она называется.

— А где ты живешь?

— На Корнелиа-стрит, между Бликер и Западной Четвертой.

— «Виллиджер».

— Откуда ты знаешь?

— Местные газеты мое хобби.

— Нет, серьезно, — смеюсь я.

— Я там раньше жил.

Хочется спросить, где и когда, но местный оркестр — это «Звенья» — закончил настраиваться, вот-вот начнут. Допиваю пиво двумя большими глотками, выбрасываю красный пластмассовый стакан и вместе с Алексом подхожу к каре танцоров, ищущих четвертую сторону. У меня немножко сводит живот, и я искоса смотрю на своего спутника.

Алекс сжимает мне руку.

— Все будет нормально. — Он пытается поддержать и успокоить меня, и я благодарно улыбаюсь ему, хотя продолжаю нервничать.

Остальные в моем каре тоже не выглядят особенно уверенно — женщина напротив не перестает раскачивать руку своего партнера и, кажется, не может остановиться. Это меня слегка успокаивает. Когда оркестр начинает первую мелодию и распорядитель велит нам идти направо, я уже почти расслабилась.

Для народных танцев нужна хоть капля изящества и способность различать право-лево. Первого у меня мало, но иногда этого хватает; со вторым просто беда. В подходящих условиях — в лаборатории, например, если над ухом не тикает таймер — я, может, и угадаю, но под выкрики и звон струн банджо мне ни за что не справиться. Ладно, буду смотреть на партнера и следовать за ним. Я все время отстаю на шаг — словно меня передают через спутник с двухсекундной задержкой.

— А это весело, — говорю я, когда оркестр делает перерыв. Я тяжело дышу, по лицу течет пот. От народных танцев я выгляжу не лучшим образом.

— Тебя это удивляет? — Он ведет меня по ступеням наверх. Воздух в подвале густой и горячий, так что Бродвей, пусть даже в конце августа, куда приятнее.

— Ну да. Это ж народные танцы.

— Эх ты, маловерка. — Келлер качает головой, будто мне много предстоит узнать. — Хочешь мороженого? Тут за углом есть отличное местечко.

Еще только десять часов, а я не вполне вышла из состояния очумелости, так что мороженое будет кстати. Мы идем за угол, в кафе «Тайм», и заказываем оба шоколадное мороженое с орехами. Алекс смешной, милый и любит народные танцы. Меня к нему тянет. Хотя я цепляюсь за край скалы, почва уходит из-под ног.

Враг за перегородкой

— Так нечестно. Это была моя идея, а ей достаются повышение и огромный кабинет, — звонит кому-то Эллисон. Она хочет получить мою новую должность.

Я складываю остатки моих канцелярских припасов — степлер, скрепки, ножницы — в коробку, где уже лежат блоки клейких листочков, конверты, кнопки и ручки, и запечатываю все это липкой лентой. Идти мне всего двадцать ярдов, но переезд есть переезд.

— Идея была моя, — нудит очередному абоненту Эллисон. — Мы попросили ее сделать только одну мелочь, совсем не главную, а теперь она перетянула все на себя и получила должность старшего редактора, которая по праву полагается мне.

Переключаюсь на стеллаж с папками. Их тут поднакопилось за три года, и надо бы выкинуть лишнее, то есть большинство.

— Кабинет просто огромный. Помнишь мою первую квартиру? Так вот, он больше. Даже если считать балкон.

Эллисон плачется все утро. Она не слезает с телефона с тех самых пор, как пришла на службу и нашла у себя на столе рассылку с сообщением о моем повышении. Она позвонила всем своим знакомым, возмущаясь несправедливостью. Мимолетные секунды молчания проходят под звуки набора номера или взволнованного дыхания.