Б Рошфор - Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана (Том 2)

• Название: Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана (Том 2)
• Автор: Б Рошфор
• Жанр: История

---

Затем, низко поклонившись и извинившись за рану, которую он нанес генералу Рампоно в ходе событий, которые, как он сказал, очень сильно все перепутали, он медленно начал удаляться, пятясь задом и с сочувствием глядя на генерала и барона, совершенно разбитых намерениями Эвелины, твердыми намерениями, так как, следует сказать, они были выношены в течение пяти дней, но может быть, если бы не сегодняшняя язвительность, то его уход не закончился бы так трагически.

- Минутку, - сказал не повышая на этот раз голоса Рампоно, направляя на него его собственное оружие. - Минутку. Все, что Эвелина и вы рассказали здесь, является это или не является ложью, - в данный момент не имеет значения. Я смогу это выяснить немного позже. Да, рано или поздно я выясню правду. Сейчас у меня много дел и это не личные дела.

Он испустил что-то похожее на лай, что должно было означать приказ, и в холле вскоре появилась дюжина жандармов, которые, повидимому, находились где-то неподалеку.

- Вы арестованы, рядовой Тюльпан, - продолжал генерал. - И вы также хорошо знаете причину, также как и я: как дезертир, покинувший мой полк на Корсике и за попытку убить офицера Его Величества короля Людовика XVI. Дать пощечину, ударить и, что самое ужасное, стрелять в него означает дать пощечину, ударить и стрелять в самого короля. В данный момент я опускаю обвинение в похищении. Остального и так вполне достаточно. Вы будете преданы суду военного трибунала. Жандарм, оденьте наручники на этого человека!

Он повернулся к Эвелине, которая вновь вернулась, надеясь, что дело полностью уладилось, и взглядом, полным ужаса, проводила Тюльпана, когда его выводили из холла, а Рампоно улыбаясь, процедил сквозь зубы:

- Нет, нет, моя дорогая, он направляется не в О де Форж для того, чтобы предупредить вашу мать и вернуть её домой.

Она, совершенно обессиленная, смогла лишь спросить:

- Но что он сделал? И вчем его обвиняют?

- В преступлении против короля, моя дорогая женушка.

* * *

Прошло почти двадцать лет с того момента, когда они встречались последний раз, мадам Дюбарри и Большой Луи, старый герцог Орлеанский. Три недели спустя она посетила его резиденцию в Баньоле на следующий день после его возвращения из путешествия. Он угостил чаем в своем небольшом салоне, отделанном голубым бархатом, эту женщину, которую так любил когда-то, нашел, что она очень взволнована, но пока не знал причины этого волнения.

- Вы прекрасно выглядите, мадам, - сказал он с видом светского льва. Как жаль, что... обстоятельства нас разъединили.

- Да, действительно, очень жаль, монсеньор, - ответила она с вымученной улыбкой.

Воцарилось молчание, прерываемое только звяканием ложечки в чашке, затем он с явной симпатией заметил:

- Вам пришлось много страдать после смерти моего кузена Луи. Вы были помещены в какой-то монастырь, не так ли?

- Да.

- Королева Мария-Антуанета предъявила к вам слишком большие претензии, - продолжал он. - Но теперь вам вернули все ваше состояние?

- Почти, монсеньор, и я стараюсь вести такой образ жизни, чтобы люди забыли о фаворитке, которой я была.

- Ну, хорошо! Все это уже в прошлом. - И затем без всякого перехода с коротким смешком, в котором казалось бы не было никакой недоброжелательности, он сказал: - Прошла целая эпоха с тех пор, как вы мне изменили, моя дорогая Жанна! Я хочу напомнить вам о тех временах, когда вам было пятнадцать лет, когда вы играли Эсфирь в монастыре Святой Авроры.

- Это было ужасное недоразумение, монсеньор. Когда вы меня застали в нашей...я хочу сказать в аппартаментах, в которых вы меня принимали, с этим молодым монахом, который меня...

- О-ля-ля! конечно! которому вы...

- Я была пьяна. Я думала, что это вы. Вы не должны меня упрекать.

- Давайте не будем говорить об этом. Все было так давно. Я постарел. Эти воспоминания уже не причиняют мне боли. (Снова молчание, и снова короткий смешок): Жизнь - это странная вещь, Жанна. Не будь этого приключения в ту ночь, возможно в какой-то момент вы бы стали моей женой, герцогиней Орлеанской! Да-а. Но тогда вы бы не были графиней Дюбарри, почти королевой Франции в течение семи или восьми лет.

- Да. Почти, - вздохнула она.

- Жанна?

- Да, монсеньор?

- Я не думаю, что вы совершили целое путешествие из Лувенсьена только для того, чтобы поболтать о прошедших днях. Нет...это был не внезапнный порыв, вы приехали для того, чтобы видеть меня...

- Это доставляет мне удовольствие, Луи. Огромное удовольствие.

Она замолчала, комкая в руках свой платочек и проглотила немного чая. Взглянув на герцога, она поняла, - он ждет, что теперь она скажет о цели своего неожиданного визита. Но у неё перехватило горло от страха получить сухой отказ и она, лихорадочно открыв свою сумочку, вытащила письмо, написанное на грубой бумаге и протянула его герцогу, вся дрожа. Он сменил очки, отставил письмо на удобное для чтения расстояние и вполголоса прочел:

"Мадам, я оказался в очень трудной ситуации и только воспоминания о вашей доброте поддерживают меня, сам не знаю почему, в этом запутанном и нереальном состоянии. Арестованный три недели тому назад, я нахожусь в полковой тюрьме той части, в которой я служил во время войны на Корсике. Я без всяких жалоб терплю отвратительную пищу и унизительную тесноту, но выше моих сил вынести те унижения и оскорбления, которым я подвергаюсь. Когда моя часть перемещается на новое место, то я марширую во главе колонны с закатанными рукавами и ружьем на плече. Что за ужасное унижение..."

- Но это предусмотрено уставом, - сказал герцог, прервав на мгновение чтение для того, чтобы взглянуть на графиню поверх очков. - К сожалению это предусмотрено уставом. - Затем он продолжил:

"... что за ужасное унижение для человека, которого скоро будут судить и который будет повешен. И почему? Я должен сказать вам, мадам, и я клянусь вам головой моей матери, что я не знаю. Я должен поклясться вам в этом для того, чтобы вы не думали плохо обо мне. Да, почему? Потому что во время войны на Корсике я - не дезертировал - но бежал; и не Франция была тому причиной, а жестокий, подлый и низкий че ловек, который нами командовал, тогда ещё полковник Рампоно, а сегодня генерал, который несет ответственность за произошедшие в то время из-за его бездарности и трусости кровавую бойню и смерть моего лучшего друга."

- Военный трибунал не примет во внимание такие оправдания, - сказал герцог. - Он должен быть повешен до тех пор, пока не наступит смерть. Так предусмотрено уставом.

Он посмотрел на неё. Не стыдясь, молча и не пряча глаз, мадам Дюбарри плакала. Далее он читал про себя, по доброте душевной и для того, чтобы она не страдала, слушая такие жестокие слова. Дочитав, он встал и сделал несколько тяжелых и усталых шагов по маленькому тихому салону.

- Черт возьми, какая неудача! Оказаться нос к носу с этим генералом и выстрелить слишком высоко...Да, да, я прочитал, все правильно; это произошло при особых обстоятельствах и в целях самозащиты, как ему кажется. Не говорите ничего. Я верю вам. Я верю ему. Репутация этого Рампоно дошла и до моих ушей. Сказать, что его ненавидят - это эвфемизм. Но он генерал, а другой - простой солдат, и вешают именно солдат, не обращая внимания на пустяки.

Он разгрыз засахаренный миндаль и предложил миндалину мадам Дюбарри, но та печально отказалась.

- Это очень трогательно, то, что вы у меня просите, Жанна. Наивно, но трогательно. Просить благодаря вашему вмешательству разрешения быть не повешенным как вор, а расстрелянным как солдат. Великолепно, черт возьми!

- Но я не хочу! - закричала Жанна, схватив руку герцога, - я не хочу, чтобы он был расстрелян, повешен, обезглав лен или что там у вас полагается, черт возьми!

- Хорошо, что я наконец-то понял, - согласился герцог, рассматривая вторую миндалину, которую затем он с сожалением положил назад в шкатулку.

- Кто он такой? Я слушаю: кем он вам приходится?

- Боже мой! - простонала графиня, снова начиная плакать, но теперь слезы были немного деланными для того, чтобы обмануть, но не дать герцогу повода для подозрений, впрочем их у него и не было; у него была только уверенность, которую давал ему большой жизненный опыт и тот факт, что он исподтишка следил за долгой карьерой Жанны, так что он теперь понял. почему она так заинтересована судьбой этого юноши.

- Боже мой, дорогой Луи, я знала его, когда он был всего лишь от горшка два вершка. Однажды, когда он был ещё совсем ребенком, он спас меня от трех бандитов, пытавшихся меня ограбить. Какой чудесный он тогда был!

- И он остался таким?

- О да!

- Очень хорошо.

- Но нет! Поймите меня, - воскликнула она с резким жестом, продиктованным страхом, что у него могут возникнуть оскорбительные подозрения.

- Просто случайно жизненные обстоятельства сложились так, что он оказался на моем пути...

- И в конце концов в твоей постели, - весело сказал герцог.