Александр Музафаров - 10 мифов о России

• Название: 10 мифов о России
• Автор: Александр Музафаров
• Издательство: Издательство Эксмо, Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54265-9

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...

Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

---

Для разрешения на строительство необходимо собрать пакет документов, в числе которых очень важен кадастровый паспорт. В паспорте обязательно должен быть указан вид разрешенного использования земельного участка — именно под строительство храма. Проект храма делает архитектурно-проектная мастерская, причем имеющая государственную лицензию на право проектирования. Далее проект утверждается и согласовывается в разных органах власти: в Генплане, в местном комитете по архитектуре и т.д.

Итак, мы видим, что если в отношениях граждан с церковью ничего не изменилось, то в отношениях с властью число неизбежных контактов с чиновниками возросло минимум до шести раз вместо одного. Так обстоит дело со свободой. А как с равенством?

Сам принцип равенства граждан вытекает из всенародного характера начала монархии и может быть сформулирован следующим образом — равенство всех подданных перед государем.

Обычно монархию ассоциируют с сословным обществом, а монарх воспринимается как представитель господствующего класса (феодалов) и его высшего сословия — аристократии. Именно так, например, описывается монархическая государственность в советских учебниках истории. Здесь мы имеем дело не с чем иным, как с выделением частного случая и выдачей его за общее правило. Но даже и в этом случае не все так просто — монарх всегда выделялся из феодальной лестницы, выделялся именно тем, что мог нарушить принцип «вассал моего вассала — не мой вассал». И знатный боярин, и последний крестьянин могли обратиться непосредственно к царю и найти удовлетворение своим просьбам. В России эта традиция соблюдалась вплоть до XVIII века, даже родилась специальная формула обращения к государю: «Слово и дело государево за мной!» А посетители московского государственного исторического музея-заповедника «Коломенское» могут своими глазами наблюдать так называемый «челобитный столб» — каменный постамент, находившийся под окнами личных покоев царя Алексея Михайловича, на который любой желающий мог положить челобитную, предназначенную непосредственно государю. Алексей Михайлович вообще уделял большое внимание получению «обратной связи» от своих подданных — для разбора таких обращений был создан специальный орган — Челобитный приказ. Право обращения подданных к монарху было нарушено лишь в XVIII веке, когда императрица Екатерина II в рамках законодательства, направленного на закрепощение крестьян, отказала последним в праве лично обращаться к государю. Разумеется, крестьяне могли обращаться в местные органы власти, но священное право подданных обращаться непосредственно к монарху было нарушено. Однако уже сын Екатерины император Павел I наряду с мерами, направленными на ограничение крепостного права, восстановил и право подданных любого звания обращаться непосредственно к государю. Им же был восстановлен и «челобитный столб», правда, в более современной форме — на стене Зимнего дворца в Санкт-Петербурге появился специальный ящик, куда любой из подданных мог опустить письмо, предназначенное лично императору.«Все-все подданные и мне равны, и всем я равно государь»[127], — говорил этот император.

Конечно, сословные различия в обществе были весьма существенными, но, во-первых, они не были абсолютными, а во-вторых, с течением времени постепенно сглаживались, не нарушая при этом принципа монархического управления.

Рассмотрим эти два аспекта несколько подробнее. Из учебника истории мы знаем, какими правами пользовались привилегированные сословия российского общества и как плохо жилось остальным. Однако так ли уж непроницаемы были сословные границы? Конечно, сословия не были пустым звуком, но границы между ними не были непроходимыми. Более того, был прописан механизм такого изменения статуса — государственная служба. И это не было пустым звуком — целый ряд выдающихся российских государственных деятелей — полководец И.Н. Скобелев, государственный секретарь М.М. Сперанский, ученые М.В. Ломоносов и М.П. Погодин и т.д. Обычно, когда приводятся столь громкие имена, можно услышать возражения — ну это, мол, единицы, а в массе-то

В этом утверждении есть доля истины, но именно доля, так как приведенные выше персоналии добились не просто зачисления в ряды привилегированных корпораций, но поднялись в самый высший круг российской элиты. А сколько было тех, кто довольствовался куда более скромными результатами... А было их довольно много. Например, в эпоху правления государя императора Николая I около трети российского офицерского корпуса представляли собой люди, начавшие путь к золотым эполетам с бритья лба в рекрутском депо, то есть выслужившиеся из простых рекрутов[128].

Государственная служба позволяла приобрести личное и потомственное дворянство выходцу из любого сословия, вне зависимости от его изначального происхождения. На военной службе личное дворянство давалось с первым же офицерским чином, граница потомственного постепенно поднималась (по мере того, как уменьшались привилегии дворянства) и к началу XX века остановилась на уровне 6- го класса (полковник). На гражданской службе личное дворянство давал чин 9-го класса (титулярный советник), а потомственное — 4-го (статский советник).

В результате к началу XX века более 80% всех дворянских родов Российской империи оказались возникшими на основе Табели о рангах, то есть приобретенными на государственной службе[129].

Рассмотрение истории развития юридической системы русского государства наглядно показывает нам процесс постепенного сглаживания различий между сословиями. Так, принятый в 1494 году Судебник Ивана III устанавливает право любого подданного (за исключением холопов) обратиться непосредственно к суду великого князя в случае неудовлетворенности рассмотрения дела сословным судом[130].

Соборное уложение Алексея Михайловича, принятое в 1649 году, устанавливало одинаковые принципы судопроизводства для всех сословий и провозглашало стремление к равному суду.Уложение требовало от судей всех рангов: «Всякая расправа делати всем людем Московского государства, от большаго и до менъшаго чину, вправду»[131]. Современный исследователь отмечает:«В отличие от ранних стадий в развитии русского законодательства по Уложению ответственность за уголовное преступление несли все лица феодального общества, не исключая бояр и дворян, с одной стороны, крестьян и холопов — с другой»[132].

И, наконец, в 1866 году новый Судебный устав, принятый по повелению царя-освободителя Александра II, уравнивал все сословия перед судом и вводил институт единого, всесословного суда.

При этом отметим, что самодержавие в конце XIX века было столь же крепко, как и в конце XV века.

Таким образом, такие стороны феодализма, как неравенство людей по происхождению или неравенство их перед законом, успешно ликвидировались в ходе совершенствования монархической системы, причем без затрагивания глубинных ее основ.

Рассматривая отношение подданных к государю, святитель Иоанн Восторгов писал:«Сила монарха, его физическая сила, во столько раз меньше физической силы всей нации, во сколько раз единица меньше миллионов. Однако ему принадлежит полнота всей государственной власти. В чем же его настоящая сила? Сила его — в том, что он на своем посту есть слуга Божий, исполняющий Его волю. Чистая, истинная, неограниченная, самодержавная монархия — иною она быть не может, ибо если она чем-либо ограничена, то она уже не верховная власть, каковою является уже та сила, что ее ограничивает, чистая монархия есть делегация от Бога. Во имя подчинения себя Божественной воле народ безгранично подчиняется воле монарха, твердо сознавая и будучи уверен, что эта воля монарха никогда не разойдется с высшими велениями Божественного закона, которому он считает себя обязанным следовать в каждом своем шаге. Здесь, очевидно, общенациональное сознание подчиняет начала низшей, по своему нравственному достоинству, физической, количественной силы — силе высшей, нравственной»[133].

Безусловно, в Российской империи сохранялись некоторые ограничения в отношении женщин, которые были лишены политических (но не гражданских или имущественных) прав. Но такие же ограничения действовали тогда и в самых «передовых» и демократических странах мира — Франции, США, Великобритании.

Важно отметить, что законы Российской империи, предоставляя разные уровни права разным сословиям, при этом прописывали четкие и доступные механизмы перехода из одного сословия в другое. В разные времена сделать это было проще или сложнее, но возможность имелась всегда, и что важно, она зависела от формальностей, а не от чьего-либо произвола. Отслужил бывший крепостной крестьянин 12 лет в армии беспорочно — имел право на офицерский чин, а вместе с ним и на права личного дворянства. Лишиться «прав состояния» можно было только по суду.