Владимир Балашов - Безбилетник

• Название: Безбилетник
• Автор: Владимир Балашов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Если же ты ленив душой и телом, то рамки событий и эмоций узки — и спокойная, размеренная жизнь напоминает неинтересную игру: ты не проигрываешь, но ведь и не выигрываешь! А колебания качелей превращаются просто в монотонную вибрацию. И тогда то, что мы называем жизнью, — всего лишь список дел на сегодня…

Стаса Полонского монитор Вадим Быков нашёл на Марсе, в реабилитационном санатории для космолётчиков. Собственно, «нашёл» — это не то слово, потому что координаты капитана ему дали в КоБЗе, когда передавали на доследование это странное и запутанное дело. До этого он без каких-либо видимых результатов мотался по планетам уже более месяца: сначала Луна, потом Эшер, и теперь вот Марс. И кто знает, куда придётся лететь дальше?. Правда, иного он и не ожидал, потому что, как правило, если дело передаётся в Кобз — это означает, что все реальные следственные возможности уже исчерпаны… Остаются нереальные, то есть связанные с мистикой, а то и с самой нечистой силой, что ли…

Монитор представился. Полонский одёрнул белый китель космолётчика с капитанской нашивкой на плече — и тоже представился по всей форме.

Разглядывая молодое, даже чуть женственное лицо Стаса и его довольно хрупкую фигуру, Быков пытался разглядеть того самого командира исследовательского космолёта «Поиск», ставшего легендарным всего лишь за один рейс. Но перед ним стоял самый обычный, ничем не примечательный человек. Вот если только глаза… Чёрные, пронзительные и словно бы до краёв наполненные неведомой болью, глаза жили своей собственной жизнью, не зависимой от внешне спокойного космолётчика.

Они спустились на эскалаторе в ботанический сад и пошли по одной из боковых аллей. Возле клумбы с ярко-красными цветами необычной формы, огороженными полоской зелёного газона, Стас молча остановился.

Терпкий и сладковатый запах неизвестных Быкову цветов дурманил и, казалось, усиливался с каждой секундой. У него даже слегка закружилась голова, а всё тело наполнила странная, непривычная лёгкость.

— Это цветы с Альмы, — сказал Стас. — Мы их тогда же посадили в память о погибших на Альме товарищах.

Монитор помолчал, пока они не двинулись дальше, и лишь потом, чтобы как-то начать разговор, спросил:

— Вы прибыли в санаторий всего несколько дней назад, но, говорят, вскоре опять собираетесь куда-то?

— Да, через месяц, как только будет подготовлен новый космолёт и сформирован экипаж.

Они свернули на одну из безлюдных поперечных аллей и сели на скамью в обвитой густым плющом беседке.

— Я должен поговорить с вами о том, трёхмесячной давности, рейсе «Поиска», — начал монитор.

— Если не служебная тайна, почему этим рейсом заинтересовался Кобз? — спросил Полонский.

— Собственно, Кобз интересует некий Сэмюэль Свифт. Вы ведь знаете такого?

— Да, знаю… Правда, он не являлся членом нашего экипажа и присоединился к нам только на Альме.

— Простите, Стас, а во время самого полёта не происходило чего-нибудь необычного? Только поподробнее, пожалуйста.

— Да тогда всё было необычным! Начнём с того, что зацепили эту зарождающуюся чёрную дыру диаметром примерно с теннисный мяч. Её же практически ничем предобнаружить невозможно. Тут самая совершенная система обнаружения бессильна: все виды излучений дыра поглощает, а на обзорном экране такой мизерный провал просто не заметишь! Только перед самым уже моментом столкновения.

Полонский вдруг заметил включённый диктофон и, вспомнив, что разговор официальный, поправился:

— Насчёт черной дыры — это моя версия, а вообще-то никто и не знает, что это было! Но по закону подлости она прошила один из реакторов, так что катапульта отстрелила жилую каюту безо всякого предупреждения. Повезло ещё, что почти все члены экипажа в это время в каюте находились, кроме вахтенных — Пака и Яшина… Уже нам вслед автоматика спасательный бот выбросила. Ну и дальше всё в том же духе: когда реактор рванул, здоровенный обломок догнал бот и разнёс в клочья. Вот и представьте ситуацию: скафандров нет, продуктов нет, большинство приборов представляют собой просто металлопластиковый хлам… В общем, перспектив ноль, и впереди одна тоска! Связь, правда, работала. Сообщили мы о своём невесёлом положении на Землю: мол, сектор неизученный, закоординированных нуль-переходов поблизости нет…

Полонский остановился и внимательно посмотрел на монитора.

— Я не слишком подробно? А то всё это можно прочитать в официальном отчёте.

— Я читал ваш отчёт, но меня интересует именно неофициальный аспект, то есть ваши, как говорится, неуставные мысли.

— В общем, ситуация, когда пессимист говорит: «Хуже быть не может!» — а оптимист ему возражает: «Может, может!» Оптимистами в данном случае были мы, потому как понимали, что спасатель в лучшем случае через пару недель смогут подогнать… А тут по курсу эта планетка — Альма. О ней и в каталоге-то всего три фразы, но зато такие, что сердце радуют: «Разумной жизни не обнаружено. Биосфера мало исследована. Состав атмосферы вполне пригоден для дыхания». Ну, мы и передали на Землю, что попытаемся сесть, ибо это наш единственный шанс выжить.

— Тут, можно сказать, вам повезло?

— Вы считаете, что повезло? Представьте только: на одних лишь двигателях коррекции, то есть причаливания… До меня никто, кажется, и не пытался даже? Во всяком случае, официально такой попытки не зафиксировано! Ну, плюхнулись мы размашисто, остатки приборов переколотили, обе антенны как корова языком слизнула. Так, кажется, в старину говорили? От удара герметизация нарушилась, несколько человек ранения получили, а тут ещё пожар начался… В общем, остались мы на планете как первобытные люди: голые и босые, да ещё с ранеными. Перспектив на выживание практически ноль! И тут, откуда ни возьмись, этот Свифт…

— Он что же, поджидал вас там? — удивлённо спросил монитор.

— Не то чтобы поджидал… Мы утром двадцатого сентября плюхнулись на Альму, а он уже после полудня пришёл. Представляете, вышел из-за куста в своём голубом госпитальном костюме, словно просто прогуливался там. Я как увидел его, сразу подумал: «Ну, всё — глюки начались!» А он спокойно так подходит к Валерии и говорит: «Вы меня хотели видеть, так я к вашим услугам, леди». Он вообще как-то очень уж витиевато выражался…

— А в чём эта витиеватость речи заключалась?

— Ну… Словно он актёр и играет на сцене какой-то старинный спектакль. Этакая стилизованно-несовременная манера выражать свои мысли. Пока фразу закончит — забудешь, осмысливая, с чего он её начинал. Да и вообще: жестикуляция, мимика — прямо театр. А вот Валерии почему-то нравилось.

— Он объяснил вам, каким образом попал на Альму?

— Сказал, что летел на грузовике мимо, а тут шальной метеорит… Когда началась неуправляемая реакция, он и катапультировался. Потом капсула утонула в болоте, а он едва успел выбраться. В общем, обычная история — хотя он и путался немного… Ну, да после подобной передряги некоторые собственное имя забывают! И вроде бы всё правдоподобно, только не похоже по нему, чтобы он в болоте тонул.

— Почему?

— Ну хотя бы одежда! Кто же в таком виде летает, тем более на грузовике? И каким олухом надо быть, чтобы капсулу утопить — ведь в ней и скафандр, и оружие, и запас продуктов… Он мне, правда, и раньше не нравился!

— Вы что же, знали его раньше? — у Быкова даже дыхание перехватило от волнения.

— Ну, не то чтобы знал, а так — видел. Мы на Земле в госпитале для космолётчиков предполётное обследование проходили — вот там он и «прилип» к Валерии. Мне тогда, правда, абсолютно наплевать на него было, так что я даже и не поинтересовался, кто он такой. Раздражало, конечно, что ходит как тень за Валерией какой-то странный тип. Главное, ходит — и молчит! Но слушатель он был отменный: мог часами слушать нашу болтовню. Знаете, когда собираются друзья с разных рейсов: воспоминания начинаются, случаи разные рассказывают.

— В этом и заключалась его странность?

— Ну, не только… Он ещё каждый вечер, церемонно так, Валерию на пляж гулять приглашал. Безделушки всякие дарил: то раковину, то камешек занятный. Да, не знаю, где он её взял, но он ещё тогда подарил Валерии монету…

— Простите, Стас, а что за монета?

— Старинная и золотая. Тяжёлая такая… Валерия её всем показывала: мол, ей уже много веков, и что будто бы она счастье приносит. Правда, ей эта монета счастья так и не принесла… А после гибели Валерии Свифт эту монету забрал…

— Вы можете её описать?

— Честно говоря, я её особо не разглядывал. — сказал Полонский, немного подумав. — На одной стороне английская королева Елизавета, и, по-моему, Валерия называла её гинеей. Да, чуть не забыл: когда он в первый раз появился, Валерия мне тогда сказала: «Удивительно, но как только я монету достала и подумала про Сэма — он сразу тут как тут».